Бывшая узница немецкого концлагеря с Вилейщины: "Не дай вам Бог пережить то, что пережили мы"
08.05.2015 18:01
—
Новости Общества
Когда началась война, Ирине Чернецкой было всего восемь лет. А за два месяца до освобождения БССР от фашистов почти всю ее семью угнали в Германию. Только через год чудом выжившая семья Лазарь вернулась в родную деревню, где стоял голод и сожженные дотла дома. О том, как война перечеркнула ее детство, читайте в материале.
Когда пришли фашисты, папа Ирины Филипповны смог убежать, забрав с собой среднего сына. А остальных детей: сестру Марию, младшего брата Толю, Ирину, маму, деда и тетю с тремя детьми угнали в Германию.
– Жители соседней деревни рассказали немцам, что в наших лесах живут партизаны. И 26 мая 44-го рано утром наши деревни – Копище, Дубище и Медведино – стали бомбить. Кто смог, убежал. А остальных каратели окружили и держали под прицелом пулеметов. Было нас больше 100 человек. Потом подъехала машина. Из нее вышел плотный немец и сказал: "Снимайте с голов руки и идите к сараю!". Мы решили, что сейчас нас сожгут.
Каратели погнали пленных в Вилейку на вокзал "и посадили как скотину всех в один вагон".
– Сначала нас отвезли в Белосток. А потом в город Эрфурт, где мы пробыли неделю. А оттуда мы попали в концлагерь в Нордхаузене.
– Нас поселили на первом этаже табачной фабрики. Здание окружал высокий забор, обнесенный колючей проволокой. Внутри барака стояли двухъярусные кровати, как в тюрьме. Каждый день нас гоняли на работу. Детей заставляли складывать в коробки сигареты. Немцы ставили перед нами таз с табаком и корзину. И пока мы не наполним корзину, нас не отпускали. Была переводчица Берта Яковна, и она каждое утро выводила взрослых узников за ворота. Мне всегда было страшно это вспоминать. Поэтому за всю жизнь я никогда не спрашивала у мамы, куда они ходили и какую делали работу.
В этом лагере, рассказывает Ирина Филипповна, в людей не стреляли и не травили газом. Но умереть от голода и болезней здесь было проще простого.
– Кормили нас два раза в день, утром и вечером: миска жижи с вареной крапивой и червивой брюквой и маленький кусочек хлеба. Помню, что мы ели маленьких сырых лягушек, по 4-5 штук. Когда вижу, как лягушки во дворе скачут, говорю родным, что вот таких я ела в Германии. Еды страшно не хватало. Мне все время хотелось есть. Мама нам с братом всегда отдавала свой хлеб. А потом от голода у нее стали опухать ноги.
– Нам сказали собираться. Мама скрутила небольшой узелок и отдала мне, а сама несла на руках Толю. Мы поняли, что нас уводят в "душегубку" убивать. И в этот момент лагерь начали бомбить самолеты. Нас пришли освобождать американцы. Мы уходили из лагеря куда глаза глядят. И чуть не попали в лагерь смерти "Дора" ("Дора-Миттельбау").
Тогда их от смерти спас поляк, которого они встретили по дороге. Он предупредил, что рядом стоит концлагерь, что там их всех убьют и сожгут, вспоминает женщина.
– С американцами мы впервые почувствовали, что такое еда. Давали и мясо, и суп, и консервы. Предлагали уехать в любую страну. Но мы душой тянулись на родину. Осенью 1945-го мы вернулись в Вилейку. Дома нас ждали тяжелейшие испытания: в Копищах стояли сожженные дотла дома и был страшный голод. Чтобы выжить, мы собирали на полях гнилую картошку и просили еду в соседних деревнях. Не дай Бог пережить то, что пережили мы!
К слову, в годы Великой Отечественной войны на территории Германии и оккупированных ею стран действовало более 14 тыс. концлагерей. За годы войны через лагеря смерти прошли 18 миллионов человек, из них более 5 миллионов были гражданами Советского Союза.
С разгромом Гитлера система концентрационных лагерей в Германии была ликвидирована и осуждена в приговоре Международного военного трибунала в Нюрнберге как преступление против человечности.
 |
Ирина Чернецкая. Фото: Край.бай |
"Нас посадили в один вагон как скотину и увезли в Германию"
Ирина Филипповна родилась в 1933 году в деревне Копище Вилейского района. У нее была большая семья: папа, мама, сестра и два брата.Когда пришли фашисты, папа Ирины Филипповны смог убежать, забрав с собой среднего сына. А остальных детей: сестру Марию, младшего брата Толю, Ирину, маму, деда и тетю с тремя детьми угнали в Германию.
 |
Ирина с братом Анатолием, который был с ней в лагере. Фото: Край.бай |
 |
Тетя с детьми, которых также угнали в Германию. Фото: Край.бай |
– Жители соседней деревни рассказали немцам, что в наших лесах живут партизаны. И 26 мая 44-го рано утром наши деревни – Копище, Дубище и Медведино – стали бомбить. Кто смог, убежал. А остальных каратели окружили и держали под прицелом пулеметов. Было нас больше 100 человек. Потом подъехала машина. Из нее вышел плотный немец и сказал: "Снимайте с голов руки и идите к сараю!". Мы решили, что сейчас нас сожгут.
Каратели погнали пленных в Вилейку на вокзал "и посадили как скотину всех в один вагон".
– Сначала нас отвезли в Белосток. А потом в город Эрфурт, где мы пробыли неделю. А оттуда мы попали в концлагерь в Нордхаузене.
"Чтобы выжить, нам приходилось есть сырых лягушек"
В концлагере семья Ирины Филипповны выживала больше года.– Нас поселили на первом этаже табачной фабрики. Здание окружал высокий забор, обнесенный колючей проволокой. Внутри барака стояли двухъярусные кровати, как в тюрьме. Каждый день нас гоняли на работу. Детей заставляли складывать в коробки сигареты. Немцы ставили перед нами таз с табаком и корзину. И пока мы не наполним корзину, нас не отпускали. Была переводчица Берта Яковна, и она каждое утро выводила взрослых узников за ворота. Мне всегда было страшно это вспоминать. Поэтому за всю жизнь я никогда не спрашивала у мамы, куда они ходили и какую делали работу.
 |
Фото: Край.бай |
В этом лагере, рассказывает Ирина Филипповна, в людей не стреляли и не травили газом. Но умереть от голода и болезней здесь было проще простого.
– Кормили нас два раза в день, утром и вечером: миска жижи с вареной крапивой и червивой брюквой и маленький кусочек хлеба. Помню, что мы ели маленьких сырых лягушек, по 4-5 штук. Когда вижу, как лягушки во дворе скачут, говорю родным, что вот таких я ела в Германии. Еды страшно не хватало. Мне все время хотелось есть. Мама нам с братом всегда отдавала свой хлеб. А потом от голода у нее стали опухать ноги.
"Американцы к нам очень хорошо относились"
В один из дней переводчица Берта Яковна объявила, что узников увозят.– Нам сказали собираться. Мама скрутила небольшой узелок и отдала мне, а сама несла на руках Толю. Мы поняли, что нас уводят в "душегубку" убивать. И в этот момент лагерь начали бомбить самолеты. Нас пришли освобождать американцы. Мы уходили из лагеря куда глаза глядят. И чуть не попали в лагерь смерти "Дора" ("Дора-Миттельбау").
 |
Фото: Край.бай |
Тогда их от смерти спас поляк, которого они встретили по дороге. Он предупредил, что рядом стоит концлагерь, что там их всех убьют и сожгут, вспоминает женщина.
– С американцами мы впервые почувствовали, что такое еда. Давали и мясо, и суп, и консервы. Предлагали уехать в любую страну. Но мы душой тянулись на родину. Осенью 1945-го мы вернулись в Вилейку. Дома нас ждали тяжелейшие испытания: в Копищах стояли сожженные дотла дома и был страшный голод. Чтобы выжить, мы собирали на полях гнилую картошку и просили еду в соседних деревнях. Не дай Бог пережить то, что пережили мы!
К слову, в годы Великой Отечественной войны на территории Германии и оккупированных ею стран действовало более 14 тыс. концлагерей. За годы войны через лагеря смерти прошли 18 миллионов человек, из них более 5 миллионов были гражданами Советского Союза.
С разгромом Гитлера система концентрационных лагерей в Германии была ликвидирована и осуждена в приговоре Международного военного трибунала в Нюрнберге как преступление против человечности.