Мариуполь - город, который заменил Донецк. Как изменилась Украина после СССР. Часть II

Город Мариуполь — провинциальный, тихий, небольшой. Здесь, как в прежние времена, работает порт, дымят трубы «Азовстали». Попадая сюда, сразу вспоминаешь нашумевший советский фильм эпохи перестройки «Маленькая Вера», который снимался именно здесь, а точнее, в тогдашнем Жданове. Кажется, что в городских пейзажах мало что изменилось с тех пор. Разве что стало больше кафе, магазинов и ярких цветных рекламных вывесок, а еще большие граффити, в том числе и с цитатами из песен украинской группы Бумбокс: «Тільки тоді, коли любимо ми. Можемо зватись людьми».

У города две основные проблемы: экология и война

И все же сейчас Мариуполь — город прифронтовой. Линия фронта проходит недалеко отсюда, и в некоторых местах населенного пункта иногда слышна артиллерийская канонада.

Временами в этом городе возникает ощущение, что он застыл в каком-то ожидании. Застыли непривычные для нас большие насыпи, похожие на терриконы, Азовское море сковано льдом. Около пляжа — несколько железнодорожных путей, на одном из которых стоят старые списанные вагоны, которые давно уже никуда не едут и куда в поисках приключений забираются местные подростки. И здесь же рядом регулярно проходят товарные составы.

У Мариуполя сейчас есть две основные проблемы: экология и война.
С первой проблемой пытаются бороться, со второй — жить. Например, недавно из черты города убрали коксохимическое производство, а кокс для основного металлургического производства стали привозить из Авдеевки.

Или вот закрыли два мартеновских цеха. Обещают модернизировать самую крупную в Европе аглофабрику. Но пока в городе остается меткомбинат «Азовсталь». Построенный без учета розы ветров, он находится буквально в нескольких километрах от центра города. В администрации города рассказывают, что собственник предприятия разработал план по модернизации производства, и когда по нему все будет выполнено, выбросов станет намного меньше.

Что касается конфликта на востоке Украины, военные действия в городе, конечно, не ведутся. Но здесь все помнят события весны 2014 года, когда в ночь с 9 на 10 мая сгорело здание местного горсовета. А еще события января 2015 года, когда был обстрелян из реактивных установок микрорайон Восточный. Тогда погиб 31 человек, было ранено — 117, в том числе и дети. Большинство жертв — мирные люди.

 — Знаете, те события очень тяжело вспоминать, — говорит первый заместитель городского головы Александр Голтвенко. — В мае 2014 года в городе были столкновения между сепаратистами и украинскими военнослужащими. Никогда до этого по городу не было страшно ходить, но потом появились неизвестные, которые были хорошо организованы и вооружены. Вот мимо них было страшно ходить. Я понимал, что у меня в кармане есть деньги, мобильный телефон, который, возможно, их может интересовать. Было страшно и тогда, когда на перекрестках стояли сгоревшие автомобили и люди в масках с битами. Было время, когда это все закончилось, когда начали разбирать баррикады. А потом — события в микрорайоне Восточном, которые кардинально поменяли историю города. Именно в тот момент произошел настоящий перелом в самосознании горожан, ведь то, что там произошло, коснулось буквально каждого. Это только чудо, что в спальных классах школы, куда попали снаряды, в тот момент не было детей. Ведь жертв могло быть в разы больше. После люди стали более сплоченными, появилось понимание принадлежности к городскому сообществу, взаимопомощь и взаимоуважение.

 — В Мариуполе мог быть такой сценарий, как с Донецком?

— Теоретически мог бы. Мариуполь — это один из важнейших центров металлургии и машиностроения Украины, здесь находятся важные для страны предприятия. Именно там проводилась серьезная разъяснительная работа — что такое Украина, самостоятельное независимое государство, и что такое никем не признанная мифическая республика. Рабочим объясняли, что это не российская армия, а повстанцы, которые, по сути, никому не подчиняются. Такая объяснительная работа была важна, потому что 10 процентов всего населения Мариуполя работают именно на больших предприятиях.

«Украина к войне была не готова…»

В 2014 году Мариуполь столкнулся с совершенно новой проблемой: в город стали прибывать вынужденные переселенцы, которые спасались от войны. Местной администрации пришлось в короткие сроки решать множество вопросов. Людей надо было расселить, накормить, обеспечить элементарными вещами и помочь с работой.

— Всего к нам приехало около 60 тысяч людей. На начальном этапе у тогдашней администрации не было никаких планов. Украина никогда и ни с кем не воевала, и, естественно, опыта в таких ситуациях не было. Надо признать, что наша страна к войне была не готова. Меня часто спрашивают европейцы, представители ОБСЕ, почему так произошло. Я всегда спрашиваю их, будут ли их страны готовы к тому, что другая европейская страна вдруг нападет. К такому сценарию вряд ли кто-то будет готов изначально. Тем более у нас, на постсоветском пространстве, где очень популярна фраза, что мы братья-славяне.

Александр Голтвенко говорит, что люди, приезжающие в Мариуполь, находились в состоянии шока. Администрация привлекала к работе приезжих психологов, у которых был опыт работы с мирным населением в Сирии и других горячих точках. Потом уже подготовили по этому профилю и своих местных специалистов.

— Сейчас почти 90 процентов приезжих включены в жизнь города. Они снимают квартиры и имеют работу. А сначала было очень тяжело. В процессе работы с переселенцами в городе появилось 4 центра поддержки семей, которые находятся во всех районах Мариуполя. Помещения отремонтированы на грантовые средства. Город очень активно сотрудничает с многими мировыми общественными организациями и привлекает различные гранты на гуманитарные цели. Все осложнялось еще и тем, что в Мариуполе в постсоветское время почти не строили жилье, — рассказывает заместитель городского головы Ксения Сухова.

 — У нас всегда был достаточно большой отток людей — мариупольцы уезжали в Киев или Донецк, и потребность в жилье удовлетворял вторичный рынок. Правда, были построены несколько многоэтажек с дорогими квартирами, но это не показатель, — добавляет Александр Голтвенко. — Сейчас в Мариуполе построили общежитие для переселенцев на европейские деньги. Такое строительство было впервые осуществлено в Украине. Вообще, в Мариуполе стараются быть не то чтобы новаторами во всем, но в сложившихся условиях привлекать людей город.

В город перенесли и донецкие вузы — сейчас они работают в Мариуполе.

— Конечно, городу пришлось приспосабливаться. Например, у нас не было своей хорошей медицинской базы. Все ездили в Донецк. Была своя санавиация, которая использовалась в тяжелых случаях. До Донецка всего 180 километров, и путь по воздуху занимал не очень много времени. Сейчас авиацией из-за закрытого воздушного пространства мы воспользоваться не можем. Пришлось организовывать все здесь. За последние два года в районную медицину было вложено около 40 миллионов гривен — это намного больше сумм, которые вкладывались в другие годы, если их вместе сложить, — говорит Ксения Сухова.

По сути, Мариуполь сейчас взял на себя все функции областного центра, которым до войны был Донецк.

Полуостров Мариуполь: разрушенная логистика и закрытое воздушное пространство

Город, возле которого проходит линия фронта, сейчас чем-то напоминает полуостров. Однако связи со всей Украиной он не потерял, правда логистика, выстроенная за несколько десятилетий, претерпела существенные изменения.

— По сравнению с довоенным периодом, когда в Мариуполь приходило 68 грузовых и пассажирских составов каждый день, сейчас движение не такое интенсивное. Действует одна запасная колея, которая идет из Запорожья и имеет пропускную способность 12 пар составов в сутки. До войны в Мариуполь ходил скоростной электропоезд Интерсити, сейчас же электрифицированного сообщения с основной Украиной у нас нет. Также перестал функционировать Мариупольский аэропорт из-за того, что воздушное пространство над донецким регионом закрыто. Единственный путь доставки грузов в Мариуполь — это Азовское море.

И автомобильная дорога из Мариуполя, которая не пролегает через территорию самопровозглашенной ДНР, тоже осталась одна — она ведет на Одессу. Остальные трассы перекрыты пограничными пунктами. На всех магистралях без исключения стоят блокпосты.

Мы едем по когда-то оживленной трассе Мариуполь — Донецк. По обеим сторонам дороги стоят пункты придорожного сервиса, которые теперь не работают: кафе, магазины, шиномонтажные мастерские…

— Сколько полей пропадает, — с горечью говорит наш водитель. — Никто их и не будет обрабатывать. Все боятся, что земля может быть заминирована. Ведь боевые действия шли недалеко отсюда.

Напоминанием об этом служат брошенные самодельные блиндажи и окопы. Сейчас часть жителей маленьких населенных пунктов перебралась в Мариуполь, а те, кто остался, выживают как могут. По словам мужчины, здесь, в уже приграничных территориях, процветает контрабанда:

— Таскают туда-сюда все, что приносит прибыль: еду, спиртное, металлы. Около Волновахи находится пограничный переход. Автобус привозит сюда желающих попасть на сопредельную сторону. Люди высаживаются из транспорта, идут пешком до такого же пункта в ДНР, и там их забирает другой автобус. Движение здесь достаточно интенсивное. Людей в ту или другую сторону проходит много, поэтому возле пункта перехода вместе с пограничниками дежурят медики-волонтеры из «Первого добровольческого мобильного госпиталя имени Николая Пирогова».

Возле КПП находится небольшая бытовка, где все желающие могут выпить горячего чаю, согреться и получить первую медицинскую помощь при необходимости. Рядом — большая обогреваемая палатка, на тот случай, если надо будет отдохнуть. Здесь говорят, что пока она никому не понадобилась. Зато около входа в коробке лежат два маленьких щенка, которых принесла сюда приблудная собака. Небольшая дворняжка, почувствовав наш интерес к своим детям, появляется в проходе.

— А так она охотится в полях на мышей и приходит время от времени кормить щенков, — говорят медики и ведут нас пить чай в бытовку: на улице холодно.

«Были на опознании тел, и у одного погибшего зазвонил телефон, на экране высветилось — «Мама»

«Первый добровольческий мобильный госпиталь имени Николая Пирогова» — это единственный волонтерский проект, который легально работает в зоне проведения АТО в соответствии с требованиями украинского законодательства. Врачи-волонтеры, которые приезжают на фронт, имеют уникальный опыт в сфере медицины катастроф. Многие из них здесь не первый раз. Всего в зоне АТО побывали около 200 волонтеров. За период непрерывной работы мобильного госпиталя в зоне проведения АТО госпиталь оказал помощь более 10 тысячам пациентов. В течение 2014−2016 годов госпиталь работал в Донецкой и Луганской областях.

Осенью 2015-го «Первый добровольческий мобильный госпиталь имени Николая Пирогова» распространил свою деятельность и на мирные регионы Украины.

Его история начинается в 2013 году. Сначала медицинские бригады оказывали помощь участникам Майдана, потом группа добровольцев-врачей начала создавать мобильный госпиталь. Они набирали медиков-волонтеров, обучали их принципам тактической медицины, искали деньги, чтобы покупать транспорт и создавать мобильные операционные на колесах. Кстати, две машины скорой помощи помогли приобрести и белорусы.

Небольшой медицинский отряд добровольцев базируется около военной части в Волновахе. Парни говорят, что сейчас, и это счастье, тяжелораненых нет. Линия фронта проходит чуть дальше, поэтому дежурства проходят тихо.

— Не сглазить бы, — говорит один из врачей.

На вопрос, зачем им нужны дежурства на передовой, отвечают, что просто понимают, что здесь они нужны.

— Конечно, сначала это был адреналин и какой-то патриотизм. Сейчас же спокойно понимаю, что я здесь просто необходим, — говорит анестезиолог-реаниматолог Института урологии Национальной академии медицинских наук Украины Виктор Белиловец. За плечами специалиста — несколько ротаций в зоне конфликта.

— Что больше всего запомнилось на войне?

Собеседник отвечает не сразу, несколько секунд длится пауза, лишь затем он начинает говорить:

— Знаешь, самое страшное было тогда, когда еще в самом начале заварухи мы были на опознании тел, а у одного из погибших парней зазвонил мобильный телефон. Механически взял трубку в руку, а на экране высветилась надпись: «Мама». Поднять трубку у меня не хватило духа, — говорит он.

Мы еще долго разговариваем о том, что в Украине надо менять систему здравоохранения, и о том, что в стране уже много прошедших через боевые действия, они нуждаются в квалифицированной психологической помощи.

В какой-то момент в бытовку заглядывают люди — удивляются, когда им предлагают горячий чай, отказываются и быстро ретируются.

Врачи пожимают плечами — не привыкли. Украинские военные тоже время от времени забегают погреться чаем — стоять целый день на улице холодно. Говорят о том, что здесь, около Волновахи, бояться нечего, а еще о том, что ко всему можно привыкнуть.

— Местные в населенных пунктах, рядом с которыми шли военные действия, хоть и поуезжали, но все время хотели вернуться домой. Жили вот в таком постоянном ожидании. И только сейчас многие начинают понимать, что все это может затянуться еще на долгое время.

Гибридная война: гражданский конфликт и интервенция

В Киеве ситуация видится немного по-другому.

— Войну называют гибридной. В это выражение каждый вкладывает свой смысл. По большому счету, эта война, которая ведется на Востоке, имеет элементы и гражданской войны с элементами интервенции, — считает политолог Кость Бондаренко. — Ее, кстати, можно сравнить с той войной, которая велась в Испании в 1936−39 годах, когда воевали франкисты против республиканцев, притом на стороне франкистов воевали немцы, итальянцы, а на стороне республиканцев — Советский Союз, а с двух сторон — целый ряд наемников из разных стран, в том числе и Хемингуэй, например. При этом и СССР, и Германия официально не воевали. В Украине такая же ситуация. Здесь проходит линия соприкосновения двух политических сил — России и США и их интересов. При этом война в Украине также имеет ярко выраженные элементы гражданского конфликта.

Но эта война выгодна многим. Например, есть силы, которые манипулируют военной темой и на ней зарабатывают. В Украине есть люди, которых подозревают, например, в контрабанде оружия и различных махинациях на Востоке. Конечно, официально ничего не доказано. Единственная политическая сила, которая заявляет, что надо однозначно выполнять минские договоренности, — это, как ни странно, оппозиционный блок.

С другой стороны, такие партии, как «Самопомощь», говорят о том, что Минские соглашения — это предательство национальных интересов и выполнять их ни в коем случае нельзя. Об этом же говорит и часть окружения Порошенко. Например, председатель СНБО Александр Турчинов даже грозился сорвать минские договоренности. Но факт остается фактом: линия фронта не движется, два года у нас остается примерно на одном и том же уровне. Минские договоренности предлагают целый комплекс действий, которые необходимо предпринять — дать большую свободу этим сепаратистским регионам, провести выборы, объявить амнистию и только потом можно говорить о прекращении военных действий. Но все договоренности не выполняются двумя сторонами.

Просто цифры: как изменилась Украина за 25 лет независимости*

Показатель	1990 год	2016 год
Территория, кв. км.	603,7 тыс	603 549 (включая Крым)
Население, человек	51 706 700	42 584 500 (включая Крым)
Государственное устройство	республика в составе СССР	парламентско-президентская республика
Валюта	советский рубль (1 доллар = 1,8 рубля)	украинская гривна (1 доллар — 27,06 гривны)
Средняя зарплата	244 советских рубля 30 коп (135,7 доллара).	6475 гривен (около 240 долларов). (за декабрь 2016 года)
Безработица	2%	9,1%
Инфляция	290%	9,3%
ВВП на душу населения	1748 долларов США	2115,4 доллара США (2015)

*По информации finance.ua, data.worldbank.org, minfin.com.ua и данных Государственной службы статистики Украины.