"Подрались. С кем не бывает". Осужденный уверен, что получил 3 года лишь за то, что он антифашист

20-летнего гродненца Максима Ягнешко обвиняли сразу по трем статьям — угроза убийством, открытое хищение имущества, соединенное с насилием, не опасным для жизни и здоровья потерпевшего, а также злостное хулиганство.

Суд Ленинского района г. Гродно рассматривал это дело в закрытом режиме по просьбе одного из потерпевших. Парень высказал опасения, что его жизни может кто-то или что-то угрожать. Судья согласился, поэтому заседания почти 1,5 месяца проходили без посторонних.

История началась еще полтора года назад. Несколько парней подрались. Участники процесса говорят, что драка произошла у них из-за «несовпадения взглядов на жизнь». Подсудимый Максим Ягнешко придерживается антифашистских взглядов, а один из потерпевших — бывший участник неонацистских неформальных гродненских группировок. Во всяком случае, так он говорил на одном из судебных заседаний. Потом он эту информацию не подтвердил, а по поводу драки, из-за которой разгорелся весь сыр-бор, отмечал, что она возникла из-за «личной неприязни».

«…уроженец и житель Гродно в один из дней периода времени январь-февраль 2015 года, вблизи магазина „Меркурий“ по улице Терешковой 29а, из хулиганских побуждений, грубо нарушая общественный порядок и выражая явное неуважение к обществу, желая проявить свое физическое превосходство, способность к бесчинству, жестокость и унизить человеческое достоинство потерпевшего, пренебрегая общепринятыми нормами поведения общества, в присутствии других граждан, подверг избиению потерпевшего», — гласят документы. В ходе следствия было выяснено, что Максим нанес не менее одного удара в голову и в лицо потерпевшему. Однако после данной драки именно Максим оказался в больнице.

—  По сути — это меня избили. На выходе из медицинского учреждения меня ждали милиционеры. Сказали, чтобы я написал заявление, мол, давай этих фашистов засадим, но я отказался. Такие незначительные стычки между участниками неформальных объединений в Гродно происходят достаточно часто. Можно сказать, что это рутинное явление. Не думал, что данная драка приведет к таким последствиям. Но, наверное, кому-то выгодно, чтобы я получил такой большой срок и перестал заниматься своей деятельностью.

— Из-за чего драка возникла?

 — Компания агрессивно настроенных молодых людей прицепилась к внешнему виду моего друга — в частности, им не нравились его серьги в ушах. Я решил вступиться. Обычное дело. Такие драки в Гродно были и 10, и 15 лет назад. Через какое-то время я узнаю, что на нападавших парней было заведено уголовное дело. Вроде бы, по статье о хулиганстве. Я выступал в качестве потерпевшего. Меня несколько раз вызывали в милицию и просили написать на них заявление, но я отказывался. Потом все это закончилось. Через полгода то уголовное дело прекратили. А примерно еще через год я узнаю, что заведено новое, но уже на меня. То есть через год после драки мои оппоненты написали заявление на меня. Якобы я угрожал ножом, приставлял его к горлу. Однако у меня ножа не было. Его так и не нашли.

 — В деле нет ни снятия побоев, ни вещественных доказательств. Есть только заявление потерпевших и их путанные показания в суде, — говорит адвокат Максима.

Статья, по которой обвиняли парня — более суровая, чем простое хулиганство — ст. 186 — «Угроза убийством, причинением тяжких телесных повреждений или уничтожением имущества общеопасным способом, если имелись основания опасаться ее осуществления».

—  Потом к данному обвинению прибавилось еще одна — о хищении.

— А это что за история?

 — По словам следователя, я с еще двумя неустановленными людьми снял с головы потерпевшего вязаную шапку с надписью «Wild Group» стоимостью в 50 тысяч неденоминированных рублей. Однако меня тогда не было даже рядом.

В деле фигурирует и вторая драка, вернее — даже не драка, а психологическое насилие. Так в апреле 2015 года Максим, по словам следователя, был замечен еще в одной потасовке, в ходе которой он повалил на землю второго потерпевшего, проходящего по делу, взял его за шею и «с целью устрашения, вынул из кармана одежды нож, используемым в качестве орудия преступления, оголил лезвие ножа и приставил к шее».

— Но ножа никакого не было, — разводит руками Максим.

Суд рассматривал дело по существу. Внимание на принадлежность к разным неформальным группировкам не обращалось. Однако в ходе заседаний, по словам участников процесса, как потерпевших, так и подсудимого, об этом говорилось не раз. А сам Максим уверен, что такой строгий приговор и то, что дело рассматривалось в закрытом режиме именно из-за того, что он принадлежит к антифашистскому движению и занимается достаточно активной деятельностью в данном направлении.

После суда потерпевшие тоже были растеряны и говорили, что просили судью о не очень строгом наказании.

— Я претензий к Максиму не имею. Приговор обжаловать не буду. Да и вообще, просил суд строго не наказывать его. Давно же это было, — говорит Андрей.

— Я тоже удивлен такому приговору. Ну, подрались — пацаны же — с кем не бывает, — говорит отец второго потерпевшего.

По словам Максима, потерпевшие во время слушаний стали отказываться от своих первоначалбных слов, а по поводу своих заявлений, которые они написали спустя почти полтора года после происшествий, сказали, что «их попросили в милиции».

Последнее заседание по данному делу проходило в открытом режиме — зачитывалась только резолютивная часть приговора. Поддержать Максима пришли его друзья.

Итог — три года «химии».

С таким решением суда Максим не согласен и будет его обжаловать.