Путешествие на войну. Донецк - территория экстрима
Вдвоем с девушкой поехать на войну в Донбассе на собственном автомобиле. Жить в расположении с теми, кого в Беларуси грозят привлечь к уголовной ответственности, доверив им свои жизни. Посетить районы действия разведывательно-диверсионных групп противника, места артобстрелов и работы снайперов. Для чего? Чтобы ценить жизнь, надо побывать там, где она ничего не стоит.
Статья 3 Конституции Украины. Человек, его жизнь и здоровье, честь и достоинство, неприкосновенность и безопасность признаются в Украине наивысшей социальной ценностью.
Возвращение через год
Примерно год назад удалось побывать в затронутых конфликтом районах Луганской и Донецких областях в части самопровозглашенных ЛНР и ДНР, куда вместе с активистами белорусской православной церкви доставлял собранную прихожанами гуманитарную помощь. Помощь развезли по православным храмам, откуда ее распределяли среди наиболее нуждающихся. По итогам поездки опубликовал журналистский материал. После люди из тех мест стали приглашать в гости.
Через год появилась возможность вновь посетить территорию, к которой наиболее применимо определение ОРДО (отдельные районы Донецкой области), и которую там именуют ДНР. Друзья из православной церкви попросили отвезти в 21-ю больницу Донецка гуманитарную помощь — несколько коробок с лекарствами и предметами гигиены.
Чтобы посетить эти районы, в соответствии с законами Украины, необходимо оформить соответствующее разрешение в силовых ведомствах Киева, и въезжать туда только с территории, подконтрольной Киеву.
К сожалению, гуманитарную помощь так провезти невозможно — в отношении регионов по другую сторону вооруженного конфликта действует режим блокады.
Через Украину до Донецка 1200 километров. Через Россию — почти 1800.
Брянская область, Воронежская, Ростовская. Леса меняются степными пейзажами. Трасса М4 — Москва — Ростов полна караванами грузовиков с номерами всех регионов России. Вдоль трассы — многочисленные кафе, гостиницы, где можно недорого поесть и переночевать. Для остановок выбирали кафе, около которых стояли фуры дальнобойщиков. Средняя цена скромного двухместного номера в придорожной гостинице — 1000 российских рублей. Особенно интересно питаться в небольших кафе-сарайчиках с кавказской национальной кухней со смешными, в сравнении с Беларусью, ценами и домашним уютом.
Богатые села, возделанные богатые черноземные поля. Здесь понимаешь, что Россия — это не только Смоленская область с заросшими бурьяном полями.
Год назад на российском пункте пропуска при выезде отмечали паспорт штампом, из-за которого в Украине могли быть серьезные проблемы. По украинским законам въезжать в ДНР и ЛНР только с территории, контролируемой Украиной по специальному разрешению, которое выдается в Киеве. Теперь штампов не ставят. На въезде в ДНР очередь из десятков автомобилей с украинскими номерами донецкого региона.
Между пропускными пунктами работает дьюти-фри.
На сопредельной стороне, которая именует себя Донецкой Народной Республикой, тоже за год случились изменения. Если раньше здесь стоял блок-пост с ополченцами, то теперь здесь работает полноценно оборудованный погранпереход. У пограничников и у таможенников своя форма с соответствующей символикой, идет ввод паспортных данных в компьютер.
Видя коробки с лекарствами, таможенники задали один вопрос — не на продажу ли. Узнав, что это помощь больнице, желают счастливого пути.
Донецк
В ярко освещенный Донецк прибыли ночью: в городе комендантский час и передвижение без соответствующего разрешения запрещено. За нарушение можно попасть под арест на срок до 15 суток. В отличие от ЦИПа в Минске, в Донецке «суточников» привлекают к рытью окопов.
Во время комендантского часа в городе много патрулей из полиции и солдат. Все вооружены автоматами. Причина — борьба с возможным проникновением ДРГ — диверсионно-разведывательных групп противника.
Узнав, что мы только что приехали, у нас не подключены телефоны и мы ищем гостиницу, солдаты с полицейскими не только снисходительно относятся к нарушению законов, но дают нам телефоны и сами начинают куда-то звонить, подыскивая нам ночлег.
Разместились в недорогой гостинице.
Донецк — город необычный — основан в 1869 году, когда англичанин Джон Юз (John Hughes), построил в этом месте металлургический завод с поселком для рабочих. Современный мегаполис возник в результате слияния множества шахтерских поселков и заводов. Из любой точки города кругом видны терриконы. Угольная промышленность создала здесь буквально все. Чувствуется, что когда-то это был богатый шахтерский город.
До начала вооруженного конфликта население Донецка составляло более миллиона человек, по площади значительно превосходит Минск. Если протяженность Минска составляет 18 километров, то Донецка — 55 км. К Донецку вплотную примыкают поселки-районы Макеевка, Авдеевка, Спартак и множество других. Граница между Донецком и прилегающими поселками-районами весьма условна.
В центре Донецка близость войны не заметна. Работают магазины, спешат люди, гуляют мамы с детьми.
По словам местных жителей, когда начались боевые действия, был резкий скачок преступности. Возникли неуправляемые вооруженные группировки, занимавшиеся мародерством, «отжатием» автомобилей и иных ценностей. Перемирие, достигнутое первыми Минскими соглашениями, позволило направить усилия для восстановления порядка. Неконтролируемые вооруженные группировки были подчинены центральному командованию или уничтожены.
В действующем с августа 2014 года Уголовном кодексе ДНР, за основу которого взят УК России, предусмотрена, наряду с пожизненным заключением, смертная казнь.
Почти все «отжатые» автомобили возвращены законным владельцам, говорят местные. Нам показалось, сейчас на улицах Донецка безопасней, чем в Минске. Заниматься мелкой уличной преступностью при обилии вооруженных солдат, действующих по законам военного времени — верный способ сократить себе жизнь, получив пулю при задержании.
Донецк с 1960-х годов называют городом миллиона роз. В 2009 году в городе было высажено 1 012 000 кустов роз. Множество роз из металла установлено в парке кованых фигур в центре Донецка
Хотя Донецк промышленный город, в нем много парков. Заметно, что за зелеными насаждениями несмотря на сложное время, продолжают ухаживать.
Центр города чистый — не хуже Минска.
Поддержание чистоты в центре города, безопасность на улицах, уход за зелеными насаждениями, когда линия вооруженного конфликта проходит по окраине города, имеет для властей Донецка важное идеологическое значение.
Самое оживленное место в Донецке — район автовокзала.
Когда линия конфликта отодвинулась немного от города, примерно с 2015 года в Донецк постепенно возвращаются люди. В сравнении с прошлым годом стало больше автомобилей. Сейчас по количеству транспорта улицы Донецка напоминают Минск в субботу утром. В 15.20 на одной из центральных улиц Донецка парень проводит с девушкой фотосессию на осевой линии автодороги.
На некоторых автомобилях появились номера ДНР.
Номера с символикой ДНР имеют все автомобили, принадлежащие силовым ведомствам. Сотрудники ГАИ передвигаются на «Тойота Приус».
Лица людей большей частью грустные.
В разных частях города кое-где видны заклеенные крест-накрест скотчем от взрывной волны окна.
Среди пешеходов много людей в военной форме с нашивками армии «ДНР». Формы единого образца не существует, и носить любую «милитаристическую» форму имеет право только военный человек.
Ополченческие подразделения теперь стали частью армии ДНР. Для многих молодых парней контрактная служба в армии при зарплате примерно 200 у.е. — источник достойного существования в регионе с разрушенной войной экономикой.
Большая часть населения Донецка не живет, а выживает — работает лишь несколько шахт, остальная промышленность бездействует.
Около зданий силовых ведомств постоянно дежурят солдаты с оружием.
Иногда можно увидеть инкассаторские бронированные микроавтобусы камуфлированной расцветки, которую наносили явно кистью, — «боевые машины пехоты».
На столбах много рекламы автобусных рейсов в Россию и города Украины, расположенные через линию фронта.
В магазинах хватает продуктов.
На часть из них цены ниже, чем в России. «Рошеновский» и львовский шоколад соседствуют с «Бабаевским».
Замечаю белорусские молоко, пиво и водку.
В киосках продаются белорусские сигареты без акцизных марок — явная подделка.
Приятно радуют цены на спиртное — водка в пересчете на белорусские — 18 тысяч, коньяк уровня белорусского розлива — 40 тысяч.
Из-за снижения по причине боевых действий деловой активности, многие привычные вещи, продающиеся у нас практически везде, в Донецке приходится искать, как при СССР в годы «развитого социализма». К примеру, пришлось искать, где можно приобрести «пальчиковые» (размер АА) батарейки.
Проезд в транспорте — 3 российских рубля, что в пересчете на белорусские — 1 тысяча.
Топливо для автомобилей стоит примерно на 20% дороже, чем в России. Газовых автозаправок больше, чем обычных.
Если год назад на многочисленных билбордах преобладала патриотическая реклама типа «Все в ополчение!», то теперь около половины билбордов заняты рекламой различных министерств — реклама государственности.
На части щитов глава ДНР Александр Захарченко рекламирует самого себя — поздравляет женщин, ветеранов, хвалит донецкий народ, «в ответе за базар республику».
Год назад была популярна символика Новороссии — она была на билбордах, на форме бойцов и боевой технике, продавались флаги, наклейки, чтобы заклеивать на автомобильных номерах украинскую символику, сувениры. Сейчас флаги Новороссии остались только на стенах домов в виде старых рисунков.
Сделать неподконтрольными Киеву другие регионы Украины не получилось. ДНР и ЛНР объединиться в Новороссию не спешат, равно как и стать частью России.
Все щиты — только на русском языке. На украинском осталось совсем немного довоенных указателей.
В киосках местная пресса представлена двумя газетами, напоминающими «Советскую Белоруссию» — в каждом номере — портрет Захарченко и статьи об улучшении благосостояния граждан ДНР.
Сотовую связь обеспечивают несколько украинских операторов, у которых баланс счета показывается в гривнах при том, что оплата принимается в рублях. С мая 2015 года в ДНР заработал собственный оператор сотовой связи «Феникс», который создан на базе существовавшего здесь ранее «Киевстар» и, согласно его информации, покрывает 98% территории ДНР. В отличие от других операторов, для подключения к «Фениксу» требуются идентификационные документы, и этот оператор пользуется популярностью только у сотрудников госслужб.
На здании областной государственной администрации на крыше развевается флаг ДНР.
А на козырьке креста крыльца висит флаг России. Рядом на стене виден след от снятого герба Украины.
На флагштоках рядом со зданием висят флаги как ДНР, так и России.
Периодически поднимается тема проведения в ДНР местных выборов. Кое-где еще остались рекламные плакаты с портретами кандидатов на выборах, намеченных на 18 октября 2015 года, которые затем перенесли на неопределенный срок. Под эти выборы было создано общественное движение «Донецкая республика» — аналог белорусской «Белой Руси».
Была создана избирательная комиссия, и мне удалось пообщаться по телефону с ее председателем Романом Лягиным. Он предложил сразу озвучить мне свои вопросы, а затем дал один четкий ответ: «Когда будут выборы — неизвестно». Давно работающий в Донецке журналист описал ситуацию так: «Выборы здесь могут провести в любой момент. Если сегодня вечером решат провести выборы завтра утром, то за ночь к ним подготовляются, разместят по городу соответствующие плакаты, а утром проведут выборы с необходимым результатом». В реальности, проблем для проведения выборов много. К примеру, надо обозначить границу ДНР при наличии около линии фронта «серых» территорий, которые контролируются только по очереди заходящими туда диверсионно-разведывательными группами противоборствующих сторон.
Во время нашего пребывания в ДНР стали выдавать собственные паспорта. Это вынужденная мера, так как за два года войны выросло много беспаспортных людей. Чтобы получить полноценный украинский паспорт, жителям ДНР необходимо пересекать линию фронта. На стороне, контролируемой Киевом, парням 16−18 лет приходиться доказывать, что они не имеют отношения к вооруженному конфликту. Учитывая милитаризованность ДНР, доказать свою непричастность получается далеко не у всех — часть поехавших за украинскими паспортами назад не вернулась. Какое-то время здесь люди думали, что Россия будет выдавать им свои паспорта, но этого не произошло.
По паспорту ДНР сейчас можно выехать в соседнюю ЛНР, Южную Осетию и, что особенно важно, в Россию.
Раньше жители ДНР-ЛНР боялись общаться с журналистами из-за возможного возвращения украинской власти. Теперь появился страх критиковать местную власть — рассказывают, что за это можно просто исчезнуть — война все спишет.
Особенно негативное отношение как населения, так и военных к подразделениям «Сомали» (командир Гиви) и «Спарта» (командир Моторола). Основные претензии — жестокое отношение к местному населению и бездарное командование, стоившее жизни многих бойцам.
В верхах власти ДНР идет борьба за выживание между различными группировками, контролирующими потоки российской помощи, доставляемой огромными колоннами белых «КамАЗов». Периодически в интернете появляются материалы о торговле этой помощью.
В Донецке у нас было запланировано интервью с Александром Ходаковским — бывшим командиром донецкой «Альфы», секретарем Совета национальной безопасности и обороны ДНР и командиром бригады «Восток». Его помощник предупредил, что после этого интервью, у меня аккредитации здесь не будет. Ходаковский — личность, неугодная многим. В день, когда мне было «гарантированно» обещано с ним интервью, он неожиданно не вышел на работу, и предположительно, покинул ДНР.
Из общения с жителями ДНР видно, что в отношении России за год наступило разочарование. С одной стороны, ДНР существует только благодаря России. С другой стороны, идя на конфликт с Украиной, люди надеялись, что окажутся в составе России с более высоким, в сравнении с Украиной, уровнем жизни. Этого не произошло. Непризнанное мировым сообществом охваченное войной образование, с практически полностью разрушенной экономикой, полностью зависимое от российской помощи, где гражданам выдаются паспорта, по которым можно выехать только в Россию, ее жители часто именуют «Банановой республикой». Возможно, в будущем это будет образование, подобное Приднестровской республике. Прогнозировать — дело неблагодарное, но, по увиденному заметно, что в ближайший год вряд ли установится мир на Донбассе.
Больница и аэропорт
В отношении экстрима Донецк — город уникальный. Если устал от скучной жизни в центре, где только слышна артиллерийская канонада, то достаточно пройти 5 километров по прямой от центра города, и ты без проблем можешь попасть под артобстрел, словить пулю снайпера или подорваться на мине.
Направляемся в 21-ю больницу — ближайшую к Донецкому аэропорту и наиболее пострадавшую от обстрелов. Видишь больше заделанных подручными материалами окон, на дороге — больше воронок.
На бетонном блоке неработающего блокпоста стоит неразорвавшийся снаряд, на который местные жители не обращают внимания. Позже мы несколько дней ездили по этой дороге, а снаряд так и стоял.
Район аэропорта. Вдали виднеются развалины, которые когда-то были международным аэропортом Донецка. Причина кровопролитных боев за аэропорт — отсюда очень удобно обстреливать из артиллерии город.
К аэропорту примыкает частный сектор. К частному сектору — район хрущевок. Местные жители работали в аэропорту, на ближайших шахтах. Среди полуразрушенных пятиэтажек расположена 21-я больница.
Когда в этом районе начались боевые действия с массированными обстрелами, 21-я больница для местных стала островком спасения, говорит главврач Надежда Чагадаева. Сюда люди шли за медицинской помощью, шли из разбитых квартир, чтобы получить пищу и переночевать. Власти Донецка оперативно установили в больнице мощный автономный генератор, здесь заряжали сотовые телефоны, ноутбуки, кипятили воду в электрочайниках. Из-за увеличившейся нагрузки и опасности передвижения многие врачи жили при больнице.
Однажды во время операции под окнами разорвался снаряд, и осколок, пробив окно операционной, застрял в бестеневой лампе. Если бы не эта лампа — осколок бы убил хирурга.
При обстрелах в больнице оказывали помощь не только людям — здесь зашивали раны собакам, которых побросали люди, жившие поблизости в частном секторе.
В больнице хранят две трубы ракет «града», пропавшие в здание.
В стене до сох пор находится застрявший неразорвавшийся снаряд.
Дорожки вокруг больницы выметены от осколков, но газоны усеяны маленькими кусочками смертоносного металла.
Помещения с окнами, выходящими на Запад, считаются более опасными.
Выражаясь терминологией ядерной войны, район, прилегающий к больнице, можно назвать зоной частичных разрушений.
После обстрелов коммунальщики быстро восстановили энергоснабжение, водоснабжение, канализацию. Квартиры жильцы восстанавливают сами. Кто может — сразу ставят новые стекла. Другие заделывают окна чем придется. В некоторых квартирах снарядами пробиты стены или потолок, если последний этаж.
Развороченная взрывом необитаемая квартира может соседствовать с неповрежденной, в которой живут люди.
Кто могли, давно покинули этот район. Оставшиеся жители с наступлением весны самостоятельно занялись благоустройством придомовой территории — дворников здесь нет.
В этом районе с каждой сотней метров по мере приближения к аэропорту увеличивается степень разрушения зданий.
Чтобы не подорваться на минах, здесь рекомендуется ходить только по дорожкам и внимательно смотреть под ноги.
По перебитым осколками прутьям детских качелей можно представить, какая здесь была плотность огня.
Мимо одной из наиболее поврежденных пятиэтажек, опираясь на трости, идут двое мужчин — одни из немногих жителей этого дома.
Павел был дважды ранен, причем первое ранение вначале оформили как «самозаболевание».
Стоящие в стороне три относительно новые высотки пострадали особенно сильно — по ним стреляли прямой наводкой.
Судя по количеству попаданий, стреляли прицельно и долго.
По горшкам с растениями на подоконнике видно, что в этих трех домах есть только одна обитаемая квартира.
Двери в подъезды закрыты, на них приклеены объявления, что эти дома в списке подлежащих восстановлению. Учитывая состояние экономики региона, эти дома восстановят не скоро.
Поблизости находится мечеть, в куполе которой на стороне, смотрящей на аэропорт, виднеются следы попаданий.
Через дорогу ближе к аэропорту начинается частный сектор. Его можно назвать зоной сплошных разрушений. Здесь нет ни одного неповрежденного войной дома.
На любой шильде или дорожном знаке многочисленные дырки от попаданий пуль и осколков. Крупными осколками порублены ветви деревьев, мелкими усеяна дорога, из-за чего можно легко проколоть колесо.
Когда-то по улице Стратонавтов — главной улице частного сектора — ходили троллейбусы. По рассказам местных жителей, с началом боевых действий поврежденную линию люди с оружием быстро порезали на металлолом — троллейбусные провода из меди.
Сейчас проезд по большей части улиц расчищен — мусор собрали в кучи по обеим сторонам дороги. Иногда по улицам, быстро маневрируя между воронками, проезжают легковые автомобили или микроавтобусы с военными.
Район выглядит необитаемым. Иногда встречаешь на улицах местных жителей, которые весь ужас боев пережили у себя дома. Без необходимости стараются не выходить из дома.
Не пожелавшая назвать свое имя женщина из-за обстрелов ослепла на один глаз и оглохла на одно ухо.
К обстрелам здесь привыкли, насколько это возможно. Отлично различают по звуку тип оружия и определяют возможное место попадания ракеты или снаряда.
Было удивлением увидеть среди развалин дом, тоже поврежденный войной, в котором светились окна.
Вадим, хозяин дома, провел электричество, протянув провод через развалины более чем на полкилометра. Учитывая количество мин, здесь установленных, — это весьма смелый поступок.
К развалинам аэропорта сейчас подходить категорически не рекомендуется. Это практически стопроцентная вероятность попасть под прицельный артиллерийский или снайперский огонь или подорваться на мине.
С меньшей вероятностью это возможно и с того места, откуда мы производили фотосъемку.
Донецкий аэропорт реконструировали к 2012 году, затратив на это 875 млн долларов США, он был способен принимать все существующие в мире самолеты, в том числе и Ан-225 «Мрия».
В конце мая 2014 года аэропорт прекратил работу из-за войны.
Сейчас за несколько сотен метров от развалин чувствуется сладковатый трупный запах от тел, которые остались под развалинами. Бегают стаи собак, успевших попробовать человечины, и слышны звуки перестрелки, доносящиеся из района Авдеевки.
На одной из улиц видим три «аварийки» газовой службы — идет восстановление газовых коммуникаций. Автомобили припаркованы по разным сторонам дороги на расстоянии нескольких десятков метров друг от друга — в случае обстрела больше шансов уцелеть.
Около дороги — инсталляция из труб «града» и других реактивных снарядов.
Прохожий говорит, что местным жителям приходилось во время обстрела вытаскивать неразорвавшиеся раскаленные ракеты сразу после попадания в дома.
«А что делать? Не вытащишь быстро ракету — пожар от нее начнется. Поэтому, обливаешь ее водой, оборачиваешь покрывалом и вытаскиваешь».
Там, где заканчивается частный сектор и начинается полоса отчуждения перед летным полем аэропорта, замечаем мужчину, которые высаживает картошку.
Земля — чернозем, о котором говорят «Воткнешь палку — вырастет дерево». Сейчас в почве избыточное содержание железа в виде осколков. Представившись Владимиром, мужчина рассказывает: «А что делать — жить-то как-то надо». В находящийся поблизости дом Владимира попал снаряд, сделав его непригодным для проживания. К счастью, в доме никто не погиб.
Одиноко возвышающаяся среди частного сектора и развалин девятиэтажка, находящаяся в непосредственной близости от летного поля, вероятно, станет памятником тех кровавых событий. Странно, что этот дом вообще стоит — количество прямых попаданий в него подсчитать сложно. Сейчас в доме наблюдательный пункт, и бойцы оттуда настойчиво порекомендовали нам уезжать отсюда.
Покидаем район аэропорта. Двигаясь по навигатору, едем в центр Донецка другой дорогой и вскоре упираемся в разбитый Путиловский мост. Едва начали фотосъемку, как из проезжавшего автомобиля вооруженный мужчина закричал в переводе на литературный язык: «Пожалуйста, уезжайте отсюда быстрее — сейчас по вам начнут стрелять!»
Через 10 минут езды на автомобиле мы снова в центре Донецка, где нет разрушений, работают магазины, кино, театры, ходят мамы с детьми, а главное — нет обстрелов и мин.