«Еще сутки он мог не пережить». Избитого парня с диабетом доставили с Окрестина прямо в больницу

В некоторые больницы Минска привозили людей прямо из изолятора на Окрестина. Этих людей задерживали на прошлой неделе. Одного из парней привезли в 1-ю клиническую больницу в таком состоянии, что он сразу оказался в реанимации. У молодого человека сахарный диабет первого типа, еще одни сутки без профессиональной медпомощи — и он мог умереть.

— В среду 12 августа после обеда к нам поступил пациент с Окрестина, его сразу подняли в реанимацию, пациенту 34 года, он был в тяжелом состоянии, тяжесть состояния была обусловлена сахарным диабетом 1 типа, декомпенсацией, выяснилось, что у него довольно серьезные нарушения кислотно-щелочного состояния. Помимо диабетических проблем мы увидели и травмы, которые тоже описали, — рассказывает Александр Ерошенко, анестезиолог-реаниматолог 1-й городской клинической больницы Минска.

Врач отмечает, что со слов этого молодого человека, он в понедельник 10 августа шел по своим делам и был схвачен и доставлен в изолятор на Окрестина.

— По его словам, он там сразу сказал, что больной, инсулинозависимый, что игнорировалось. На второй день его стало тошнить из-за серьезных изменений электролитного состояния, кислотно-щелочного состояния, к нему позвали медработника. Он померял уровень сахара в крови и сказал, что может еще посидеть. Но уже когда во второй раз у парня началась многократная рвота, вызвали скорую, и она его привезла к нам.

Медик отмечает, что у парня ягодицы были синие, на спине был четкий след через всю спину от правой лопатки к поясничной области шириной 2,5−3 сантиметра.

— Он сказал, что его били дубинками и ногами. Еще была ссадина на носу, ушиб нижней губы. Мы сделали рентген головы, грудной клетки, тазобедренных суставов, слава Богу, кости были целые, сделали ему УЗИ брюшной полости, там тоже было спокойно. Кроме ягодиц еще были ушиблены голени. Уровень сахара был 24 ммоль/л, а это в пять раз выше нормы, было выраженное обезвоживание, потому что нормально пить и есть ему не давали. За двое суток там он дошел до состояния, что если бы еще, допустим, сутки — мог бы не пережить.

Врач говорит, что есть показатель рН крови, и у парня он был — 6,8 при норме 7,35−45, это говорит о сильном закислении организма.

— Пациент поступил заторможенный, адинамичный, сонный, сухой, как банный лист, еще полсуток — и была бы кома. Он терял жидкость из-за высокого сахара, а нормально ее не получал. Еще была опасность синяков в том, что элементы из них могли забить почки, а у диабетиков изначально могут быть с ними проблемы, и у человека может развиться почечная недостаточность. Мы очень боялись, что его почки не выдержат, но обошлось, организм выдержал.

Медик говорит, что всегда, если поступает травмированный пациент, они должны звонить в 102, затем к человеку приезжают из СК. В этот раз врач позвонил в 102, сказал, что поступил пациент с Окрестина с травмами.

— Мне был ответ: мы сейчас вас переключим на нашего медика и он вам объяснит. Переключили по своей сети, медик сказал, что у нас есть инструкция, что с ними сделать, уточните у своих. Я позвонил администрации, мне сказали, что пришла инструкция: вы должны по форме — фамилия, возраст, место жительства, диагноз — сбросить им по факсу информацию, и они будут там сами решать, что делать. Но пока пациент был в реанимации, к нему никто не приходил, когда он стабилизировался, мы его перевели в эндокринологию, возможно, туда кто-то приходил. Однако, сбросив факс с данными, я пришел, разбудил пациента, спросил его разрешения, сфотографировал побои, а затем передал фотографии его родным.