Молчание металла

Андрей Рыбаков выдохнул и расслабился, будто сбросил с себя три тонны металла: «Ну и хорошо!» Этими словами он отреагировал на благую весть: интервью закончилось. И я думаю, что надоело оно Андрею хуже горькой редьки. Он бы лучше пять тренировок провел, чем этот час под прицелом диктофона. Молчит Рыбаков как рыба.

Меня предупреждали, что двукратный серебряный призер Олимпиад в Афинах и Пекине, двукратный чемпион мира и мировой рекордсмен в рывке и сумме двоеборья по тяжелой атлетике в весе до 85 килограммов парень хоть и на редкость добродушный, но совсем неразговорчивый. Легче, наверное, штангу разговорить и узнать у нее, что она испытывает, находясь в крепких мужских руках, чем получить от Рыбакова ответ на вопрос, как для него сложились эти годы после пекинского «серебра», когда он практически не выступал, а лишь лечил травмированную спину.

«Давно здесь сидим», — эти слова аксакалов из «Белого солнца пустыни» тяжелоатлеты могут использовать как лозунг и повесить его широким плакатом на входе стайковской гостиницы номер 1. Подготовку к Олимпиаде они начали 9 января, и с тех пор расписание дня для них особым разнообразием не отличается: сон — тренировка — сон — тренировка. Между ними приемы пищи. Два раза в неделю по вечерам баня. Суббота — рабочая. Домой иногда отпускают в воскресенье, но тоже нечасто. Такой график расписан для тяжелоатлетов до самого отъезда в Лондон.

— У нас беспрерывные сборы, — голос Андрея ровный и прямой, как гриф от штанги. Он не выражает эмоций, он констатирует факты. Мои вопросы Рыбаков выслушивает внимательно, будто наблюдает, как ему на штангу навешивают блины. А потом раз — и поднял. Без лишних слов.

— Нормально, привыкли уже. Не первый год в этом антураже.

4 марта Рыбакову исполнилось 30. Время летит быстро. Кажется, совсем недавно он только перебирался из юниоров во взрослые, не стесняясь расталкивая локтями конкурентов, а сейчас говорит, что из тех его соперников нынче на помосте уж почти никого и не осталось.

— Вроде я один такой старожил.

Чемпионом мира и Европы среди юниоров он стал 10 лет назад. Потом прибавил к этим титулам все возможные в профессиональном спорте, даже лучшим тяжелоатлетом мира признавался, но олимпийского «золота» у него все еще нет. Да, это странно. Особенно если учесть, что в Пекине он закончил соревнования с мировым рекордом по сумме двоеборья. Если вы забыли историю, то я вам напомню.

«В рывке я показал 185. Мог бы 190? Вряд ли, мой мировой рекорд 187. Да если бы и поднял 190, неизвестно, как пошел бы после этого толчок. Кстати, мой самый лучший результат в толчке на международных соревнованиях — 206, а в Пекине я толкнул аж 209. В принципе, я собрал рекордную сумму, а китаец ее повторил». Так Андрей Рыбаков рассказывал о своем выступлении по горячим следам. Да, действительно, на помосте Пекинского университета аэронавтики и космонавтики Рыбаков обновил свой рекорд в двоеборье, но не стал олимпийским чемпионом. Всему виной 280 граммов лишнего собственного веса... А китаец — это Лу Юн. Не атлет — чудовище. Он вырвал штангу весом 214 килограммов едва ли не вместе с помостом, оставив ощущение, что на гриф ему можно было еще по колесу от КамАЗа навесить, и это бы его не остановило. Хитрый этот Лу Юн, как сто китайцев. Он был чемпионом мира в 2005 году, после чего будто затаился, отдав два титула Рыбакову. Позже он поблагодарит руководство родной Коммунистической партии, которое создало ему идеальные условия для тренировок и восстановления. Выскочил как черт из табакерки! И вот теперь — то же самое, работает по той же схеме. В 2009–м чемпион мира и — в тень! Не видно и не слышно его. Выступал на чемпионате мира в Париже в 2011–м, «забаранился» в толчке и выглядел перворазрядником. Не иначе опять шифруется.

— Виделся с ним в Париже? — спрашиваю Рыбакова.

— Видел. Наверное, сильно не готовился, к Лондону идет. Будет видно. Конкурентов хватает. Народу много.

— Но с Лу Юном у тебя особые счеты?

— Да какие счеты? Обыграл он меня в Пекине, но это спорт.

Рыбаков кует себе металл и ни о чем старается не думать. А что тут думать? Накладывай блины да ешь. Формула успеха в тяжелой атлетике проста, и Рыбаков формулирует ее просто: «Главное, самому штангу поднимать, а что на других смотреть?»

Приблизительно по такому сценарию проходили его первые Олимпийские игры в Афинах. Рыбаков тогда только–только перешел из юниоров во взрослый спорт, и сразу — на тебе, второе место.

— Не ожидал, что так получится.

— Перипетии борьбы часто вспоминаешь?

— Ой, да какие там перипетии? В группе «В» тогда выступал. Закончил, а все сильнейшие только начали. Уже знали мои килограммы, а я сидел и ждал, чем дело кончится.

Кончилось пьедесталом. Второе место для новичка — результат отменный!

— Ты свой первый мировой рекорд помнишь?

— Помню. В Чехии это было, 182 «порвал».

Рассказывает Андрей об этом буднично, как будто пирожок он там за обедом съел, а не мировой рекорд обновил.

— А что? Обновил и обновил, что сделать? 9 лет прошло, какие тут эмоции.

Наверное, эмоции из него высасывает штанга, все до капельки, оставляя только живую массу силы. Да и жизнь после Пекина у Рыбакова была несахарная. На свой первый международный старт он поехал лишь спустя три года после Олимпиады. Исчез почти со всех радаров.

— Спина болела. Лечил, лечил, вроде вылечил.

В 2009–м он вел подготовку к мировому первенству, готовясь продолжить свои подвиги на помосте, как вдруг случилось то, что все спортсмены видят в страшных снах. Травма. У Рыбакова «полетела» спина — межпозвоночная грыжа.

— Боль такая, что разогнуться–согнуться не мог. Носки тяжело было надеть, не говоря о том, чтобы к штанге подойти. Вроде пройдет, начну тренироваться, опять стрельнет. Так почти три года и провозился. Тренировался, насколько позволяло здоровье, а много оно не позволяло. Чуть полегчало, стал к первенству Европы готовиться — колено заболело.

— И что в итоге?

— Грыжу не оперировал. Блокаду поставили, нормально.

Все это время он отчаянно пытался вернуться в большой спорт. Это мои слова, не Андрея. Прочитав их, я думаю, он снова хохотнет, как реагировал на любое мое высказывание пусть даже с легким элементом нагнетания страстей. «Отчаянно пытался», «большой спорт»... О чем ты тут говоришь, парень, видимо, думал он.

— Я просто тренировался, когда мог, и все. Когда не мог тренироваться — лечился, ездил на уколы. Мысли о том, чтобы заканчивать карьеру? Если бы не прошла спина, завязал бы, куда бы делся. Но я не думал об этом. А потом почувствовал, что потихоньку отпускает. Аккуратненько, по чуть–чуть стал к штанге подходить.

— Выступление на чемпионате мира в Париже как расцениваешь?

— Ну так...

По сумме двоеборья Рыбаков занял в Париже лишь 7–е место — 368 кг (178 в рывке + 190 в толчке). Толчок его немного подвел. Зато в своем коронном рывке он стал первым и выиграл малую золотую медаль. И это после всех свалившихся на него напастей! Чемпионом мира стал 20–летний иранец Киануш Ростами — 382 (173+209).

— Что за фрукт?

— Да я его впервые видел! Но если судить по физическим данным, то ничего особенного.

— Можно обыгрывать?

— Все можно, если хорошо стараться.

«Серебро» последнего первенства досталось французу Бенжамену Эннекену — 378 (170+208).

— Это что за пассажир?

— Этот давно выступает. Обыгрывал я его, и не раз.

Ну а «бронза» уехала в Польшу, к Адриану Зелиньскому — 376 (174+202).

— Знакомый парень?

— С этим раньше не выступал. Новый. Чемпионом мира в 2010 году был, так что клиент серьезный.

Так мы с Андреем быстренько провели ревизию наличных сил в мировой тяжелой атлетике в весе до 85 килограммов. Говоря о своих конкурентах, Рыбаков остался холоден, как линь. Его не интересуют другие, его интересует только вес собственной штанги.

— Насколько ты сейчас подходишь к своим лучшим весам?

— На тренировках 180 рвал, 200 толкал. Более или менее.

На февральском прикидочном Кубке страны Андрей выступал в категории до 94 кг и уверенно победил. Сейчас его собственный вес порядка 89 — 90, но сгонка никогда не доставляла ему больших хлопот. Кроссы он не бегает, в бане полдня не сидит. Просто ограничивает себя в калориях — и дело сделано.

Вес Рыбакова в нашей сборной, пожалуй, самый перспективный. Есть Вадим Стрельцов, растет и прибавляет Николай Новиков. Ну и, конечно, нельзя не вспомнить сегодня Сергея Лагуна.

Пока Рыбаков лечился, с чемпионатов мира 2009 и 2010 медали вез он: был и третьим, и вторым, подбирался к первому месту. И кто знает, возможно, два белоруса сумели бы подняться на лондонский пьедестал, если бы не тот горький случай. Сергей Лагун разбился год назад, 22 апреля, налетев в своем автомобиле на дерево.

— Я тогда на сборе в Чернигове был. Позвонили, сказали. Жуткая история, парень очень перспективный был...

Сам Рыбаков за рулем аккуратен. Впрочем, сегодня весь его путь заключается в поездке домой (из Стаек до Могилева порядка 180 километров). Да иногда в Минск с ребятами выберется развеяться.

— Для работы в Стайках созданы все условия? Есть жалобы?

— Проблем нет.

— А Андрей Арямнов вернулся?

— Нет пока. Вроде бы собирается на днях.

— Связь не поддерживаете, не созваниваетесь?

— Не знаю, может с кем и созванивается, со мной нет.

В мае пройдет чемпионат страны, по результатам которого будет официально объявлен состав на Игры в Лондон. Там уже надо будет показывать свои лучшие килограммы, и Андрей обещает постараться.

— Недавно ты сказал, что в Лондон поедешь за медалью.

— А как по–другому? Нужно добавлять еще. С нынешними результатами на парижском чемпионате мира я был бы вторым. Но на мир я ехал, потренировавшись совсем немного, начинал почти с нуля. Тяжеловато.

— Говорят, что техника рывка у тебя одна из лучших в мире.

— Вроде нормальная.

— А что самое главное в рывке?

— Я не знаю, у меня само как–то получается. Ловить надо штангу, чувствовать ее.

— О чем думаешь, когда готовишься к попытке?

— Ни о чем не думаю, о чем там думать? Когда на кураже, включается автомат. У нас все просто: что наработал, то и видно.

— Не разговариваешь со штангой?

— О чем? Просить ее, чтоб легче стала?

Чем дальше мы говорили, тем больше во мне крепло убеждение, что свой вес я еще не взял. И могу не взять. Крепкий орешек этот Рыбаков, железный такой морячок, пули от него отскакивают.

— Футболом не интересуешься?

— Бывает, смотрю.

— За кого болеешь?

Хохочет. Смеется, как будто я у него спросил про оперу Бизе.

— А как же могилевский «Днепр»?

— Так он же вылетел вроде из высшей лиги. Или остался? Никогда на футболе не был. На хоккей только пару раз ездил в «Минск–Арену».

— И как впечатления?

— Нормально. Интересно.

— У них знаешь какая зарплата? И на базе в Стайках они не сидят, в Швейцарские Альпы, если что, едут.

— Хоккеисты — это другой уровень. Они же спортсмэны.

— Лондон — твоя последняя Олимпиада?

— Все будет зависеть от выступления. И от здоровья, конечно.

— Сколько килограммом в день ты поднимаешь?

— Так я не считаю. Тонн 20 точно есть. Где–то так.

— Книги читаешь?

— Не особо.

— А музыку слушаешь?

— В принципе, да.

— Какую?

— Разную.

— И на концерт Стаса Михайлова пошел бы?

— Может, и сходил бы, а что?

— Аскетично, Андрей, вы тут живете.

— Да. Все спокойно и размеренно.

— На рыбалке давно был?

— Прошлым летом.

— Наловил чего?

— Ай, карасиков.

— Охота — не твой конек?

— Пока нет. Хотя мысль приобрести ружьишко имеется. После спорта.

— Ну а мечта–то у тебя есть? Не спортивная, а какая–нибудь хозяйственно–бытовая. Домик там, например, банька...

— У меня квартира есть в Могилеве, можно и там жить. На родине. Все знакомые, родня, чего куда–то ехать?..

И вот тут я ему сказал, что все: интервью окончено. Я сдался и бросил его пытать, а Андрей выдохнул и расслабился. До вечерней тренировки оставалось полчаса, а до Олимпиады чуть больше трех месяцев.

— Будет весело, — сделал свой прогноз на Лондон Рыбаков.

А я и не сомневаюсь.

Автор публикации: Сергей КАНАШИЦ

Фото: Александр СТАДУБ