Когда о смерти думаешь чаще, чем о жизни. Долгожительница рассказывает о своей судьбе

Год рождения - 1912

По информации соцслужбы, большинство пенсионеров-долгожителей - уже лежачие и на полноценную беседу вряд ли настроены. Но есть среди людей с вековым опытом настоящие "уникумы", сохранившие к такому возрасту быстрый ум и ясную память. Елизавета Константиновна - одна из них. Глядя на нее, понимаешь: временные границы порой бывают размыты. Но паспорт с пометкой "год рождения - 1912" развеивает все сомнения.



Дом бабули-долгожительницы расположен на холме в небольшой деревушке Ислочь. Эта часть поселка совсем глухая: летом сюда приезжают дачники, зимой - никого нет. Обращаем внимание на расчищенное крыльцо. К приезду гостей здесь готовились, несмотря ни на что.

Всю жизнь женщина прожила в Минском районе. Сначала в деревне Семково, в которую ее отец убежал из Минска во время революции. Потом на Ислочи: "выгналі паноў i пасялілі туды нас, батракоў". Дом, в котором нас встречала хозяйка, они строили вместе с мужем. Говорит, жили с ним хорошо, дружно. Он был лесником, она дояркой, вместе смотрели хозяйство, вместе растили детей. Правда, умер муж рано, еще в 64-м. Прошло уже почти полвека, как женщина живет одна.

"Прыйшла з фермы і радзіла"

Заходим в дом, и первым делом Елизавета Константиновна показывает нам награды за успехи в труде, которые она получила еще при советской власти. Женщина с 16 лет работала в хозяйстве. Протягивает руки: "Во якiя пальцы крывыя". Долгое время доить коров приходилось руками, машинное оборудование подключили гораздо позже. Даже детей приходилось рожать, почти не отходя от "рабочего станка".

- Вот старшую дачку Таіску прыйшла з фермы i радзiла. У гэты дзень была пры цялятах, везла воз сена. Месяц пабыла дома і зноў пайшла на работу.

Это сейчас, говорит бабуля, мать сидит с ребенком три года, а тогда было совсем другое время. Не было ни света, ни газа, и ничего - жили!



- Печку затаплю, гаршок вады сагрэю і пакупаю гэтае дзіця. Патом пяленкі памыю, каля печкi пасушу, каб заўтра на цэлы дзень было пеленаць яшчэ. А цяпер панцыры гэтыя (памперсы. - TUT.BY) надзяюць. І ўсё успевалi неяк.

Вся жизнь - в спешке

Всегда при себе у женщины были часы: сколько себя помнит, она всегда торопилась. С работы - домой, а дома - большое хозяйство. Держали корову, свиней, овечек, распахивали участок в 60 соток, иначе было не выжить. "Насадзім картошкі, - вспоминает Елизавета Константиновна, - і патом муж у Мінск на кане ездзіў прадаваць. Так і пражылі". Вечера женщина проводила за швейной машинкой: всю семью обшивала своими руками.



Войну Елизавета Константиновна помнит хорошо - тогда она уже была замужем. Говорит, что поначалу немцы местных не трогали. Если нужно было молоко или сало, не требовали, а просили. А плохими они стали после того, как на них надавили партизаны, считает женщина. И вот тогда было по-настоящему страшно. Но об этом бабуля решила не рассказывать: что гостей утомлять?

Елизавета Константиновна идет закрывать в печи вьюшку. Сегодня для нее это самый трудный момент в быту. Для этого ей приходится подниматься и спускаться по лестнице: каждый шаг дается нелегко. Но от помощи женщина отказывается - в жизни пришлось пережить и не такие спуски и подъемы.

Всё для детей

Когда умер муж, старшей дочери было всего двенадцать. Немало мужчин в деревне сватались к вдове, но женщина предпочла растить детей одна. Она сама рано лишилась матери и все детство прожила с мачехой. Усвоила на всю жизнь: чужие дети никому не нужны, - и выбрала для себя такой путь. И сейчас, оглядываясь назад, не жалеет.

- У дзярэўне мне всегда завiдовали, гаварылі, што багатая я, што у мяне ўсё ёсць, а я проста не хадзіла па хатах, не пiла, не гуляла. Прыду с работы - і к дзецям. Усех выучыла в Мінске, пажаніла. Цяпер маі дзеці ўжо самі пенсіянеры, што аба мне гаварыць. Ніхто не развёўся, я яшчэ і ўнукаў гадавала, падкідывалі іх мне, а самі на работу ўхадзілі.

Еще прошлым летом бабуля держала козу. Но теперь дети сбыли все хозяйство, чтобы мать хотя бы на старости лет себя не мучила. Каждые выходные обязательно кто-нибудь из родственников приезжает, договариваются между собой. Наносят в дом воды, дров, заполняют холодильник.

- Яны ўсё робяць, я ўжо не магу. Вот перад Новым годам прыехалі, усё вычысцілі, елку паставілі. Гэта ўсё яны! Цэлую сумку падаркаў прывезлі. А летам чуць не каждый дзень прыязжаюць. Тут у іх дачы, бяруць вотпуска. Дык як наедуць у выхадныя, дык божа мой, грымiць гара! А вумные цяпер дзеці, такія харошыя.

Предлагали родственники и забрать бабулю в Минск. Но в этом вопросе Елизавета Константиновна непреклонна. Пока сможет, хочет жить дома. Боится оказаться в городе "взаперти", а тут какая-никакая свобода.

Когда никуда не нужно идти…

Утро, как говорит бабуля, начинается у нее поздно, часов в 8. Надо вставать и кормить котят - не может Елизавета Константиновна совсем без обязанностей. Затопить печку, попить чая с конфетами, полистать альбомы - вот и все дела. Поговорить здесь женщине особо не с кем, только если по телефону. Была одна соседка, но несколько лет назад умерла. Всех своих сестер и братьев Елизавета Константиновна тоже похоронила, как говорит, осталась "последняя".



Идти женщине особо некуда: магазинов в деревне нет, да и продуктами полностью обеспечивают дети. Но она все равно одевается и просто ходит туда-сюда по деревне без повода. Хоть и ноги болят, но двигаться нужно обязательно и воздухом дышать, считает Елизавета Константиновна.

Дома бабуля проводит время у телевизора: "Слухаю Лукашэнку". Говорит, что ей жилось хорошо при всякой власти. Но если раньше денег платили мало, а купить на них можно было много ("на рубль пяць булак хлеба брала"), то теперь пенсия вроде бы большая - 2 млн 560 тыс., но расходится она быстро. Правнукам старается каждый раз подарить то 50, то 100 тысяч, как получается.

Мысли о жизни и смерти

О том, что доведется прожить так много лет, откровенничает бабушка, и подумать не могла. Говорит, что самочувствие в таком возрасте совсем неважное. Поговорила с нами 20 минут - и уже кружится голова. Болит все: руки, ноги, ломит спину. "Иной раз так плохо стане, што кажется, лучше б памерла".

О смерти говорить нелегко, но долгожители очень много размышляют на эту тему. На самом деле с безысходностью нельзя смириться, даже когда тебе больше 100 лет. Бабушка рассказывает, что больше всего ее мучает вопрос: "Как же я не буду знать, как живут мои дети?"

- Вот, бывае, гляжу телевізар і думаю, як памру, як закідаюць мяне зямлёй... І ўсё. Так і трэба. Не хочацца, канешне".



Пытаемся перевести тему и просим рассказать о жизни, а не о смерти. В чем же секрет долгожительства, спрашиваем мы. Экология, питание, физкультура? Все не то.

- Я не абіжаная. Дзеці мяне даглядаюць, паэтаму і жыву доўга. I зяці ў мяне такія харошыя, мамай называюць. І гасцінцы прывязуць, і пацалуюць… Дык я і жыву за гэта.

Соцработники говорят, что далеко не всем пенсионерам-долгожителям так везет. Некоторые дети намеренно отказываются от их помощи, утверждая, что сами будут смотреть за родителями. А в итоге пожилые люди остаются совсем одни.

P.S. Редакция TUT.BY желает Елизавете Константиновне и другим долгожителям Беларуси крепкого здоровья и неравнодушных сердец.