"А говорили, что разберутся с нами в считаные часы". Как изменилась Литва после СССР

«Была война нервов, нам показывали, что мы беспомощные и с нами могут разобраться в считаные часы», — вспоминает первый руководитель Литвы Витаутас Ландсбергис события 1990 года. Тогда литовцы первыми вышли из состава СССР и добились независимости. Но сложности с получением свободы не закончились, нужно было учиться жить самостоятельно, без указаний «центра». TUT.BY представляет очередной материал проекта «25 лет без СССР».

Литва не первый год входит в топ стран, в которые белорусы отправляются на шопинг. И цены в литовских магазинах ниже, и выбор товара попривлекательнее.

При этом сами литовцы поголовно жалуются на свою жизнь — цены в магазинах неподъемные, зарплаты мизерные, а безработица добралась до нереальных отметок. И если не знать про то, что любовь пожаловаться — национальная черта наших соседей, то можно и вправду подумать, что им крайне тяжело.

26 декабря 1991 года Советский Союз официально распался, и 15 республик получили независимость. В проекте «25 лет без СССР» портал TUT.BY покажет особый путь каждой из стран и расскажет, как живут люди в некогда родной загранице.

Белорусы тем временем отправляются в Литву не только на шопинг или в аэропорт, чтобы бюджетно улететь лоукостерами, но и едут на работу. По данным МВД, в 2015 году Литва заняла второе место среди стран, в которых официально трудоустроились наши соотечественники — 118 человек.

Одно из предприятий, на котором были востребованы белорусские специалисты, — Игналинская АЭС. И хотя работу ядерных реакторов окончательно остановили еще 31 декабря 2009 года, на станции по-прежнему трудится более двух тысяч человек, они занимаются демонтажем. Среди них больше двух десятков выходцев из Беларуси, большинство из которых уже давно получили литовское гражданство.

Литовская АЭС находится не в Игналине, как можно подумать из-за названия, а в 8 километрах от Висагинаса — самого молодого литовского города, который в 1975 году специально построили для атомщиков. Это загадочный город, пожалуй, даже для многих литовцев. Непроста же литовские журналисты включают Висагинас в цикл малоизвестных географических, социальных и национальных окраин страны, а также выясняют, можно ли считать город «литовским Крымом».

«Когда атомная станция работала, мы как сыр в масле были»

Город мог бы стать популярным курортом, он окружен соснами, рядом озеро Дрисвяты, но близость АЭС отпугивает потенциальных туристов.

Висагинас уникален в том плане, что это единственный город в Литве, где большинство жителей — русские. Литовцев здесь всего 20%, белорусов — около 10%.

Близость Беларуси чувствуется даже по мобильной связи: телефон легко ловит сигнал одного из белорусских операторов. Водители маршруток и такси включают в салонах белорусское радио. А во время президентских выборов в Беларуси в Висагинасе работал избирательный участок.

Население города резко сокращается: если в в 1996-м году здесь жило больше 33 тысяч человек, то сегодня — меньше 20 тысяч.

— Город одних пенсионеров и тех, кто дорабатывает на атомной станции. У нас большая часть города работает за границей, многие из молодежи уехали за границу. Какую страну ни назови — везде есть наши, — рассказывает местный таксист Анатолий по дороге на Игналинскую АЭС, которая находится в 8 километрах от города.

Анатолий говорит по-русски, как и большинство жителей города: «на литовском здесь не принято общаться». В какой-то момент можно подумать, что находишься в одном из белорусских райцентров — на улицах чисто, а вокруг разговаривают на русском.

— Жизнь висагинцев сильно поменялась. Когда атомная станция работала, мы как сыр в масле были. Тепло — халявное, — продолжает таксист. — Доходило до того, что все гаражи в городе были с отоплением и с горячей водой. Сейчас все отключили, кто такие деньги будет выкладывать. У нас очень дорогая «коммуналка». За отопление, холодную и горячую воду в январе за «трешку» я заплатил 201 евро. Летом меньше, конечно.

Анатолий говорит, что многие висагинцы старшего поколения сегодня вспоминают, как «хорошо было в Советском Союзе».

— Было спланировано все. Если захотел купить холодильник или куда-то поехать, то отложил с зарплаты определенную сумму. А сейчас все живут одним днем, что-то заработал — и хорошо. Жизнь, если и улучшилась, то только для молодежи, которая поразъехалась. Но не для тех, кто постарше, пенсии небольшие с нашими ценами.

Жена Анатолия 33 года проработала учителем, а потом попала под сокращение и вышла на льготную пенсию. Сейчас она получает 190 евро, а когда достигнет пенсионного возраста, то выплаты увеличатся, по нынешним расчетам, до 240 евро. При этом найти достойную работу в городе — задача не из простых.

«Многие долгие годы выполняли одну и ту же работу»

О безработице в регионе говорил едва ли не каждый второй работник Игналинской АЭС. Это одно из немногих предприятий в Висагинасе, которое работало как в советские годы, так и после восстановления независимости.

 — Специфика нашего города такая, что на работу на АЭС приехали рабочие из разных городов Советского Союза. И многие из них не знают литовский язык, а без этого проблематично устроиться на других предприятиях, — рассказала одна из сотрудниц АЭС, которую мы встретили в столовой. — К тому же специальность не всегда востребована.

Справка TUT.BY. Игналинская АЭС полностью перестала вырабатывать электричество с 31 декабря 2009 года, когда остановили работу второго реактора (первого — еще в 2004 году). Станция проработала 26 лет и 1 день. Сейчас ведутся работы по демонтажу и дезактивации оборудования, строится хранилище для ядерного топлива. Станцию планируют снять с эксплуатации в 2038 году, хотя изначально планировалось завершить работы на 9 лет раньше.

В 2010 году многие работники были разочарованы тем, что станция закрывается, уточняет старший специалист отдела коммуникации ИАЭС Ина Даукшене.

— Людей можно понять, многие из них до этого долгие годы выполняли одну и ту же работу, а начинать что-то новое было сложно. Но затем они поняли, что остановка реакторов — это не конец, а начало новой деятельности, новые возможности, — добавляет руководитель по коммуникации ИАЭС Наталия Сурвила-Глебова.

Ина Даукшене рассказывает, что численность работников после остановки энергоблоков сокращалась постепенно. Многие работники ушли на пенсию по возрасту, другие воспользовались Законом о дополнительных гарантиях занятости и соцгарантиях работникам госпредприятия ИАЭС, кто-то уволился по собственному желанию. Некоторые подразделения отделили от атомной станции. Например, автотранспортный и ремонтно-строительный цеха, типографию, столовую. В общей сложности это примерно 1000 работников.

На начало этого года на Игналинской АЭС трудилось 2106 специалистов, из них 563 женщины. В некоторые годы, когда работали оба реактора, численность работников доходила до 5,5 тысячи человек.

Численность работников и дальше будет сокращаться по мере выполнения проектов. Сейчас средний возраст специалистов — 51 год. На предприятии работают 223 белоруса, это почти 10,6% от общего числа сотрудников. При этом белорусское гражданство осталось только у 8 человек.

Постепенно некоторые сотрудники, которые продолжили работать на АЭС, прошли переобучение. И хотя штат станции сократился примерно наполовину, на работу по-прежнему продолжают принимать новых сотрудников.

— На выполнение некоторых работ нужны новые специалисты. Приоритет отдается работникам предприятия, а если такие не находятся, то объявляем внешние конкурсы, — уточняет Наталия Сурвила-Глебова. — В прошлом году мы ездили по школам и рекламировали обучение по специальности «ядерная энергетика». Но желающих поступать не нашлось. Однако нам нужны не только специалисты по ядерной энергетике, но и менеджеры, специалисты по планированию, работники демонтажа и другие.

Сейчас на станции каждый год составляют список сотрудников, которые по собственному желанию хотят уйти, но теперь «не всегда есть возможность их отпустить, потому что надо кому-то работать».

«Не сказал бы, что у нас высокие зарплаты»

В 15.30 площадка у центральной проходной атомной станции похожа на муравейник, сотрудники спешат разъехаться домой.

Андрей работает на АЭС с 1982 года. Он говорит, что с советского времени «изменилось все — и работа, и сама жизнь».

 — Только зарплата остается на месте, хотя все подорожало, цены выросли, — говорит работник АЭС. — И я бы не сказал, что у нас высокая зарплата. Все говорят, что мы много получаем. А когда в других районах спрашивают, сколько получаешь, потом удивляются: «Не может быть». Если лет 10 назад зарплата у нас была вторая-третья по Литве, то сейчас 20−40-я.

Справка TUT.BY. Генеральный директор Игналинской АЭС получает почти 5800 евро, руководители структурных подразделений — 2392, специалисты — 1278, а рабочие — 1030 (данные за 4-й квартал прошлого года).

Андрей рассказывает, что ЖКУ за трехкомнатную квартиру в январе обошлись в 400 евро.

— На коммунальные платежи много денег уходит. Неудивительно, что молодежь уезжает из города. Не могут уехать те, у кого денег нет, — разводит руками мужчина. С ним соглашается Светлана, она тоже работает на АЭС.

Белоруска Елена и ее супруг Игорь недовольны тем, что после распада Советского Союза работникам АЭС не сохранили льготы — льготную пенсию и длинные отпуска.

— Если спросить, где лучше жить, здесь или на той же атомной станции в России, то ответ однозначный — в России лучше, — говорит мужчина. — У них сохранились льготы. Мы же уходим на пенсию на общих основаниях, хотя выработали стаж еще до повышения пенсионного возраста. Правда, за 10 лет до выхода на пенсию начинают платить небольшую компенсацию. И в России отпуск значительно больше, у нас же всего 35 дней, но если примут новый Трудовой кодекс, то могут сократить до 28 дней.

Сын Елены и Игоря живет и работает в Минске, хотя родился и вырос в Висагинасе.

— Он поступил в нархоз, отучился там, и, хоть и хает режим, ни сюда не хочет возвращаться, ни ехать в Англию или США, — заметил Игорь.

На высокие цены, дорогую «коммуналку», уезжающую молодежь жаловались многие работники АЭС. Но нашлись и те, кто доволен жизнью.

— Мне сейчас легче жить, чем в 90-х и даже 2000-х годах. За «коммуналку» из зарплаты высчитывают, мне нормально, — делится сотрудница атомной станции Валентина. — Я не против жить в Евросоюзе, и льготы какие-то есть. Мне нравится. У меня свекровь получает большую пенсию. Думаю, что будь она не в Евросоюзе, не получила бы такую. Есть еще бесплатная программа медобследования для тех, кто старше 50 лет.

Федорович, как представился еще один работник АЭС, оптимистично смотрит на происходящее в городе и в целом в стране.

— Оплату за коммунальные платежи можно разбросать на весь год. Работу при желании тоже можно найти, — рассуждает мужчина. — В Литве есть частные организации, которые оказывают услуги по нашей отрасли, работают с иностранными компаниями. Я бы не сказал, что все так плохо. Но нужны знания, языки, квалификация.

Недоволен Федорович только тем, что в Литве «отодвинули» возраст выхода на пенсию.

— Когда ты идешь на пенсию не в 50 лет, как должен был уйти в советское время, а в 65−67 лет, это не радует. Тяжелее всего в Литве пенсионерам, — отмечает мужчина. — Но опять же не все так плохо. Когда распался Союз, литовцы дали гражданство всем тем, у кого была работа и жилье. В отличие от моих друзей, которые живут в Эстонии и являются негражданами, мы получили и льготы, которые есть в Евросоюзе.

Первый руководитель Литвы:"Мы продвигались к национальной свободе от иностранного соседнего государства"

Несколько лет назад рядом с Игналинской атомной станцией расчистили площадку под Висагинскую, но общественность выступила против ее возведения.

—  Вопрос строительства новой АЭС в Игналине пока неактуален, сейчас это не обсуждается, — вводит в курс дела первый руководитель независимой Литвы Витаутас Ландсбергис.

Он, как и другие литовские политики, неоднократно требовал прекратить строительство БелАЭС.

— Литва не хочет быть жертвенной овечкой, она будет сопротивляться. Не поздно ли? Поздно, когда тебя нет в живых. Литва должна делать то, что в ее силах, тогда и будет ответ.

Раньше литовские эксперты считали, что строительство БелАЭС — невыполнимая затея. Сейчас же активно стали выступать против строительства.

— У нас идут консультации между политическими партиями и экспертами. Идет поиск возможности единой политической позиции. Всех партий — и тех, которые у власти, и оппозиционных.

Витаутас Ландсбергис считает, что со строительством АЭС в Беларуси для Литвы появляется угроза со стороны России, которая занимается возведением станции. В памяти политика еще свежи события, которые разворачивались в Литве в 1990 году. Тогда Ландсбергис был председателем Совета сейма «Саюдиса». После восстановления независимости его избрали председателем Верховного совета Литовской Республики.

Один из самых сложных моментов того времени — экономическая блокада со стороны Москвы, вспоминает Ландсбергис. Москва пошла на такой шаг в ответ на то, что 11 марта 1990 года Верховный совет Литвы провозгласил независимость Литовской Республики и заявил о выходе республики из состава Советсткого Союза.

— Нам ставили ультиматумы, было давление, по Вильнюсу перемещались военные силы. Было сложно психологически. Была война нервов, нам показывали, что мы беспомощные и с нами могут разобраться в считаные часы, — говорит Витаутас Ландсбергис. — Проблема в том, что мы еще были большой частью старой системы Советского Союза. Мы предлагали оставить привязку к советсткому бюджету и к системе доставок продукции для советского рынка хотя бы до конца года (1990-го. — Прим. TUT.BY). Хотя уже выходили и на международные рынки. Мы говорили: «Вы нам продаете сырье, а мы продаем вам продукцию как государство государству». Ведь это простые вещи, но в Кремле были огромные злости, как они смеют, кто они такие? — Ну кто? Государство, народ.

Витаутас Ландсбергис называет себя реалистом, тогда он был уверен, что «оппонент может пойти на любое сумасбродство».

— Но это не означает, что мы должны были сидеть в страхе. Мы должны были делать свое дело, продвигаться к национальной свободе от иностранного соседнего государства, которое силой и с помощью оружия пыталось диктовать свои правила. Нас пытались высмеивать, что мы не государство, мы — провинция Советского Союза. Говорили, что у нас нет сырья, будут трудности.

Сложные 90-е годы хорошо помнит и генеральный директор и собственник компании «Аудеяс», почетный вице-президент конфедерации промышленников Йонас Карчяускас. В то время бизнесмен руководил фирмой по выпуску мебельной ткани, акций в собственности у него тогде еще не было.

— Меня назначило государство, и я был должен выполнять указания партии. Хотя я видел, что что-то создается плохо, но все равно должен выполнять. А когда компания стала частной, делали то, что надо, а не ждали каких-то указаний, — впоминает бизнесмен. — Но сразу после провозглашения независимости все контакты и налаженные связи оборвались. Нужно было заново налаживать поставки. Рубля не стало. Многие из тех, кто купил ткани, так и не расплатились за поставку. Исчезли с концами. Но потом нашлись клиенты, которые хотели приобрести нашу высококачественную продукцию.

Йонас Карчяускас рассказывает, что было еще несколько сложных периодов — вступление Литвы в ВТО и экономический кризис в России в 1998 году.

— Из-за вступления в ВТО пришлось отказаться от выпуска хлопчатобумажной ткани. Мы стали неконкурентными, потому что на литовский рынок стали импортировать низкокачественные ткани из Индии и Китая, — уточняет Йонас Карчяускас. — А из-за кризиса в России в 1998 году мы искали более активно новые рынки сбыта. Думали, где дешевле сырье купить, цены снижали, людей увольняли, обходились минимумом.

У компании «Аудеяс» был филиал по выпуску мебельных тканей в Гродно, но позже его продали. По мнению Йонаса Карчяускаса, визовый вопрос усложняет сотрудничество литовцев и белорусов. Бизнесмен приветствует отмену санкций в отношении Беларуси со стороны Евросоюза и рассчитывает, что визовый вопрос будет решен.

Похожего мнения придерживается и генеральный директор молодой компании Dojusagro agro Донатас Дайлиде.

— Санкции не помогают развитию бизнеса, поэтому мы рады их отмене в отношении Беларуси, — говорит бизнесмен.

У фирмы открыты филиалы не только в Литве и Беларуси, но и в Латвии и России. На белорусский рынок компания вышла в 2002 году, где открыла совместное производство по продаже техники John Deere. Сегодня в Беларуси работают 4 филиала, где занято 40 человек.

— После кризиса в России в 1998 году мы были вынуждены искать новые рынки сбыта, тогда обратили внимание на белорусский рынок. Мы видим большие перспективы работы в Беларуси, сельхозугодия большие, поэтому бывают удачные по продажам годы.

При этом белорусский рынок занимает небольшую часть в обороте компании. По словам гендиректора, скорее, это наработка имиджа. Продавать те же тракторы John Deere — «мерседесы» в сельхозтехнике, как утверждает Донатас Дайлиде, в Беларуси непросто. Не каждый может позволить в кризис такую покупку. В Беларуси компания пока не планирует расширять бизнес.

Экономист: «Верю, что Литва подтянется до уровня самых развитых стран Евросоюза»

Сейчас литовское правительство рассматривает новую социальную модель: будут увеличивать стаж для получения пенсии, проводить либерализацию трудовых отношений.

— Новая социальная программа создала бы предпосылки для появления новых рабочих мест и роста заработной платы, — комментирует социальную модель советник президента банка SEB bankas Гитанас Науседа. — Нужно создать более эластичный трудовой рынок и повысить трудооборот, который создал бы предпосылки не только для более быстрого роста наших предприятий.

Инфляция в Литве близка к нулю, зарплата растет где-то на 5−6% в год, но по уровню доходов литовцы в разы отстают от других стран Европейского союза, отмечает эксперт.

— Конечно, такими темпами мы быстро не догоним другие страны ЕС. Для этого и нужны реформы, чтобы подтянуться. Но пока еще нужно объяснять людям их необходимость.

​

Из проблем, которые сегодня существуют в Литве, экономист отмечает дефицит рабочей силы и одновременно высокую безработицу, которая хоть и находится на общеевропейском уровне, но доставляет проблемы правительству.

— Мы имеем дело со структурной безработицей, когда работодатели не могут найти сотрудников из-за того, что люди, ищущие работу, по своей квалификации или по другим качествам не годятся, — говорит экономист. — Но с безработицей возможно бороться, переквалифицировать специалистов.

При этом Гитанас Науседа перечисляет достижения литовцев, одно из главных — возможность легально работать не только в Литве, но и в других странах ЕС.

— И многие так и делают, видя, что все-таки разница в зарплате довольно внушительная. Некоторые мигрируют, некоторые находят рабочие места в Литве, — рассказывает эксперт.

Экономист убежден, что литовцы догонят передовые страны ЕС. По его мнению, для этого есть все предпосылки.

— Я твердо верю, что Литва подтянется до уровня самых развитых стран Европейского союза. Этот процесс уже происходит, но нужно некоторое время. Если сразу после вступления Литвы в ЕС наш ВВП на душу населения по паритету покупательной способности достигал только 50% от среднеевропейского уровня, то сейчас он фактически достиг 75%, — поясняет Гитанас Науседа. — Все эти достижения, конечно, видны, но все-таки люди хотят жить очень хорошо не завтра и не послезавтра, а сегодня, из-за этого и появляются некоторые неуверенность и неудовлетворенность.

«О том, чтобы уехать из страны, даже не думаю»

34-летний Паулюс и 30-летняя Индра из числа тех молодых литовцев, которые верят в будушее своей страны, поэтому не собираются мигрировать и развивают бизнес в Вильнюсе. Молодая семья уже третий год занимается гостиничным бизнесом — одну квартиру сдают посуточно для туристов, а во второй сделали оригинальный хостел с номерами-капсулами за 10 евро в сутки.

До этого Индра работала маркетологом, а Паулюс — специалистом в торговой сети. Чтобы начать бизнес, они взяли кредит в банке и купили трехкомнатную квартиру.

— Деньги, потраченные на ремонт, мы уже отбили, а кредит продолжаем выплачивать до сих пор, — говорит Индра. — Вторую квартиру, которая принадлежит родственникам, сдаем посуточно.

Индра рассказывает, что изначально они планировали с Паулюсом расширять бизнес, но пока решили остановиться на достигнутом.

— Когда мы открывались, то еще в Вильнюсе не было такой конкуренции, не было такого количества хостелов, как сейчас, — говорит Индра. — Сейчас их число возросло в 2−3 раза. Некоторые поработают пару месяцев и закрываются. Поэтому пока опасаемся расширяться.

Индра получила образование в Англии и Франции, поэтому может сравнивать уровень жизни в Литве с другими европейскими странами.

— У нас жизнь дешевле. И при желании можно найти хорошую работу или открыть свой бизнес. Поэтому о том, чтобы уехать из страны, даже не думаю. Как и никто из моих знакомых, — уточняет Индра.

Читайте также:

Что будет с ценами в Литве после перехода страны на евро? Репортаж из Вильнюса

Ждановичи по-литовски. Как работается предпринимателям на «колхозном» рынке Вильнюса

Литовский рынок труда: приведи работника и получи премию