Отпущенная из смерти в жизнь
Россиянку, подполковника медицинской службы в отставке Тамару Яковлевну Лебедеву в Минске знают немногие. Военный хирург, она участвовала в освобождении Белоруссии. А после войны, осев в нашей столице, более 60 лет трудилась в госпитале МВД и в поликлинике Национальной академии наук РБ.
Это очень скромный человек с необыкновенно удивительной судьбой. Смею даже утверждать: другого такого или даже с похожей судьбой не было и нет. О ней написаны статьи и очерки, не раз она была звездой теле- и радиоэфира. Хочется рассказать о двух эпизодах из ее жизни, которые так исцарапали ее сердце и душу, что, подобно фронтовым ранам, эти царапины саднят до сих пор. Сама она не любит об этом вспоминать.
Эпизод первый. 19 сентября 1942 года вчерашняя студентка Свердловского мединститута Тамара Лебедева, сдав экзамены и получив справку об окончании института (диплом ей вручат через 20 лет), шла домой. В кармане уже лежала и повестка из райвоенкомата. Радость-то какая! Она пойдет на фронт вслед за братьями и продолжит дело матери Любови Александровны, которая в Первую мировую была сестрой милосердия. А Тамара – уже военврач 3-го ранга.
На крыльце дома встретила почтальона. Хотела спросить: нет ли чего-нибудь им? Но тот сам сунул ей в руки казенный конверт и растворился в вечерних сумерках. Сердце дрогнуло. Неужели похоронка? От братьев шли «треугольнички». А за дверью уже слышались шаги матери. Спрятав конверт, Тамара решила утаить от нее письмо. И чутье ее не подвело. Кое-как проглотив ужин, пошла спать, сославшись, что надо рано подниматься. Ее безудержно колотила дрожь. Тамара сжимала горло, чтобы не разрыдаться…
Эпизод второй. В военкомате Лебедеву определили, как и хотелось матери, в местный госпиталь, находившийся в пяти минутах ходьбы от дома. Но ни мать, ни Тамара не знали, что через два дня госпиталь снимется и срочно, по «зеленому коридору», отправится в действующую армию. На западе страны, особенно на московском направлении, вновь серьезно обострилась обстановка.
Несколько суток в пути. И вот железнодорожная станция Рославль. Смоленщина. «Вылезай!», «Разгружайся!» Дальше поезда не шли. Впереди гремела война. Госпиталь разместился в ближайшей школе и сразу же, без раскачки и передышки началась работа. Поток раненых увеличивался с каждым часом, с каждой минутой. Их привозили на грузовиках, приносили на носилках. Многие шли сами, неся с собой отсеченные осколками снарядов и бомб носы, уши, пальцы рук и ног, а то и целые кисти рук.
И так десять суток. Когда вдруг наступила тишина, в ушах Лебедевой, ассистировавшей более опытным хирургам, все еще стояли слова-команды: «зажим», «тампон», «еще зажим». Поток раненых уменьшился, и даже в какой-то момент показалось, что он и вовсе иссяк. Врач-хирург Исаак Абрамович собрал девчо-
нок-новичков, которые, по его мнению, устали больше других, и разрешил им часок-другой передохнуть, умыться, привести себя в порядок. Выпорхнув стайкой из операционной и пройдя метров 300-400, девушки с ужасом увидели над школьными зданиями немецких бомбардировщиков. Раздался душераздирающий свист падающих бомб, все кругом загрохотало. В воздух вздымались зловеще черные клубы дыма, земли, перемешанной с обломками деревьев, школьных парт, столов и стульев и еще тем, что осталось от медперсонала. Все вокруг пылало и дымилось.
В живых не осталось ни Исаака Абрамовича, ни кого-либо из врачей и сестер. Уцелели лишь несколько человек из руководства госпиталя, находившихся в отдаленном неприметном домике. И еще стайка девушек, отпущенных из смерти в жизнь. Одной из них была Тамара Лебедева. Видимо какие-то неподвластные нашему пониманию силы все-таки не решились посылать в Свердловск матери еще одну похоронку.
Вместе с начальником госпиталя, полковником медицинской службы В. Н. Беззубиком и другими уцелевшими, девчонки хоронили погибших. Мужчины рыли братскую могилу, а они сносили в нее окровавленные, черные части человеческих тел (целых трупов почти не было). Эта братская могила стала последним приютом почти для 200 человек. Все уцелевшее от военного госпиталя № 3584 уложили на несколько грузовиков и своим ходом направились в Калугу.
Возродившийся госпиталь получил статус госпиталя Ставки Верховного Главнокомандования. Новый статус учреждения почти ничем не отразился на характере работы. Он оставался прифронтовым и перемещался вслед за наступающими войсками. Лишь в Белостоке, где госпиталь обосновался в конце июля 1944-го, он простоял месяца два-три. За два года Тамара Лебедева прошла бессчетное число огненных военных верст, штопая, сшивая, обрезая человеческие конечности или пришивая их.
Орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени и двумя медалями «За боевые заслуги» отметила Родина ратный труд своей дочери. А похоронка, с которой девушка отправилась на фронт, хранилась у сердца как память о брате Евгении долгие годы. Тамара Яковлевна рассказала о ней матери, когда перевезла ее в Минск. Однако Любовь Александровна получила сообщение о гибели старшего сына Геннадия еще в Свердловске. А в Минске все еще жила надеждой: а вдруг… Однако чудес в жизни не бывает.
Павел ЕРОШЕНКО, полковник в отставке, ветеран Великой Отечественной войны