Илья Эренбург: «В дни войны газета – воздух»
В 1941-м на народы СССР обрушились суровые испытания. Обрушились жестоко, беспощадно — убийственной волной фашистских бомб и снарядов, лавиной боевых машин, пересёкших границу страны на рассвете 22 июня. Так началась Великая Отечественная война, названная народом священной…
Не дожидаясь мобилизационных мероприятий, многие советские писатели сочли необходимым надеть военную форму. К примеру, из 800 членов московской писательской организации уже в июне 1941 года отправились на фронт 250 человек. А члены писательских организаций Беларуси и Украины оказались на фронте почти в полном составе. Будущий автор Государственного гимна БССР Михась Климкович и вовсе какое-то время жил на оккупированной территории, собирая сведения об оккупантах.
Всего в годы войны на фронтах находилось свыше тысячи советских писателей, из которых 417 погибли. В битвах с фашистскими захватчиками сложили свои головы такие известные писатели, как Аркадий Гайдар, Владимир Ставский, Юрий Крымов, Евгений Петров, Иосиф Уткин и другие.
Советские литераторы были причастны к подвигам воинов Красной Армии. Об этом напоминал Константин Симонов: «…В те тяжелые времена сила духа была не только у героев, сражающихся на фронте, о которых писали, которых играли, картины о которых ставили люди искусства, сила духа была и у самих людей искусства, они тоже не сгибались, тоже дрались до последнего зуба, они тоже были крепки духом».
Стоит отметить, что никогда еще пресса не видела стольких писателей в своих рядах. Они, как писал Илья Эренбург в 1943 году в статье «Роль писателей», «вошли в газету, как входят на трибуну, это не их рабочий стол, это не их место. Но и блиндаж не место сталевара или садовника. Война переселяет людей и сердца. В мирное время газета — осведомитель. В дни войны газета — воздух. Люди раскрывают газету прежде чем раскрыть письмо от близкого друга. Газета теперь письмо, адресованное лично тебе. От того, что стоит в газете, зависит твоя судьба».
И это было абсолютной правдой.
Многие в СССР верили, что война продлится два-три месяца, не дольше, и совсем не верили в то, что она будет долгой, кровавой и самой беспримерной по количеству применяемой боевой техники и людским ресурсам, бросаемым в ее горнило. Идеологические установки того времени закрепили в сознании военных и гражданских ложную надежду на то, что немецкие пролетарии, оказавшись на территории самой передовой социалистической страны, немедля повернут оружие против своего «милитаристического фашистского командования». Газетчикам, писателям и армейским политработникам пришлось столкнуться с этим благодушным отношением к врагу, когда люди ждали некоего «прозрения» от вторгшихся немцев.
Такое положение вещей необходимо было быстро менять. Поэтому очень скоро над страной набатом зазвучали слова презрения и гнева по отношению к немцам — «Смерть немецким оккупантам!». Этот лозунг заменил на страницах газет известный призыв «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».
Именно в этом ключе и воспринял свою миссию писатель Илья Эренбург, который долгое время жил за границей, но перед самой войной вернулся в Москву.
Все тексты Эренбурга были подчинены единственной цели: помочь родной стране перемолоть врага и в конечном итоге победить его. Но для этого крайне необходимо было вооружить население страны жгучей ненавистью к нацистам. Своим едким презрением, точными, бьющими в самую цель фразами Эренбург лишал людей не только иллюзий в отношении немцев, которых якобы «заставил воевать Гитлер», но и парализующего страха перед их бесчеловечной жестокостью.
За годы войны он написал и опубликовал около полутора тысяч статей и памфлетов, позже превратившихся в четыре объемных тома под общим названием «Война».
Статьи Эренбурга в «Красной звезде» — это острые обличения «фашистских мракобесов» (так названа одна из первых статей Эренбурга). Они полны сарказма, сатиры на гитлеровскую верхушку, на фашистских подпевал, апологетов и прихвостней, наполнены призывами к соотечественникам уничтожать оккупантов как саранчу. Вот как звучали заголовки его статей и памфлетов, которые передают дух «публицистики ненависти» Ильи Эренбурга: «Обер-капуты», «Коричневая вошь», «Рыцари с отмычкой», «Голодные крысы», «Хуже зверей», «Хорек в мундире», «Пауки в банке», «Каннибалы в погонах», «Развороченное логово», «На черепах», «Чужая душа», «Зверь в очках», «Ведьма в рубашке», «Отомстить!», «Пулю в СС!», «Мы не забудем!», «Мы выстоим!», «Близится час!» и многие другие.
Статьи писателя со скоростью пули «уходили» за границу. Его тексты распространяли информационные агентства Англии, США, Латинской Америки, его публиковали подпольные издания Франции и Скандинавии. Известный английский писатель Джон Пристли так написал в предисловии к книге военных статей Эренбурга, вышедшей в столице Великобритании в 1943 году: «Перед нами лучший из известных нам русских военных публицистов. Я бы хотел, чтобы и мы били врага так, как русские. <…> Илья Эренбург со своим неистовым стакатто рубленых фраз, острым умом и презрением, показывающий нам, как это делается».
И действительно, тексты Эренбурга просты по построению. В них нет ничего лишнего, никаких красивостей и сложных оборотов. В простых предложениях только эмоциональность, доведенная до предела. В них убийственная, всепоглощающая ненависть к врагу.
Эренбург выработал свой неповторимый стиль политического памфлета. Он саркастически смеялся над «героями» своих статей, которых возглавлял «бесноватый фюрер». При помощи издевки, смеха он освобождал бойцов на передовой и гражданских в тылу от страха перед немцами, вселял в их сердца веру в то, что «не так страшен черт, как его малюют».
Памфлеты о нацистских главарях составили цикл «Бешеные волки». Вот, например, памфлет про Адольфа Гитлера. «В далекие идиллические времена, — писал Эренбург, — Адольф Гитлер увлекался невинным делом — живописью. Таланта у Гитлера не оказалось, и его забраковали как художника. Гитлер, возмущенный, воскликнул: «Вы увидите, что я стану знаменитым!». Он оправдал свои слова. Вряд ли можно найти в истории нового времени более знаменитого преступника».
Весьма колоритно и выпукло выписан «герой» памфлета Герман Геринг. Обожающий титулы и звания мракобес, своим жизненным девизом избравший такой: «Лучше пушки, чем масло», предстает в качестве профессионального убийцы: «До прихода Гитлера к власти берлинский суд отобрал у Геринга ребенка, ввиду того что отец был признан морфинистом и невменяемым. Честные немецкие судьи не хотели доверить этому спесивому убийце одного ребенка. Гитлер доверил ему сто миллионов покоренных людей».
Эренбург использовал к вящей пользе сведения, о которых западная пресса из деликатности или страха предпочитала умалчивать. Использовал точно и неотразимо, потому что они были правдивы.
В памфлете о Геббельсе Эренбург пишет: «Геббельс похож на отвратительную обезьяну: крохотного роста, гримасничает, кривляется. <…> Гитлер начинал с картинок, Геббельс с романов. Увы, и ему не повезло. Его романы никто не покупал. <…> Геббельс сжег двадцать миллионов книг — он мстил читателям, которые предпочитали какого-то Гейне Геббельсу».
Уничтожающая сатира, расходившаяся по подпольным европейским газетам, выводила из себя верхушку нацистской Германии. Поговаривали, что Гитлер считал Илью Эренбурга вторым секретным оружием Сталина. Первым был, разумеется, диктор московского радио Юрий Левитан.
«Эренбург — прежде всего солдат, — писал Константин Симонов. — Мало того — солдат передовой линии. Эренбург не любит употреблять в своих статьях местоимение «я». Может быть, многие из его преданных читателей, людей, ежедневно ждущих с нетерпением его статей и фельетонов, все-таки, из-за этой его нелюбви упоминать о себе, не знают, что он частый гость в армиях Западного фронта, что многие его статьи написаны не в Москве, не в редакции, а под Брянском, под Можайском, под Волоколамском… Но на Западном фронте хорошо знают и не только статьи Эренбурга. На Западном фронте хорошо знают его сутуловатую фигуру. Вот он вылезает из машины, вот он идет вместе с командирами и бойцами туда, где рвутся снаряды, туда, откуда видно поле боя, — сегодня под Бородином, завтра — под Гжатском, — то поле боя, которое сейчас он должен непременно увидеть своими глазами, чтобы оно встало в глазах сотен тысяч людей».
Беспримерно жесткий текст Эренбурга, сравнимый с песней «Вставай, страна огромная», конечно — «Убей!». Хлесткий, наполненный пафосом благородной ненависти текст был впервые опубликован в «Красной звезде» 24 июля 1942 года и перепечатан во многих местных и военных газетах.
«Мы знаем все. Мы помним все, — писал в статье Эренбург. — Мы поняли: немцы не люди. Отныне слово «немец» для нас самое страшное проклятье. Отныне слово «немец» разряжает ружье. Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать. Если ты не убил за день хотя бы одного немца, твой день пропал. Если ты думаешь, что за тебя немца убьет твоей сосед, ты не понял угрозы».
Статья «Убей!» как нельзя более полно дает возможность современному читателю прочувствовать высочайший накал той войны, тех 1.418 кровавых дней. Для советских людей не было иного пути, кроме как победить… или погибнуть, исчезнуть под железной пятой дивизий вермахта.
Вспоминая Победу, Эренбург написал в мемуарах: «Последний день войны… Никогда я не испытывал такой связи с другими, как в военные годы… Но я пуще всего дорожу теми годами: вместе со всеми я горевал, отчаивался, ненавидел, любил. Я лучше узнавал людей, чем за долгие десятилетия, крепче их полюбил — столько было беды, столько душевной силы, так прощались и так держались…».
Сергей Климкович