История TUT. Смертная казнь в Гомеле: расстрел зондеркоманды, инфаркт у смертника, вышка для педофила
23.02.2015 08:59
—
Новости Общества
В прошлый раз мы рассказали о такой печальной странице нашей истории, как наказания смертью в Гомеле в период его пребывания в составе ВКЛ, Российской империи и в первые десятилетия Советской власти. Вторая мировая война и немецко-фашистская оккупация стала едва ли не апофеозом казней и расправ.
В период оккупации на территории Гомельщины действовало полицейское подразделение под командой некоего Буглая, так называемая "Белая команда". Буглай и его подчиненные активно привлекались к расстрелам и жестоким карательным акциям. Командир взвода Семен Лапицкий специализировался на приведении в исполнение смертных приговоров. В деревне Меркуловичи Чечерского района он из пулемета расстрелял трех детей и 70-летнего старика, принадлежавших к семье партизана. Выстрелом в спину Лапицкий убил 12-летнего Витю Журавлева, лично расстреливал жителей деревень Фундаменка, Дербичи и Моисеевка.
После войны он скрылся в Сибирь, изменил фамилию. Но в деревне Меркуловичи у самого Лапицкого оставалась семья, и за его родней было установлено наблюдение. Эта чекистская "засада" сработала только спустя 30 лет! В 1974 году в Меркуловичах появился некто Тиманович, интересовавшийся судьбой дочери Лапицкого. Выяснилось, что это и есть бывший командир взвода из "Белой команды". Лапицкий был арестован в Иркутской области и этапирован на родину, в Беларусь.
26 августа 1974 года Военный трибунал Белорусского военного округа приговорил его к высшей мере наказания. Так бывший активный участник расстрельной команды сам стал у стенки. Казнен был и каратель из того же подразделения Ильенков, которого попутно, во время разработки Лапицкого, обнаружили в Одесской области.
В сентябре 1963 года в Хойниках состоялся суд над группой бывших служащих вспомогательной полиции. Они обвинялись в участии в сожжении 26 деревень и убийстве нескольких сот человек. Четверо из них были приговорены к расстрелу, один экс-полицай - к 15 годам лишения свободы.
Всего в Гомельской области к суду были привлечены 3 521 бывших полицейских, сотрудников тайной полевой полиции "Гехайм фельд полицай" и других военных преступников. Смертные приговоры выносились, как правило, лишь тем из них, кто лично и с особой жестокостью участвовал в казнях партизан и мирных граждан. Последний из этих коллаборационистов был приговорен к расстрелу в 1979 году.
Поэтому в ожидании коммунизма и "эры милосердия" приходилось выносить порой и смертные приговоры. Характерной приметой того времени было то, что к высшей мере могли приговорить не только за убийство при отягчающих обстоятельствах, измену Родине, военные преступления, но и за взятки, хищение в особо крупных размерах и другие экономические пригрешения.
Так, в 1960-1963 году заведующий одного из магазинов гомельского "Горплодовощторга" Григорий Риванский наладил "схему" по крупномасштабному присвоению общенародной собственности. Воровали с размахом, десятками тонн. По данным, приведенным журналистом Ильей Горным, изобретательные работники торговли смогли похитить: меда - 1 тонну, халвы - 1,4 тонны, мандаринов и апельсинов - 10 тонн, сахара - 40 тонн. Так, на "утруске" марокканских и египетских цитрусовых да "усушке" сахара группа завмага с предпринимательской жилкой украла на сумму, равную стоимости 23 легковых автомобилей. По оценке и ценам советского времени, разумеется.
В декабре 1964 года Григорий Риванский по ст. 91-1 УК БССР был приговорен к смертной казни – расстрелу, с конфискацией имущества. Его сообщники отделались сроками от 10 лет лишения свободы до 6 месяцев исправительных работ.
В 1982-1983 году разыгралась трагедия в Мозыре, известная как "Мозырское дело". Противники смертной казни любят приводить его в качестве аргумента против лишения человека жизни по суду. Но, в определенном смысле, на этот случай могли бы ссылаться в свою пользу также и те, кто считает высшую меру последней формой защиты от преступности.
Суть происшедшего в столице восточного Полесья такова - потерявшие всякий страх местные браконьеры дошли до того, что убили сотрудника прокуратуры и рыбинспектора. Для того времени - событие из ряда вон выходящее. Ведь "лихие 90-е" были еще впереди, а происшедшее могло иметь аналогию разве что в 20-30-х, когда шла коллективизация и "раскулачивание". Да еще в первых послевоенных годах, когда в эти края заглядывали бандеровские отряды с Украины.
В 80-х же двойное убийство в чащах Полесья получило всесоюзный резонанс. И можно только представить, какое давление, как по "линии партии", так и общества в целом, оказывалось на следствие и суд. Следствие этот прессинг не выдержало, а вот суд… Не зря же советский суд называли "самым гуманным в мире". Но об этом - по порядку.
Мозырской милицией было арестовано шесть подозреваемых, которые дали признательные показания. Верховный суд БССР счел их виновными, но вопреки требованиям общественности, ограничился максимумом наказания в 15 лет, а не "вышкой". А спустя некоторое время выяснилось - все осужденные по Мозырскому делу невиновны, признания из них выбили на допросах.
Убийства и прочие преступления совершала семейная банда Коновальчуков, и теперь уже настоящие убийцы оказались на скамье подсудимых. Председатель суда, осудившего невиновных, лишился своей должности. Но стоит обратить внимание, что даже вынося обвинительный приговор, он не приговорил их к смерти - судья до конца сомневался в результатах следствия. А вот главному на кровавом семейном подряде - старшему брату Коновальчуку - расстрельный приговор был назначен на совершенно точных основаниях.
В начале 2000-х годов высшие власти республики решили покончить с существованием ОПГ. В то же время происходит несколько загадочных убийств криминальных лидеров Гомеля, связанных с их преступной деятельностью. В 1996 году на автозаправку по улице Докутовича подъехал автомобиль, в котором находился криминальный авторитет Михаил М. ("Миша"), его жена и несколько приближенных. Карьера "Миши" и его друзей развивалась, словно в знаменитом сериале "Бригада".
Начинали в середине 80-х, сколотив дворовую группировку "Пентагон" (так назывался один из домов, построенных по особому проекту на улице Советской). Группировка стартовала с обычного хулиганства, при этом уже почти с первых шагов славилась своей жесткостью. И вскоре уже терроризировала половину города. В мире же профессиональных преступников Миша был известен как "фартовый" карточный игрок.
К началу 90-х годов Миша вместе с небезызвестным Сергеем Морозовым организовали одну из самых сильных в Гомеле рэкетирских группировок. Его младший брат Виталий был убит в уличной разборке, когда старший отбывал свой срок на "зоне". На самого Мишу было несколько покушений - во время одного из них пуля, по слухам, срикошетировала по толстой золотой цепи на шее, во время другого тяжелое ранение получила его жена.
На АЗС на Докутовича произошло очередное, и финальное покушение - киллер просто подошел к машине, где сидел криминальный лидер, и в упор разрядил в него пистолет. Ушел, как говорят, не спеша. Оказавшемуся неподалеку наряду милиции оставалось только констатировать, что Миша медленно умирает. "Скорая" приехала не скоро. А авторство этого заказного убийства так и не было установлено.
В начале 2000-х годов многие из бывших бандитских лидеров в Гомеле стали превращаться в респектабельных бизнесменов. Но тут их и стали арестовывать. Правда, под карающую руку Немезиды попали далеко не все. Но Сергей Морозов, ставший, после смерти Миши и Виктора Осипенко ("Кабана") самым крупным криминальным авторитетом Гомеля, был взят под стражу. В 2006 году он месте со своими подельниками Игорем Данченко и Валерием Горбатым был расстрелян.
В 1990 году в Светлогорске был изнасилован и убит ударом ножа 13-летний мальчик. Вслед за этим жертвой убийцы-педофила стал 10-летний, потом 9-летний ребенок. И еще трое детей. Осенью 1993 года родители вышли на улицы Светлогорска, организовали пикетирование райисполкома, стали создавать отряды самообороны. Но только спустя несколько лет в этом деле была поставлена точка. Свинцовая.
В 1994 году житель Светлогорска Игорь Миренков, арестованный по делу о хищении бензина, вдруг признался в убийстве детей. По предположению следователей, во время службы на флоте Миренков сам подвергся изнасилованию, что способствовало развитию у него патологических наклонностей. Во время следствия подозреваемый содержался в одиночной камере в Речице при усиленных мерах безопасности. Он был приговорен к смертной казни и 19 июня 1996 года расстрелян в СИЗО-1 Минска.
Информация по этому делу была засекречена и предана огласке только в 2007 году. Характерно, что с 1991 по 1993 год Миренков отбывал исправительные работы, но получая трехдневные отпуска "за хорошее поведение", во время них совершал свои страшные преступления.
В 2000-м году в Октябрьском районе произошло убийство директора лесхоза, его жены и дочери. Совершившие это жестокое преступление некие Курач и Шевченко были впоследствии арестованы в Санкт-Петербурге. Выяснилось, что оба задержанных являются наркоманами и на тройное убийство пошли в надежде найти в доме директора деньги. Они были отправлены по этапу на родину, где и предстали перед судом. Один из убийц получил смертный приговор, второй - 15 лет. Но до расстрела приговоренный не дожил. Он скончался по дороге из суда в СИЗО - прямо в автозаке. Сердце не выдержало.
Надо отметить, что гомельское СИЗО-3 на улице Книжной, как и другие места содержания подследственных и заключенных, не является "исполнительной тюрьмой". Смертные приговоры, вынесенные в Гомеле, как правило, приводятся в исполнение в СИЗО-1 Минска.
В 2002-2003 годах страшные трагедии одна за другой потрясали Жлобин. Группа из 4-х молодых людей, злоупотреблявших спиртным и ведших асоциальный образ жизни, совершили ряд убийств и изнасилований. Одно из самых громких среди них - убийство четверых молодых людей, которое произошло в местном ДК, закрытом на ремонт. Бывшая с убитыми девушка была изнасилована, затем ее попытались добить ударами кирпича по голове. Но несчастная выжила, и ее показания стали важным аргументом для следствия и суда.
Выяснилось, что на счету подозреваемых еще четыре человеческие жизни, всего 8 убийств. Еще несколько человек они убили прямо в их домах, и чтобы скрыть следы преступления, устроили поджоги. Главарь банды Лищук, приехавший из Украины, и его ближайший подручный Пищик по приговору суда были расстреляны. Но первоначально смертный приговор получили трое, однако осужденному по фамилии Морозов расстрел, по кассации, был заменен пожизненным заключением. Четвертый из проходивших по делу отделался 5 годами лишения свободы - у него доказанным оказался только один эпизод изнасилования.
Через несколько лет был приговорен к смерти и расстрелян некто Тихих из Рогачева, совершивший тройное убийство. Этот рецидивист убил молотком трех своих знакомых, после чего отправился спать.
Летом 2007 года в Гомеле состоялся резонансный процесс по делу убийцы-педофила Леного. Преступник заманил несовершеннолетнего мальчика в лес за Новобелицей, после чего изнасиловал его и лишил жизни. На оглашении приговора по этому делу присутствовал гомельский журналист Руслан Пролесковский.
- Приговор Леному выносил заместитель председателя Гомельского областного суда по уголовным делам Анатолий Тозик. Кстати, так совпало, что к смертной казни убийца был приговорен в день своего рождения, - вспоминает Руслан Пролесковский. - Во время оглашения приговора я видел подсудимого со спины. Помню, что когда судья произнес слова об исключительной мере наказания, у Леного даже уши как-то посинели. Он покачнулся и жалобно всхлипнул. Конвойный быстро одел на него наручники, даже не дожидаясь окончания чтения приговора. Насколько я знаю, смертники вне своих камер обязательно должны находиться в "браслетах"…
Автору этих строк в те "лихие" годы также довелось немного пообщаться с такого рода людьми. Оказавшись случайно в квартире своего друга детства, скатывавшегося в то время на криминальную дорожку, я обратил внимание на двух "гостивших" там молодых людей. Они прибыли в Гомель из Красноярска и случайно попали "к Лехе на хату". Хлебнув спиртного, "залетные" с берегов Енисея стали расписывать свои подвиги во всей красе - по их словам, они с ножом в руках легко разбирались "у себя на районе" с любыми здоровяками. "Подойдешь к такому качку, ткнешь его в бок - он сразу и сдувается. "Ой, ой" - и приседает" - живописал один из красноярских.
Со стороны все эти откровения мокрушников были больше похожи на пустопорожнее бахвальство, говоря их же языком - на "гонево". Ничего брутального в их облике не было - что-то среднее между "неформалами" и "гопниками", довольно субтильные и, похоже, злоупотребляющие "колесами" и прочими наркотиками. Разве что в блокнотике у одного были записаны некие сатанинские значки и тексты. Потом, когда их случайно арестовали вместе с Лехой за какую-то мелочевку, выяснилось - это были действительно опасные душегубы, находившиеся во всероссийском розыске.
* * *
Сегодня смертная казнь снова в центре общественного внимания. Вопрос о том, гуманно ли лишать жизни жестоких убийц, насильников и педофилов, приобретает особую остроту на фоне экономического кризиса и моральной деградации. И ответ на него очень непрост. Но все же приоритетным является, наверное, создание таких условий в обществе, чтобы этот ответ приходилось искать как можно реже - и судьям, и правозащитникам, и близким людям казненных и жертв преступников.
Расстрельная команда
Первые послевоенные годы прервали эту "пляску смерти". В 1947-1950 годах в СССР даже была отменена смертная казнь. Тем не менее, вскоре высшая мера будет восстановлена. Во-первых, продолжал бушевать послевоенный бандитизм. Во-вторых, на скамье подсудимых оказывались все новые и новые военные преступники и лица, сотрудничавшие с оккупационным режимом.В период оккупации на территории Гомельщины действовало полицейское подразделение под командой некоего Буглая, так называемая "Белая команда". Буглай и его подчиненные активно привлекались к расстрелам и жестоким карательным акциям. Командир взвода Семен Лапицкий специализировался на приведении в исполнение смертных приговоров. В деревне Меркуловичи Чечерского района он из пулемета расстрелял трех детей и 70-летнего старика, принадлежавших к семье партизана. Выстрелом в спину Лапицкий убил 12-летнего Витю Журавлева, лично расстреливал жителей деревень Фундаменка, Дербичи и Моисеевка.
После войны он скрылся в Сибирь, изменил фамилию. Но в деревне Меркуловичи у самого Лапицкого оставалась семья, и за его родней было установлено наблюдение. Эта чекистская "засада" сработала только спустя 30 лет! В 1974 году в Меркуловичах появился некто Тиманович, интересовавшийся судьбой дочери Лапицкого. Выяснилось, что это и есть бывший командир взвода из "Белой команды". Лапицкий был арестован в Иркутской области и этапирован на родину, в Беларусь.
26 августа 1974 года Военный трибунал Белорусского военного округа приговорил его к высшей мере наказания. Так бывший активный участник расстрельной команды сам стал у стенки. Казнен был и каратель из того же подразделения Ильенков, которого попутно, во время разработки Лапицкого, обнаружили в Одесской области.
В сентябре 1963 года в Хойниках состоялся суд над группой бывших служащих вспомогательной полиции. Они обвинялись в участии в сожжении 26 деревень и убийстве нескольких сот человек. Четверо из них были приговорены к расстрелу, один экс-полицай - к 15 годам лишения свободы.
Всего в Гомельской области к суду были привлечены 3 521 бывших полицейских, сотрудников тайной полевой полиции "Гехайм фельд полицай" и других военных преступников. Смертные приговоры выносились, как правило, лишь тем из них, кто лично и с особой жестокостью участвовал в казнях партизан и мирных граждан. Последний из этих коллаборационистов был приговорен к расстрелу в 1979 году.
Мозырские смертники
Все же расстрелы в послевоенном БССР были скорее исключительным наказанием. Советское общество гордилось тем, что на основе "передовых социальных отношений формируется новый человек". Предполагалось, что в скором времени преступления вообще исчезнут. А пока это не происходило, о преступности говорилось в духе песенки из знаменитого в свое время советского "ментовского" сериала: "Если кое-кто у нас порой честно жить не хочет…" Но эти "кое-кто" время от времени совершали и жестокие убийства, и изнасилования. Причем по мере того, как "росло благосостояние советских граждан", увеличивалось и количество, и цинизм преступлений.Поэтому в ожидании коммунизма и "эры милосердия" приходилось выносить порой и смертные приговоры. Характерной приметой того времени было то, что к высшей мере могли приговорить не только за убийство при отягчающих обстоятельствах, измену Родине, военные преступления, но и за взятки, хищение в особо крупных размерах и другие экономические пригрешения.
Так, в 1960-1963 году заведующий одного из магазинов гомельского "Горплодовощторга" Григорий Риванский наладил "схему" по крупномасштабному присвоению общенародной собственности. Воровали с размахом, десятками тонн. По данным, приведенным журналистом Ильей Горным, изобретательные работники торговли смогли похитить: меда - 1 тонну, халвы - 1,4 тонны, мандаринов и апельсинов - 10 тонн, сахара - 40 тонн. Так, на "утруске" марокканских и египетских цитрусовых да "усушке" сахара группа завмага с предпринимательской жилкой украла на сумму, равную стоимости 23 легковых автомобилей. По оценке и ценам советского времени, разумеется.
В декабре 1964 года Григорий Риванский по ст. 91-1 УК БССР был приговорен к смертной казни – расстрелу, с конфискацией имущества. Его сообщники отделались сроками от 10 лет лишения свободы до 6 месяцев исправительных работ.
В 1982-1983 году разыгралась трагедия в Мозыре, известная как "Мозырское дело". Противники смертной казни любят приводить его в качестве аргумента против лишения человека жизни по суду. Но, в определенном смысле, на этот случай могли бы ссылаться в свою пользу также и те, кто считает высшую меру последней формой защиты от преступности.
Суть происшедшего в столице восточного Полесья такова - потерявшие всякий страх местные браконьеры дошли до того, что убили сотрудника прокуратуры и рыбинспектора. Для того времени - событие из ряда вон выходящее. Ведь "лихие 90-е" были еще впереди, а происшедшее могло иметь аналогию разве что в 20-30-х, когда шла коллективизация и "раскулачивание". Да еще в первых послевоенных годах, когда в эти края заглядывали бандеровские отряды с Украины.
В 80-х же двойное убийство в чащах Полесья получило всесоюзный резонанс. И можно только представить, какое давление, как по "линии партии", так и общества в целом, оказывалось на следствие и суд. Следствие этот прессинг не выдержало, а вот суд… Не зря же советский суд называли "самым гуманным в мире". Но об этом - по порядку.
Мозырской милицией было арестовано шесть подозреваемых, которые дали признательные показания. Верховный суд БССР счел их виновными, но вопреки требованиям общественности, ограничился максимумом наказания в 15 лет, а не "вышкой". А спустя некоторое время выяснилось - все осужденные по Мозырскому делу невиновны, признания из них выбили на допросах.
Убийства и прочие преступления совершала семейная банда Коновальчуков, и теперь уже настоящие убийцы оказались на скамье подсудимых. Председатель суда, осудившего невиновных, лишился своей должности. Но стоит обратить внимание, что даже вынося обвинительный приговор, он не приговорил их к смерти - судья до конца сомневался в результатах следствия. А вот главному на кровавом семейном подряде - старшему брату Коновальчуку - расстрельный приговор был назначен на совершенно точных основаниях.
Организованное убийство
В конце 80-х годов, с началом "рыночных реформ", Гомель снова оказался во власти организованного криминала. Клички блатных авторитетов стали решающим аргументом в решении экономических споров и даже в уличных и бытовых конфликтах. Каждый, кто хоть немного знал, что за этим стоит, "уважительно" умолкал при упоминании таких людей, как "Коля Солдат" и "Гена Пожарник". А стояла за этим готовность членов ОПГ пойти на любое насилие, вплоть до самого жестокого убийства. "Смертные приговоры", которые выносили главари бандитских группировок, зачастую негласно санкционировались коррумпированными правоохранительными органами.В начале 2000-х годов высшие власти республики решили покончить с существованием ОПГ. В то же время происходит несколько загадочных убийств криминальных лидеров Гомеля, связанных с их преступной деятельностью. В 1996 году на автозаправку по улице Докутовича подъехал автомобиль, в котором находился криминальный авторитет Михаил М. ("Миша"), его жена и несколько приближенных. Карьера "Миши" и его друзей развивалась, словно в знаменитом сериале "Бригада".
Суд над "морозовцами"
Начинали в середине 80-х, сколотив дворовую группировку "Пентагон" (так назывался один из домов, построенных по особому проекту на улице Советской). Группировка стартовала с обычного хулиганства, при этом уже почти с первых шагов славилась своей жесткостью. И вскоре уже терроризировала половину города. В мире же профессиональных преступников Миша был известен как "фартовый" карточный игрок.
К началу 90-х годов Миша вместе с небезызвестным Сергеем Морозовым организовали одну из самых сильных в Гомеле рэкетирских группировок. Его младший брат Виталий был убит в уличной разборке, когда старший отбывал свой срок на "зоне". На самого Мишу было несколько покушений - во время одного из них пуля, по слухам, срикошетировала по толстой золотой цепи на шее, во время другого тяжелое ранение получила его жена.
На АЗС на Докутовича произошло очередное, и финальное покушение - киллер просто подошел к машине, где сидел криминальный лидер, и в упор разрядил в него пистолет. Ушел, как говорят, не спеша. Оказавшемуся неподалеку наряду милиции оставалось только констатировать, что Миша медленно умирает. "Скорая" приехала не скоро. А авторство этого заказного убийства так и не было установлено.
В начале 2000-х годов многие из бывших бандитских лидеров в Гомеле стали превращаться в респектабельных бизнесменов. Но тут их и стали арестовывать. Правда, под карающую руку Немезиды попали далеко не все. Но Сергей Морозов, ставший, после смерти Миши и Виктора Осипенко ("Кабана") самым крупным криминальным авторитетом Гомеля, был взят под стражу. В 2006 году он месте со своими подельниками Игорем Данченко и Валерием Горбатым был расстрелян.
"Вышка" против беспредела?
С наступлением эры "дикого капитализма" деяния преступности мафиозного типа были не единственными. Не менее бурно плодились и шайки беспредельщиков, орудовавших на свой страх и риск. В обстановке морального распада и вседозволенности размножались и маньяки-одиночки.В 1990 году в Светлогорске был изнасилован и убит ударом ножа 13-летний мальчик. Вслед за этим жертвой убийцы-педофила стал 10-летний, потом 9-летний ребенок. И еще трое детей. Осенью 1993 года родители вышли на улицы Светлогорска, организовали пикетирование райисполкома, стали создавать отряды самообороны. Но только спустя несколько лет в этом деле была поставлена точка. Свинцовая.
В 1994 году житель Светлогорска Игорь Миренков, арестованный по делу о хищении бензина, вдруг признался в убийстве детей. По предположению следователей, во время службы на флоте Миренков сам подвергся изнасилованию, что способствовало развитию у него патологических наклонностей. Во время следствия подозреваемый содержался в одиночной камере в Речице при усиленных мерах безопасности. Он был приговорен к смертной казни и 19 июня 1996 года расстрелян в СИЗО-1 Минска.
Информация по этому делу была засекречена и предана огласке только в 2007 году. Характерно, что с 1991 по 1993 год Миренков отбывал исправительные работы, но получая трехдневные отпуска "за хорошее поведение", во время них совершал свои страшные преступления.
В 2000-м году в Октябрьском районе произошло убийство директора лесхоза, его жены и дочери. Совершившие это жестокое преступление некие Курач и Шевченко были впоследствии арестованы в Санкт-Петербурге. Выяснилось, что оба задержанных являются наркоманами и на тройное убийство пошли в надежде найти в доме директора деньги. Они были отправлены по этапу на родину, где и предстали перед судом. Один из убийц получил смертный приговор, второй - 15 лет. Но до расстрела приговоренный не дожил. Он скончался по дороге из суда в СИЗО - прямо в автозаке. Сердце не выдержало.
 |
Фото: Дмитрий Брушко, TUT.BY |
Надо отметить, что гомельское СИЗО-3 на улице Книжной, как и другие места содержания подследственных и заключенных, не является "исполнительной тюрьмой". Смертные приговоры, вынесенные в Гомеле, как правило, приводятся в исполнение в СИЗО-1 Минска.
В 2002-2003 годах страшные трагедии одна за другой потрясали Жлобин. Группа из 4-х молодых людей, злоупотреблявших спиртным и ведших асоциальный образ жизни, совершили ряд убийств и изнасилований. Одно из самых громких среди них - убийство четверых молодых людей, которое произошло в местном ДК, закрытом на ремонт. Бывшая с убитыми девушка была изнасилована, затем ее попытались добить ударами кирпича по голове. Но несчастная выжила, и ее показания стали важным аргументом для следствия и суда.
Выяснилось, что на счету подозреваемых еще четыре человеческие жизни, всего 8 убийств. Еще несколько человек они убили прямо в их домах, и чтобы скрыть следы преступления, устроили поджоги. Главарь банды Лищук, приехавший из Украины, и его ближайший подручный Пищик по приговору суда были расстреляны. Но первоначально смертный приговор получили трое, однако осужденному по фамилии Морозов расстрел, по кассации, был заменен пожизненным заключением. Четвертый из проходивших по делу отделался 5 годами лишения свободы - у него доказанным оказался только один эпизод изнасилования.
Через несколько лет был приговорен к смерти и расстрелян некто Тихих из Рогачева, совершивший тройное убийство. Этот рецидивист убил молотком трех своих знакомых, после чего отправился спать.
Летом 2007 года в Гомеле состоялся резонансный процесс по делу убийцы-педофила Леного. Преступник заманил несовершеннолетнего мальчика в лес за Новобелицей, после чего изнасиловал его и лишил жизни. На оглашении приговора по этому делу присутствовал гомельский журналист Руслан Пролесковский.
- Приговор Леному выносил заместитель председателя Гомельского областного суда по уголовным делам Анатолий Тозик. Кстати, так совпало, что к смертной казни убийца был приговорен в день своего рождения, - вспоминает Руслан Пролесковский. - Во время оглашения приговора я видел подсудимого со спины. Помню, что когда судья произнес слова об исключительной мере наказания, у Леного даже уши как-то посинели. Он покачнулся и жалобно всхлипнул. Конвойный быстро одел на него наручники, даже не дожидаясь окончания чтения приговора. Насколько я знаю, смертники вне своих камер обязательно должны находиться в "браслетах"…
Автору этих строк в те "лихие" годы также довелось немного пообщаться с такого рода людьми. Оказавшись случайно в квартире своего друга детства, скатывавшегося в то время на криминальную дорожку, я обратил внимание на двух "гостивших" там молодых людей. Они прибыли в Гомель из Красноярска и случайно попали "к Лехе на хату". Хлебнув спиртного, "залетные" с берегов Енисея стали расписывать свои подвиги во всей красе - по их словам, они с ножом в руках легко разбирались "у себя на районе" с любыми здоровяками. "Подойдешь к такому качку, ткнешь его в бок - он сразу и сдувается. "Ой, ой" - и приседает" - живописал один из красноярских.
Со стороны все эти откровения мокрушников были больше похожи на пустопорожнее бахвальство, говоря их же языком - на "гонево". Ничего брутального в их облике не было - что-то среднее между "неформалами" и "гопниками", довольно субтильные и, похоже, злоупотребляющие "колесами" и прочими наркотиками. Разве что в блокнотике у одного были записаны некие сатанинские значки и тексты. Потом, когда их случайно арестовали вместе с Лехой за какую-то мелочевку, выяснилось - это были действительно опасные душегубы, находившиеся во всероссийском розыске.
* * *
Сегодня смертная казнь снова в центре общественного внимания. Вопрос о том, гуманно ли лишать жизни жестоких убийц, насильников и педофилов, приобретает особую остроту на фоне экономического кризиса и моральной деградации. И ответ на него очень непрост. Но все же приоритетным является, наверное, создание таких условий в обществе, чтобы этот ответ приходилось искать как можно реже - и судьям, и правозащитникам, и близким людям казненных и жертв преступников.