Берут под стражу - это уже приговор? Бывший следователь о том, как работает правоохранительная система

В прошлых выпусках проекта «Если к вам пришли» мы рассказали, как вести себя при обыске и допросе, где искать адвоката и чем он может помочь, чего ожидать в СИЗО и что нужно делать родственникам. Сегодня мы поговорим о том, сложно ли человеку доказать, что он не виноват, если органы им уже заинтересовались. О том, как на практике работает правоохранительная система, нам рассказал бывший следователь, который более 10 лет был сотрудником органов.  Итак, в этом выпуске — чем следственный эксперимент отличается от провокации и почему у нас так мало оправдательных приговоров — 0,2%.

Как ставят на прослушку?

Прежде, чем попасть в сферу внимания следственных органов, человек попадает в сферу внимания оперативных органов. Они по-разному работают — просто собирают информацию, проводят опросы, если подозревают в тяжком или особо тяжком преступлении, получают санкцию прокурора — и ставят телефон на прослушку. Может быть санкционировано даже проникновение в жилье, офис и т.д.

Чиновники, руководители госпредприятий должны получить допуск на работу от КГБ — всех проверяют.

Лет десять назад, чтобы прослушать человека, надо было в очереди стоять, договариваться — был дефицит технических возможностей, говорит бывший следователь. Сейчас оборудования — выше крыши. Бывает даже мелкое дело, а прокурор дает санкцию на проведение этих мероприятий — по полгода слушают и больше. Это негласный способ получения информации, поэтому человек, который может быть в разработке, даже об этом не подозревает.

По закону, задача оперативно-розыскной деятельности — предупреждение, выявление, пресечение преступлений и т.д. Но в жизни так выходит, что органы больше заточены на выявление. Как на предприятиях существует план, так и в органах существует план. Критерий оценки работы — количественные показатели. За этим следуют премия, повышения. Официально показатели не доводят, но руководство анализирует работу: в прошлом году у тебя была такая цифра, а в этом — другая — не занимаешься, не вытягиваешь.

Как оперативный эксперимент превращается в провокацию?

Есть понятие «оперативный эксперимент» — подослали к руководителю человека с вознаграждением: клюнул — не повезло, не клюнул — молодец. И это законно, но иногда эксперимент переходит в провокацию. Пример: посылают к кадровику человека с пакетом, там — коньяки, колбасы и все остальное. Говорят: «Попроси, чтобы она дала тебе справку за вознаграждение». И вот возвращается этот человек с тем же пакетом: «Отказалась». Ему снова говорят: «Иди, хорошо проси!» Снова облом. Но оперативники продолжают: «Проси, чтобы потом справку выписала, завтра, а пакет оставляй». Тот бросает в кабинете пакет, выбегает, а следом за ним забегают оперативники: «Ага, предмет взятки». И вот это уже провокация.

Зачастую преступление не пресекается, чтобы набрать больше эпизодов — одно дело мелочевку взять, другое дело — крупный, а еще лучше — особо крупный размер. Это опять-таки — показатель работы.

Сейчас из-за любой мелочевки можно загреметь на полную катушку, говорит бывший следователь. Проехал в служебной машине по своим делам — проявление коррупции. Занимая должностное положение, попросил за родственника — злоупотребление. Это позиция государства: если человек за мелочевку предает интересы службы, то за большие суммы он продаст Родину — так что снисхождения ни к кому не должно быть.

Почему следователи и прокуроры не заворачивают спорные дела?

Если оперативники нашли, за что зацепиться — материалы передают следствию для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Следователь решает: возбудить дело и расследовать или вернуть материалы на дополнительную проверку. Если возбудит по сырому материалу, не исключено, что придется прекращать. А прекращение считается браком: работал — работал — и на корзину сработал. Если уж возбудили, дело должно уйти в суд.

Чисто процессуально у следователя есть возможность вернуть материалы на дополнительную проверку, возвращают, может, процентов 20−30. Но это не так-то просто: во-первых, на него могут пожаловаться руководству, то же милицейское начальство — письмо написать, трубку поднять — это рабочий вопрос. И могут пойти подозрения, а не заинтересован ли он, не попросили ли его — и будут разбираться, откуда в нем такая принципиальность. Во-вторых, следователь ранжирует: это пройдет, а здесь не соскочить, потому что ОБЭП — это одно, ГУБОП — другое, КГБ — третье и т.д. — у каждого органа свой вес и значимость. Еще проводятся совместные оперативные совещания — следователь будет выполнять волю «коллектива».

Надзор осуществляет прокуратура, она и должна пресекать погоню за количественными показателями. Прокурор направляет дело в суд, обвинение поддерживают, как правило, его помощники. Он и говорит им, например: «Иди и проси пять лет». Наказание фактически согласовывают с областной или городской прокуратурой. Проявить принципиальность — остаться без работы — начальник дело знает, он от тебя требует. Зачем на себя брать ответственность, когда проще — попросил — и трава хоть не расти? Раньше прокурор мог отказаться от части обвинения, некоторых эпизодов, переквалифицировать на более мягкую статью, то сейчас нередко они работают практически, как роботы.

Раньше был институт доследования. Пошло дело в суд, если плохо расследовали, судья возвращает его на доработку. Когда эту процедуру отменяли, хотели, как лучше, думали, что как в Европе будет — если что, суды будут выносить оправдательные приговоры. На практике пришли к тому, что все дела с браком доходят до суда. И вы поймите, оправдательный приговор написать сложно, нужно потрудиться аргументировать все! А возьмите коррупцию: вынеси оправдательный приговор — скажут — тебя подкупили, опер первый скажет!

Можно доказать, что ты невиновен, если органы тобой уже заинтересовались?

Если человека задержали, но через 10 суток освободили, это еще поправимо (без предъявления обвинения можно удерживать под стражей до 10 суток с момента фактического задержания, до 20 суток по подозрению в некоторых тяжких и особо тяжких преступлениях, подробнее см. по ссылке. — Прим. TUT.BY). Если берут под стражу — это часто уже приговор, потому что следователь принял решение о лишении человека свободы, прокурор дал на это добро, и если будет принято решение о его невиновности, и один, и второй будут отвечать — в дисциплинарном порядке.

Почему так часто избирают меру пресечения в виде заключения под стражу? Бывает, когда есть подозрения, что человек действительно может скрыться (например, у него есть гражданство другого государства), или что может уничтожить доказательства, или что может помешать следствию — за коррупцию, как правило, привлекают людей, которые имеют определенный авторитет, опыт и связи, они могут вставлять палки в колеса. Но в основном в СИЗО помещают, чтобы сделать человека удобным, более послушным и чтобы придать значимость делу — вина бесповоротно будет доказана.

Если отправили в СИЗО, принять другое решение крайне сложно, надо уже находить уловки — прекращать дело по нереабилитирующим основаниям — виновен, но будет привлечен к административной ответственности, например.

Как обвиняемых делают «удобными»?

Все уловки работают. Например, признаешь вину — останешься на свободе. Или — рассказывай, тебя уже сдали. Обычно это применяют на первоначальной стадии, когда нет адвоката, или когда адвокат такой, на которого можно цыкнуть, и он будет как мышь под метлой. Конечно, следователь должен разъяснять права, но обычно дают подписать бумагу, разве в таком состоянии будешь соображать — какие там права, какая Конституция. Обычно на этой стадии получают признательные показания. И они, как правило, ложатся в основу обвинительного приговора. Опровергнуть их очень сложно.

Разные бывают ситуации: если человек реально виновен, если все факты против него, нужно поднять руки и сознаться — какой смысл отрицать очевидное? Признайся — тебе зачтется. Но если все спорно — например, по квалификации, или если человек вообще не совершал преступление, а его уговаривают «признайся и тебе ничего не будет» или «признайся — будет штраф» — ну это чистейший развод.

В СИЗО могут приходить оперативники, следователь дает разрешение. Все записывается и просматривается. Обвиняемый может сказать: «Я с вами не буду разговаривать без адвоката». А опер ответить: «Ну я же не допрашиваю, пришел просто поговорить, смотри, сигареты тебе принес». Или «друг» по камере — он с тобой последним куском поделиться, пять раз был судим, ментов ненавидит, уложит тебя и накормит, защитит и совет даст, чтобы ты рассказал ему всю правду. Потом это все ложится в материалы дела.