Александр Сыман: Национальная команда — слишком сложная система

Александр Сыман: Национальная команда — слишком сложная система

Биатлонист Александр Сыман рассказал о причинах своих неудач в последних сезонах и планах на будущее.

— Я стараюсь не зацикливаться на том, как выступал 5 или 10 лет назад. Проживаю какой–то период времени и оставляю его в истории. Сам же стараюсь жить сегодня. Я очень много думал над тем, почему эта надежда не оправдалась. Искал варианты... Наверное, такова моя спортивная судьба.

— Неужели победа на этапе Кубка мира была пределом твоих мечтаний?

— Нет, конечно. Я вообще никогда не ставил целью какие–то места и медали. Я стремился к максимальному совершенствованию в биатлоне. Увы, получилось не все...

— Неужели опять про Евгения Колокольникова и его методики заговоришь: столько лет ведь прошло?

— Меня просто очень многие тогда стали убеждать, что я тренируюсь неправильно. Убеждали довериться тренеру. А у меня такое состояние было... Поддался, короче, доверился и ошибся.

— Методики, сервис, организация... Что из этого списка в твоем случае сыграло главную роль?

— Единственное обстоятельство, которое мне мешало все эти годы, — это то, что я отошел от своего мнения и понимания тренировочного процесса, передоверился... Мне нужно было продолжить тренироваться так, как я считал нужным. Это давало результат. Никто не знал меня и мой организм лучше меня самого. Мой первый тренер в Копыле — ныне покойный Александр Исаев — был прав, когда говорил: "Как можно чему–то учить 25–летнего спортсмена? Прислушивайся к себе — и ты победишь". Кто–то побеждает за счет скорости, кто–то — за счет выносливости, силы...

— А ты?

— Я всегда мог и даже любил терпеть. Мог делать результат тогда, когда другим уже не хватало сил и воли. Я не боялся трудностей, всегда работал на все 100, и в этом был мой козырь.

— Неужели за все эти 5 лет ты не понял, что на каком–то этапе допустил ошибку и не попытался ее исправить?

— В каждой ситуации нужно искать компромисс. Нельзя категорично обвинять кого–то. Оглядываясь, понимаю, что для меня гораздо лучше было бы тренироваться индивидуально, но в тех обстоятельствах я в силу различных причин не мог уйти на "самоподготовку". Национальная команда — слишком сложная система. Да и исправление ошибок в спорте — процесс длительный... Я всегда был максималистом, настраивался на победы. В Ванкувере, кстати, всерьез думал о призовой восьмерке. Это казалось возможным, я надеялся, но не все получилось.

— Это все понятно, но ты объясни вот что: если верить нашим специалистам, то для того, чтобы адаптироваться во взрослом биатлоне, нужно два–три года минимум. Почему тогда в других командах вчерашние юниоры уже в первый сезон бегут вровень с признанными лидерами?

— Мы вновь возвращаемся к вопросу о системе подготовки. Чтобы говорить о результатах на Кубке мира, нужно вспомнить, что им предшествует, вспомнить, что эти ребята делали в юниорском возрасте. А их там целенаправленно готовили, "вели" по тщательно продуманным программам. В результате они приходят во взрослый спорт полностью готовыми.

— А нет ли в таком случае желания попытаться доказать свою правоту на практике? Взять после окончания карьеры ребят, подготовить так, как ты считаешь нужным, и вывести их на пьедестал Кубка мира...

— Возможно, но не сразу. Нельзя спортсмену, который еще сам не остыл от гонок, начинать кого–то тренировать. Тем более что предложений мне пока не поступало, а из тех ребят, кто уже заканчивал карьеру, прямо скажем, немногим удалось стать тренерами. Пока буду думать о том, чтобы провести последний свой сезон как можно лучше.