Дорогами Полесья. Дублин: "Засталося тут чалавек 200, як пасля вайны"

TUT.BY отправляется по изведанным (и не очень) дорогам Гомельской области, чтобы познакомиться с жителями деревень и городов Полесья, узнать, как они живут, за что любят свое место и чего им не хватает для полного счастья.




Первым нашим путешествием стала поездка в Дублин. Белорусский Дублин - это деревня в Брагинском районе Гомельской области. О населенным пункте, который находится в 6 километрах от Брагина, возможно, знают не все, но тот, кто здесь бывал, проезжал мимо, не упускает возможности сфотографироваться возле знака, чтобы потом похвастать перед друзьями: "Я был в Дублине".
Деревня - тезка ирландской столицы, известная с XVI века как селение Великого Княжества Литовского, встречает нас холодным резким ветром, но ярким рыжим солнцем. Населенный пункт ничем не отличается от сотни других сел и деревень области, кроме своего звучного имени: это обычный поселок с центральной асфальтированной улицей протяженностью около километра и несколькими улицами, что ответвляются от главной. Но вот наличники окон или "ліштвы", как их называют в Беларуси, встречаются очень необычные. Даже несмотря на то, что многие жители меняют старые деревянные окна на пластиковые, наличники никто не убирает.
Раньше вокруг Дублина были болота, но после того как их осушили, деревню окружают луга, ну а на лугах пасутся лошадки.




Еще, что бросается в глаза, это большое количество аистовых гнезд - в Дублине они чуть ли не на каждом столбе.
Для того чтобы познакомиться с местным населением, которого на улице осенним утром почти не встретить, выход один - идти по дворам.

Марии Степановне Гордиенко 72 года. Из своей семьи только она осталась в Дублине. Сестры вышли замуж и уехали в Минск и Корму, брат, который сначала жил в Брагине, после аварии на ЧАЭС уехал в Минск. Дети Марии Степановны, три дочки, тоже разъехались - в Минск, Гомель и Брагин.




Первый вопрос, который приходится слышать каждому жителю Дублина, почему же "Дублин"?

- Ня знаю, праўда эта ілі легенда. А тут балаты былі, вады было багата-багата. Дубы паўсюль раслі. І калі дуб адзін сталі рэзаць, пад дубам ляжаў лін, рыба такая. Вот гавораць ад гэтага і прозвішча вёскі пайшло - Дуб-Лін. І пра Ірландзію чула. Тут багата хто каля знака фатаграфіруецца - і там Дублін, і тут Дублін. Толькі правільна казаць не ДУблін, а ДублІн. Хаця, цяперака хто як хоча, так і кажа, прыезджыя асобенна. Вот дальша Камарын. Нада казаць КамарЫн, а хто ня знае, кажа КамАрын.




А на вопрос: "Чаго не хапае ў жыцці?" - слышим по-стариковски мудрый ответ:

- Здароўя. А яшчэ ў нас, старых, абіда такая пайшла… Быў у нас сельскі клуб. Мы на празьднік які, на Новы год усе туды хадзілі. А цяпер клуб закрылі. На рамонт. А старыкам і няма куды пайці, толькі сасед к саседу. Той клуб два гады як рэманціруюць. Алкашы там ужэ ўсе вокны павыбівалі, батарэі пазрывалі на металалом. Дзецкі садзік і той ужэ разабралі.

- Так багата п'юць?

- Ня усе, хто як. Чалавек сем точна набярэцца. Падробяць дзе і пайдуць сразу прап'юць. Ё і такія, хто з цюрмы прыйшоў, а работаць так нідзе не работаюць, толькі ў матак на шыях сядзяць. Ці паедуць у "зону" (зона выселения после катастрофы на Чернобыльской АЭС. - TUT.BY), жалеззя насцягаюць, здадуць ды нап'юцца патом.

По соседству с Марией Степановной живет семья Власенко: 75-летний Дмитрий Герасимович и 73-летняя Софья Аникиевна. 
Но обстоятельно поговорить с супругами не получается - на улице раздаются звуки автомобильного сигнала.

- Ой, аўталаўка прыехала! - говорит Софья Аникиевна, и мы выходим на улицу. - Хоць і магазін ё, ды там ад яго нада несці. А тут выйшаў каля хаты і купіў. Бывае, што і ў магазіне такога няма, што часнік возіць.




Дабы не доставлять неудобства и не мешать выездной торговле, которая начинает набирать обороты на улице Дублина, прощаемся и идем дальше.




Некоторые из домов деревни умирают от времени и отсутствия хозяина. На такие дома замки на двери не навешиваются, но на окна ставятся деревянные решетки.
Владимир Курьян - самый старый житель Дублина, Владимиру Савельевичу пошел 93-й год.




Его дочка Юлия уже сама на пенсии и теперь старается приезжать из Гомеля к отцу раза три-четыре в месяц:

- Несколько лет назад я его хотела с матерью в Гомельский район забрать, в Романовичи. Там дом купить, все же как-никак ближе, чем сюда ездить. Но мама не захотела. Мол, если уедет туда из Дублина – сразу умрет. Так и не поехали. А позже мать уже сама "бедкавала": "Чаму ж ты нас сілай не забрала?".




Сейчас в Гомель отца забрать?.. Так он в квартире "засохнет". Здесь отец при деле - ему хоть и 92 года, а он то сам что-то по хозяйству сделает, то женщинам одиноким по улице поможет: лопату набьет или "капца" закапает. Ему на людях жить хочется.

Владимир Савельевич - ветеран Великой Отечественной войны, и поначалу он берется рассказывать про то, как рядовым пехоты дошел до Германии.




- А пасля вайны вярнуўся дамоў, ды й тут і астаўся. Хацеў у Брагіне на работу ўстроіцца, ды ў горадзе работы не было, толькі калі "агентам". Но я такую работу не захацеў, сказаў - "Лепей у калхоз".

- Гэта як, "агентам"?

- Па дварах хадзіць, каб людзі па скрынях лазілі і пасьледнее аддавалі - грошай жа не было пасля вайны, дык вяшчамі налогі бралі.

И Владимир Савельевич пошел в колхоз: сначала работал на волах, потом на конях, 20 лет собирал молоко по деревне, а после пенсии остался работать в колхозе еще 14 лет.




- Ды і ахвоты ў горад ехаць не было. Тры кубаметры лесу далі - я тут і строіўся.

В голове вновь рождается самый популярный вопрос, тем более что не спросить о названии деревни самого старого дублинца мы не могли.

- У архівах гаворыцца, што ці то вайна была, ці вастаніе якое. І князь ці цар, папрасіў дапамогі з Ірландзіі. Вот тут гэтыя палкі і стаялі. А патом багата хто з тых людзей застаўся жыць тут, і места эта у чэсць свайго горада назвалі. А пра ліноў дык эта так, легенда народная. Неяк сюды з таго Дубліна прыязджалі, што ў Ірландзіі. Гаварылі, што дружыць будуць з намі, ды не палучылася ў іх там нешта. Болей і не было іх.
На вопрос, правда ли то, что все дублинцы так переживают за сельский клуб, дочка нашего героя Юлия Владимировна добавляет, что уже закрыли все что можно: и клуб, и школу.

- А теперь еще и почту закроют. Чтобы пенсию получить, коммунальные оплатить, старикам машину нужно ждать из района. Летом еще ладно - вышли бабушки на улицу, сели на лавку и ждут. А зимой?
И радио убрали. У старых людей как в домах всегда было? У них постоянно работало радио: с утра до ночи. Теперь все обрезали. Кому-то радиоприемники от электросети раздали, кому-то нет. Только зачем они, если телевизор таким же образом можно включить? В городах оставили, в Гомеле работает же. Да только кто его там слушает? А тут, где, казалось бы, оно нужно, его нет. Старикам это радио - как хлеб. Вымирает деревня. Молодые живут, но мало. Один медпункт, два магазина, и всё.




- Засталося нас тут чалавек 200, як пасля вайны, - вторит дочке Владимир Савельевич.