К ВРАГАМ — БЕЗ ПОЩАДЫ!

С первых же недель оккупации немецко-фашистские захватчики приступили к разграблению занятых территорий. Гитлеровцы действовали не только по принципу «матка, яйко, млеко!», они забирали крупный рогатый скот и прочую живность, продукты сельского хозяйства.

Одной из главных задач оккупантов было снабжение Германии лесом, которым славилась Беларусь. Для этого каждому безлошадному крестьянину были доведены твердые нормы по заготовке деловой древесины. Те, кто имел коня, обязаны были заниматься вывозом заготовленной продукции. Крестьяне Ильянского района небольшую часть древесины отвозили на пилораму в населенный пункт Красное, а основную часть везли прямо на станцию. Все это затем отправлялось в Германию.

Для организации и контроля выполнения лесозаготовок в Красном была создана фортшруткоманда. В переводе с немецкого Fortschritt — прогресс. В ее состав вошло семь специально отобранных немецких холуев с явно выраженными садистскими наклонностями.

Старшим команды был немец из Познани. Он хорошо знал польский язык, но плохо разговаривал по-русски. Ростом немец был чуть ли не два метра, черноволосый, с большими злыми глазами. Улыбался редко, но улыбка обаяния ему не прибавляла. Руководителя фортшруткоманды жители между собой именовали Катом. В переводе с белорусского слово «кат» означает палач. Иногда его за глаза называли Чёрным.

Этот холуй всегда ходил с немецким автоматом, длинноствольным парабеллумом. В руке у него была резиновая палка — сантиметров шестьдесят в длину и около четырех в диаметре. С этим орудием наказания Кат никогда не расставался и с крестьянами предпочитал разговаривать исключительно с его помощью. До появления в округе партизан Чёрный смело разъезжал по деревням.

Фортшруты были одеты в немецкую форму, на рукаве носили незнакомую для местных жителей эмблему. Они занимались исключительно руководством заготовки леса. Фортшруткоманда ездила по деревням, выгоняла безлошадных на заготовку древесины, а тех, у кого были кони, — на ее вывоз. Если кто не успевал вовремя выйти или выехать на работу, то Чёрный избивал того своей «гумай» и тут же приказывал немедленно идти «до лясу».

Однажды крестьяне уже тронулись в путь, когда увидели, что с другого конца в деревню въезжают фортшруты во главе с Чёрным. Кат приказал крестьянам не расходиться. Четверо немцев следили, чтобы никто не ушел, а трое принялись за привычное ремесло: подводили людей по одному к подводе, клали через бревно вниз животом. Один из фортшрутов держал крестьянина за ноги, другой — за голову, а Чёрный хлестал бедолагу резиновой палкой.

— Это вам за то, что поздно собрались ехать! — зло приговаривал он.

В тот день наказание получили все — и стар и млад, даже те, кто просто вышел провожать возниц. Владимиру Гомолко досталось «гумай» в два раза больше остальных, мол, мало положил бревен в сани.

Фортшруткоманду боялись. Как-то раз крестьяне, когда в деревне Решетково увидели въезжающих надзирателей, стали хорониться. Но 16‑летний Федя Самаль был очень храбрым, он не захотел прятаться, быстро запряг коня и поехал в лес. И когда он свернул с дороги в чащу, лошадка упала. Вскоре по этой дороге проехала фортшруткоманда. Кат с готовностью отстегал паренька «гумай»…

Подобные издевательства над местными жителями систематически происходили и в других деревнях: Тригузи, Тяпинцы, Нестёрки, Латыголь — везде, где были доведены нормы заготовки древесины. Последней каплей, переполнившей чашу терпения людей, послужил случай, произошедший на Благовещение, 7 апреля 1942 года.

В то время была поздняя весна. На улице еще лежал снег. В Западной Белоруссии, в отличие от восточной ее части, оставались прочными позиции христианства. Не только старшее поколение, но и молодежь сохраняли религиозные традиции предков. Несмотря на достаточно большое расстояние от Седицы, местные жители регулярно ходили в Латыгольскую церковь. Не было исключением и Благовещение, поэтому никто из местных в тот день не поехал на работу.

В тот праздник жители Седицы предложили одному из постояльцев, бывшему военнопленному Ивану Комлеву, поехать с ними в церковь. Тот отправился вместе с сибиряком Михаилом, чтобы посмотреть, как отец Виктор (в миру — Виктор Васильевич Бекаревич, который помогал подпольщикам) будет исповедовать крестьян. Подъезжая к деревне Латыголь, они увидели, что навстречу им двигается вся фортшруткоманда. На вопрос «Куда едете?» крестьяне ответили, что исповедоваться, мол, праздник. Садисты завелись с пол-оборота: «Вот мы вас сейчас исповедуем!». Чёрный схватил первого попавшегося под руку крестьянина и, приказав ему лечь вниз животом, начал бить своей резиновой палкой.

Менее 15—20 ударов в святой праздник никто не получил. Больше всего досталось бывшему красноармейцу, гордому сибиряку Мише. Били его не только «гумай», но и ногами, кулаками. У бедняги кровь пошла изо рта. Самостоятельно подняться он не смог… Когда Чёрный отсчитал последней жертве 20 ударов, то немедленно приказал всем крестьянам ехать «до лясу».

Избитый Миша был одним из тех, которому Иван Иванов, будущий командир партизанского отряда имени Молотова, доверил тайну юного патриота Вани Костюкевича о спрятанном им оружии. Лежа на санях и пытаясь стереть с лица кровь, сибиряк божился отомстить ублюдкам за надругательство над верой, за избиения и за все страдания, которые фортшруты принесли местным жителям. Товарищи успокаивали его, куда, мол, тебе, такому мелкому, худенькому, тихому, мстить фортшрутам.

Только Иванов хорошо понимал, что угрозы Миши — не пустые слова. Имея оружие, они могли многое сделать! По приезде в деревню Иван долго успокаивал Михаила, рвавшегося в бой, убеждал, что из-за его непродуманного поступка немцы могут сжечь всю деревню. Но он пообещал, что за все злодеяния захватчикам придется неминуемо ответить…

Боевые и трудовые будни не стерли в памяти командира обещание, данное когда-то сибиряку Михаилу, погибшему вскоре от немецкой пули. И час расплаты наступил.

Однажды партизаны предупредили жителей деревни Седицы, чтобы в оговоренный день те не уходили далеко от домов. Утром фортшруты в очередной раз выгнали сельчан на работу и с чувством выполненного долга спокойно выехали из деревни. Вдруг они увидели одинокого путника вдали, который при виде немцев со всех ног бросился наутек. Предвкушая скорую расправу над беззащитным человеком, стая садистов бросилась в погоню…

В тот же день сарафанное радио разнесло по деревням радостную новость: команда фортшрутов в ближайшем же хвойнике попала в засаду. Партизаны положили всех!

Так был ликвидирован символ фашистской власти в окрестных деревнях в Ильянском районе. Ведь именно с той шайкой садистов у местных крестьян ассоциировалась немецкая власть.

Материал написан на основе архивных документов, записей Ивана Герасимовича Иванова и рассказа очевидицы, жительницы деревни Седицы Нины Степановны Костюкевич.

Подполковник Александр Плавинский