БОГАТЫРЬ ТАК НАЗЫВАЛИ НАШЕГО ЗЕМЛЯКА ЛЁТЧИКА-СЕВЕРОМОРЦА НИКОЛАЯ МЕЛЬЧЕНКО

Работая экскурсоводом в Музее авиации Северного флота, я вела поиски летчика Михаила Наумовича Марьяша — ​по просьбе его брата, который более 40 лет разыскивал его, зная, что тот погиб на Севере.

Помогали мне в работе майор запаса Василий Иванович Марковский и Николай Михайлович Мельченко. Они первыми откликнулись на мои письма, прислали фотографии. Николай Мельченко — ​это смелый и отважный летчик, он часто приходил на совершенно израненной машине, но всегда умудрялся дотянуть до аэродрома, хотя и сам был неоднократно ранен.

Он часто писал мне письма, рассказал, что родился на Гомельщине, жил на окраине Жлобина. Отец погиб, когда фашисты во время оккупации заставляли людей тянуть бороны по минному полю — ​так они его разминировали. Многие жители тогда ушли из жизни, в том числе и отец Николая.

Слово «мама» Николай Михайлович всегда писал с большой буквы.

— Только мать и сестричка спасли меня от смерти — ​с любовью и нежностью, — ​признался он.

Николай Мельченко всегда носил в кармане маленькую деревянную икону пресвятой Казанской Богородицы и твердо верил, что мать всегда рядом и поможет. И когда в море винт самолета касался воды, он тянул руль на себя и кричал: «Мама, помоги!».

Не перечесть, сколько полетов на бомбардировки немецких аэродромов, на уничтожение фашистских транспортов совершил этот летчик. Летал он и днем, и ночью, иногда ежедневно, совершенно без отдыха.

На одной из фотографий, присланной Василием Ивановичем Марковским, стоит рядом с Михаилом Марьяшом и улыбается летчик Николай Мельченко — ​богатырь, как часто называл его их командир Павлов. Вот как очевидец описывал бой, в котором погиб Михаил Марьяш: «Это было 17 июня 1944 года. Мы в составе четверки самолетов (Суворова, Марковского, Марьяша и моего) вылетели на бомбардировку причала города Киркенес. Высота при подходе к цели — 1.500 метров. А когда начали снижение и набор скорости, зенитчики открыли ураганный огонь. Сбрасывали смертоносное оружие — ​гранулированный фосфор по 250 килограммов под каждым крылом, а он горел под самолетом и тянулся огненным шлейфом — ​зрелище не приведи боже, как будто горит сам самолет. И вот на нужной высоте 100 метров мы сбросили свой груз. Причал Киркенеса пылал. Но самолет Михаила был подбит, и со шлейфом огня уходил вправо от нашего курса. С задания Марьяш не вернулся».

Николай Мельченко, наш земляк, жил в Пятигорске. Разводил пчел и лечил свои раны. Он с перебитым позвоночником долго лежал в госпитале и после отставки по рекомендации врачей уехал на юг долечиваться.

А Василий Иванович Марковский родом из Буда-Кошелёво Гомельской области, после войны обосновался в Минске. Жив ли? Давно его не видела, но помнится, что он книгу писал о летчиках 46-го авиаполка. Может быть, она уже и напечатана.

Наша поисковая группа под руководством В. А. Бондаренко долго искала самолет Ил‑2, на котором летали Марковский и его стрелок-радист Иван Седеньков… Насколько я помню, они были и на Параде Победы в 1945 году. Эти летчики 9 мая всегда приезжали к нам в музей, всё искали свой самолет. Дело в том, что 10 мая 1944 года после нанесения удара по вражескому аэродрому их окружили «мессеры», и они на бреющем полете ушли от врага. Однако на линии фронта самолет обстреляли вражеские зенитки. Василий Иванович понял: выбирать не приходится, и сел на более-менее ровную площадку. Удар был сильный, а потом тишина. «Вылез я из кабины и к стрелку-радисту Ивану, — ​рассказывал Василий Иванович. — ​Слава богу, жив. Несколько дней мы добирались в свою часть».

А вот что говорят записи в журнале вылетов: «…10 мая 1944 года. 20 Ил‑2 под прикрытием 18 истребителей нанесли удар по аэродрому противника. Сбито два Ил‑2. Экипажи погибли… Три Ил‑2, подбитые зенитками, произвели посадку у линии фронта».

Одним из этих трех был самолет Марковского. Но не его искал Василий Иванович. При выполнении задания по бомбардировке фашистского транспорта их снова подбили. Они сели в море, самолет затонул, а летчиков спасли моряки. Это был бой по уничтожению конвоя возле Вайтола. Тогда подбили и их командира Синицына. В том бою он и Марьяш сбили по «мессершмитту» и получили по ордену.

Неоднократно приезжали к нам в музей ветераны Марковский и Седеньков, а затем летали на поиск своего самолета. Прошло уже более сорока лет, а он все считал себя виновным перед Демьяном Васильевичем Осыкой — ​Героем Советского Союза. В тот день на выполнение задания они вылетели на самолете командира и потеряли его. Марковский и Седеньков хорошо помнили, что сели они тогда на небольшой пологой сопке, что леса там не было. Садились они в мае, на Севере еще лежал снег. А на поиск летали в июле, да и лет столько прошло! Не нашли они тогда свою машину, а спустя два года их самолет случайно обнаружили рыбаки. И именно в том месте, где указывали летчики. Но за столько лет сопка поросла березняком, даже сквозь плоскости самолета пробились деревца.

Долгое время после войны не было поисков погибших — ​не до того было. Надо было строить и строить, все было разрушено фашистами. Жили в землянках, бараках. Вот и мы, североморцы, только к 30-летию Победы построили и открыли музей.

Его открыть помог военный корреспондент Евгений Ананьевич Халдей. Все его снимки военных лет — в нашем музее. А сколько рассказов, сколько воспоминаний! О многом можно было написать. Говорили мы с ним иногда до утра — ​он помнил все. У него изданы две книги: «От Мурманска до Берлина» и «От Москвы до Берлина». Это он снимал на свою лейку флаг над рейхстагом. Успел побывать на всех фронтах! Настоящий фотокорреспондент военных лет и очень интересный рассказчик. Первое, что мы сделали, так это восстановили разрушенный немцами ангар, где когда-то стояли наши самолеты, и начали вести поиски боевых машин. В нашем ангаре были и немецкий «мессершмитт», и американская «аэрокобра», и английский «спитфайр», и много наших У‑2.

* * *

27 самолетов разыскали поисковики. Нашли и самолет, на котором летали Марковский и Седеньков. Сколько радости было у Василия Ивановича, когда он узнал об этом! Группа техников, которая восстанавливала машину, обезвредила в ней два зенитных снаряда. Это они стали причиной прерванного полета на Ил‑2 нашего штурмовика Марковского.

Самолет восстановили и привезли в наш музей. А на 30-летие Победы приехали Марковский и Седеньков. И та встреча с самолетом, о которой они мечтали, — ​состоялась.

Марковский долго стоял у самолета, не решаясь подняться в кабину. Сколько дум пронеслось у него в голове, скольких друзей он вспомнил в эти минуты… Один из обезвреженных снарядов мы подарили Василию Ивановичу. На нем выгравировано: «Смелого пуля боится, смелых снаряд не берет». Вот такие наши белорусы, наши летчики!

Закончить рассказ я хочу словами летчика-разведчика Николая Яковлевича Туркова: «Желаю вам здоровья и долгих лет жизни под мирным и солнечным небом». Ради этого погибло немало смелых и отважных героев. Во время войны ребят, летающих на Ил с ВАПами (выливными авиационными приборами, заправленными фосфором), называли смертниками. Только погибших в море 898 — ​столько имен на памятнике, что стоит возле музея на Севере (открыт в честь 50-летия Победы). А сколько еще героев, которых мы не нашли! 70 лет, как окончилась война, а люди все еще ведут поиски и чтут погибших.

Светлана Приходько, г. Жлобин