ГЛАВКОМ ПВО ПАВЕЛ БАТИЦКИЙ
начало > 18 декабря 2014 г.
Через полчаса начальник штаба полка позвал меня в кабинет, кивнул на лежавшую на столе телефонную трубку:
— Вас — командующий округом!
Я представился, хотел было доложить о состоянии раненого командира полка, но в трубке уже стоял крик:
— Где ваш командующий? Что у вас случилось? Бардак в ПВО!
— Докладываю: командующий армией генерал-лейтенант Кузьменко находится в отпуске.
— А где ваш первый заместитель командующего армией? Почему он не прибыл для расследования ЧП?
— Генерал-майор авиации Скорняков находится на командном пункте армии. У нас идут учения с реальными целями, он…
— Какие еще цели? Какие учения? Какое мне до этого дело? — кричал командующий Прибалтийским округом генерал-полковник Майоров. — У вас громкое ЧП, а он талдычит про какие-то там цели! Кто будет докладывать о ранении командира полка как положено? Кто, я тебя спрашиваю?
— Исполняющий обязанности командующего армией ПВО генерал-майор авиации Георгий Павлович Скорняков, он знает о происшествии, он и доложит главнокомандующему ПВО и министру обороны.
— Вызовите его сюда для расследования и доклада министру обороны!
— Внеплановая проверка Войск ПВО страны проводится Маршалом Советского Союза главнокомандующим войсками ПВО страны — заместителем министра обороны Батицким Павлом Федоровичем. Учение проводится по указанию министра обороны Маршала Советского Союза Устинова.
— Почему, полковник, у вас в армии ПВО такой бардак? Вы там для чего? Почему такая низкая дисциплина в вашей армии?
Постепенно голос из Риги утих, и мы с начальником медслужбы армии полковником Хоровцом поспешили в госпиталь. По прибытии надели белые халаты, доложили о себе дежурному врачу, спросили о состоянии раненого командира полка.
— Проведен необходимый осмотр раны, введены необходимые медикаментозные средства. Ранение средней тяжести. Пока ухудшения состояния здоровья не наблюдается.
В палате мы не подошли к раненому, лишь издалека кивнули — врачи запретили приближаться.
— Пока раненый еще в состоянии опасности, вы, пожалуйста, останьтесь здесь.
Исполнительный, вежливый, воспитанный Хоровец согласно кивнул головой, а я мысленно пожелал выздоровления командиру полка и покинул палату. И тут же представил ход очередного телефонного общения с моим московским начальником генерал-лейтенантом Сергеем Бобылевым. В штабе полка попросил начальника штаба соединить меня по закрытой связи с «Кометой» — позывным командования Войск ПВО страны. Сергей Андреевич Бобылев спокойно выслушал мой доклад о происшествии. Мне показалось, что он помнит о том, что в новой должности я чуть более двух месяцев. Но ошибся в своем прогнозе.
— Плохо вы, Сульянов, начали свою службу в новой, достаточно ответственной должности члена военного совета отдельной армии ПВО! Почему это тяжелое происшествие произошло? Доложите, товарищ Сульянов, о том, какой порядок в войсках, если на разводе караула старший лейтенант не заметил выпившего спиртного караульного? Низкая требовательность офицеров к подчиненным! Безобразие! А где был замполит? Где врач или фельдшер? Почему не был произведен медицинский осмотр как положено? Принимайте, Сульянов, срочные меры, выносите проблемы воинской дисциплины на военный совет…
Бобылев положил трубку. Он был прав! Надо изучать в войсках положение дел с дисциплиной, строже спрашивать с командиров и политработников. Здесь, в полку, замполит в отпуске, исполняющий его обязанности пропагандист полка еще далек от всех забот замполита, его глубоко не проинструктировали, опыта — кот наплакал, да и с инициативой не в дружбе.
Из Вильнюса выехали в темноте. Водитель «Волги» вел машину на предельной для дороги скорости. В штабе нас ждали — начальник штаба генерал-лейтенант Лейчинский передал несколько срочных документов:
— Посмотрите, пожалуйста. По данным разведки, через час ожидается еще и ночной налет. Нам приказано быть на командном пункте армии.
На КП был генерал Г. П. Скорняков и весь личный состав командного пункта, каждый находился на своем месте. Скорняков приказал начальнику командного пункта ввести меня в оперативную обстановку: днем и ночью цели (самолеты Балтийского флота и другие) прорывались на разных высотах к охраняемым объектам. По данным разведки, самолеты «противника» могли появиться снова на малых высотах — там их труднее всего обнаружить радиолокаторам.
Командующий армией ПВО Александр Кузьменко по завершении отпуска вернулся в Минск. Он был подавлен. Вскоре мне стало известно, что командарм часто находится на командном пункте и даже ночует там в небольшой гостиничке, хотя в дневное время работает в своем кабинете в здании штаба армии. Мои попытки побеседовать с ним о причинах ночного отдыха на территории командного пункта ни к чему не привели, более того, после моих вопросов о причине ночного «переезда» на КП командарм только скрипел зубами, молча отводя взгляд в сторону…
Преступление
пилота Беленко
Подошла поздняя осень, а с нею и подведение итогов работы войск в течение года, когда почти каждый из нас готовил «карманный вариант проделанной работы» войск армии. Каждого, по опыту прошлых лет, не вызывали на трибуну, но тем не менее шпаргалки многие подготовили — на всякий случай. В итоговом докладе нашу армию назвали только один раз — возросло число осужденных, отправленных в дисциплинарный батальон, ранен подчиненным командир полка в Вильнюсе.
— Руководству второй армии надо отвечать за случившееся ранение командира полка! Что же это за подготовка караульной службы? И Кузьменко, и Сульянову усилить внимание к подготовке личного состава, заступающего в караул. Вы строго предупреждены!
Но нас потрепали только вполсилы — на Дальнем Востоке летчик ПВО старший лейтенант Беленко на МиГ‑25П перелетел в Японию и произвел посадку на военном аэродроме острова Хоккайдо. Через несколько часов американские специалисты вылетели в Японию — их давно интересовали ошеломляющие технические и скоростные данные перехватчика МиГ‑25П. По дипломатическим каналам была достигнута договоренность о возврате угнанного Беленко МиГ‑25П, но американские специалисты детально разобрали перехватчик на многочисленные блоки, части и детали для исследования самолета, двигателей, электроники. Постановлением правительства КБ Микояна и завод-изготовитель вынуждены были в течение двух лет поменять всю электронную начинку МиГ‑25П.
Угон новейшего истребителя-перехватчика — тяжелейшее, позорное происшествие. В Вооруженных Силах шло поименное, углубленное изучение кадрового состава офицерского корпуса и, как это бывает, — началось повальное придирчивое «изучение кадров». Офицеры службы безопасности настойчиво предложили «вывести из строя» двух военных летчиков: они-де могут махнуть за рубеж, а граница — рядом. Командующий и я не согласились. Начались споры, на нас оказывали давление: «Они-де прибалты, фамилии у них «не наши». Дело дошло до Москвы, и вскоре было принято решение: обоих летчиков откомандировать из 2‑й армии и направить служить за Урал.
Позднее, из материалов расследования происшествия стало известно, что Беленко очень переживал, что на вышестоящую должность командира звена выдвинули не его, опытного летчика, что характер у Беленко был трудный. Именно по этой причине комэск и решил назначить на повышение другого, более спокойного и сдержанного офицера. Беленко был очень расстроен, замкнулся, чаще обычного молчал, но эти и другие перемены в поведении летчика остались без внимания. Увы, далеко не все командиры и политработники способны увидеть и глубоко ощутить человеческую боль, обиду и унижение, помочь человеку. Так это было или по-другому — кто теперь скажет?
Мне доводилось вместе служить и с добрыми, спокойными летчиками (Остапенко, Чернышев, Коновалов, Репин и другие), и с очень обидчивыми капитанами В. Павловым и Г. Бородавко. Их долго не продвигали по службе, и они написали рапорты о переводе из учебного полка училища в истребительный полк. Полк нес боевое дежурство, и бывшие летчики-инструкторы Армавирского училища В. Павлов и Г. Бородавко быстро вошли в строй летчиков‑истребителей, позже их повысили в воинском звании.
«Дело Беленко», разумеется, вызвало взрыв негодования у высшего руководства страны и в Министерстве обороны. Ранение командира зенитного ракетного полка полковника Б. Шнейдера на фоне бегства военного летчика в Японию поблекло, отошло на второй, если не на третий план. Но нам, руководителям, пришлось принять самые энергичные меры воздействия по наведению и поддержанию должного порядка в подразделениях и воинских частях.
— Инструктивно-методические показные занятия, — советовал начальник штаба армии генерал-лейтенант Лейчинский, — срочно должны быть проведены в корпусах, бригадах, полках, батальонах и ротах вышестоящими руководителями с показом во всех подразделениях действий каждого начальника, инструктирующего состав караулов: с построением, проверкой знаний устава рядовыми и сержантами, командирами подразделений.
Генерал-майор авиации в отставке Анатолий Сульянов продолжение следует