Мостик над пропастью

За год столичный Дом ночного пребывания принимает до 250 постояльцев

От сумы да от тюрьмы не зарекайся. А еще от развода, пьянства, неблагодарных детей, инвалидности и немощи. В столичном Доме ночного пребывания для лиц без определенного места жительства все возможные превратности судьбы — как на ладони. Сюда приходят те, кому ждать помощи больше неоткуда. Кого жизненные обстоятельства и личные слабости заставили опуститься на самое дно. Но они знают: как минимум, еще один шанс попробовать начать все с начала у них есть. И этот шанс — двухэтажный дом на улице Ваупшасова, 42.

Возраст проживающих — от 18 до бесконечности

До серьезных холодов еще месяц, а из 92 коек уже заняты 54. Обитатели улиц, свалок и подворотен узнают об этой тихой гавани друг от друга. И тянутся из пригорода, столичных подвалов и промзон в поисках чистой постели, теплых стен и медицинской помощи. Они наслышаны: здесь человеческий облик можно обрести за несколько дней. А еще — получить паспорт и оформить прописку. 

— Зачастую приходят сами. Но бывает, что и граждане их приводят, не желая видеть у себя на этаже, во дворе или под балконом дурно пахнущего, заросшего человека. Что дальше? Медосмотр, санобработка, флюорография. После всех этих обязательных процедур будущий постоялец пишет заявление, мы заключаем с ним договор на проживание. С этого момента он может находиться у нас от месяца до года, — объясняет «Р» порядок Николай Веркеев, директор Дома ночного пребывания лиц без определенного места жительства. — Возраст постояльцев разный — от 18 до бесконечности, но основная масса — это мужчины и женщины 40—50 и 50—60 лет. Бродяжнический стаж у них тоже очень отличается: минимальный — 2—3 года, максимальный — 15—17. От того, сколько человек жил на улице, зависит многое: наличие документов, физическое и психическое состояние, уровень деградации личности. Тем, у кого нет постоянного места регистрации, мы оформляем временное проживание здесь, на Ваупшасова, 42. Нет паспорта? Не проблема: сотрудники ОГиМ Партизанского района помогают нашим постояльцам восстановить документы. Устроиться на работу с такими исходными данными не составит труда.

8.00. К этому часу в спальных помещениях дома не остается ни души. Двухъярусные постели женского и мужского блоков застелены, в комнатах моют полы, в санузлах проводят дезинфекцию. Где же все? На работе: кто в ЖЭСе, кто на стройке, кто на рынке, кто на прокладке дорог… Втянувшись в этот трудовой системный ритм, многие ставят точку в своем туманном прошлом, завязывают с алкоголем и начинают новую жизнь. Только в этом году трудоустроено 34 здешних постояльца.

Выбраться из трясины

— Есть немало положительных примеров. За эти годы у нас образовалось три семьи. Многие вернулись к прежней профессии, работают, сдают на права, повторно вступают в брак. Их жизнь налаживается, и нам приятно осознавать, что в этом есть и наша заслуга, — говорит Николай Веркеев. — Все условия, чтобы выбраться из «трясины», здесь созданы. Но даже если мы видим, что человек оправился и готов уйти в автономное плавание, даем ему возможность пожить здесь еще 3—4 месяца. Чтобы проверить себя и стать на ноги. 

Сегодня в Доме ночного пребывания остались трое. Их положению не позавидуешь: возраст, инвалидность, отсутствие жилья и возможности заработать себе на кусок хлеба. Останься они на улице — им бы пришлось ой как несладко. Здесь, на Ваупшасова, 42, надежды обрести кров, комфортную старость и заботу имеют все шансы стать реальностью.

— Я сам родом из России. Пятнадцать лет назад приехал в Минск к сестре. Жил в ее квартире в Чижовке. Когда она умерла, племянник выселил меня оттуда, — с тех пор бродяжничаю. После инсульта отнялась левая рука, одну ногу ампутировали, на второй — отрезали пальцы ступни. Все из-за мороза: попробуйте походить на улице в 30-градусный мороз. Подвалы сейчас стали запирать, на окнах решетки — вот и подмерз, — рассказывает свою историю 61-летний Виктор Новицкий. — Здесь я уже в общей сложности полгода. Меня кормят, ежедневно осматривает врач. Благодаря директору сейчас оформляют вид на жительство в Беларуси. Если в России найдутся родственники, поеду жить к ним. Если нет, обещают поспособствовать с домом-интернатом. В любом случае спасибо за все. Если бы не это учреждение, меня бы уже давно нашли под забором.

Владимира Новикова зачислить в категорию «бомж» не поворачивается язык. 56 лет, интеллигентная внешность, чистый джемпер и книга в руке. Кажется, что он попал сюда по ошибке…

— Развелся с женой, выписался из квартиры. Они с сыном остались жить там, а я рассчитывал получить по наследству дом от отца в Степянке. Но вмешалась сестра, отношения резко испортились — и я фактически оказался на улице. А тут еще незадача: стали отказывать ноги, я не могу пройти больше 30 шагов. В газетах вычитал про Ваупшасова и приковылял сюда. Больше идти мне было просто некуда, — говорит, опустив глаза, Владимир. — Здесь я уже 5 месяцев. За это время мне восстановили утерянный паспорт, сделали временную прописку, сейчас помогают оформить инвалидность. Если все сложится удачно, через два месяца перееду в дом-интернат для пенсионеров и инвалидов. Он через дорогу.

«Сюда доставили из больницы: везти было некуда»

О судьбе Вячеслава Дичковского можно снимать фильм. Родился в Москве, вырос в Литве, сделал карьеру военного музыканта. Жена, сын, большая квартира в Вильнюсе — у него было все. Пристрастие к спиртному перевернуло все с ног на голову…

— Развелся и в 1991 году приехал в Минск. Устроился в строительный кооператив на МАЗе, жил в общежитии. Через пару лет кооператив развалился, из общаги попросили, в кармане — лишь советский паспорт гражданина СССР, проживающего в Литовской Республике. Водка свое дело сделала… Сначала жил на квартире у друга. Потом оказался на улице, в 2008-м ампутировали ногу. Сюда меня доставили прямо из больницы: везти было некуда, — вздыхает 67-летний мужчина. — Низко кланяюсь директору Николаю Веркееву: отмыли, одели, дали кров. Длительное время не могли установить мою личность, ведь там, в Литве, меня ни в каких документах уже нет. Здесь, в Беларуси, тем более. В итоге получил вид на жительство, оформили временную прописку. Вот уже скоро три года, как я здесь живу. Директор дома ночного пребывания обратился в программу «Найди меня», и произошло чудо: отозвался мой сын. В январе 2011 года он приезжал сюда, хотел меня забрать. Но для этого нужно оформлять визу, а это не так быстро. За это время мне сделали операцию на глазу, поскольку я практически ничего не видел. Впереди — еще одно хирургическое вмешательство… Дирекция нашего учреждения передала в суд документы на возможность моего платного содержания в одном из столичных домов-интернатов. Если все получится, оплачивать эти расходы будет сын. Как только я смогу подтвердить свое право на военную пенсию, необходимость в этом отпадет.

…В двух шагах от дома ночного пребывания полным ходом идет стройка. Уже к декабрю этого года новый санитарно-бытовой корпус будет полностью готов. А это значит, что для санобработки и медосмотра будущим постояльцам не придется больше ездить по другим адресам. Душевые, дезкамера, прачечная — все будет свое и под рукой. Отнестись к людям по-человечески и дать шанс зацепиться за жизнь — эта возможность дорогого стоит. И решившие начать все с начала ценят ее высоко. 

--------------------------------------------

Кстати

Дом ночного пребывания в Минске начал работу в 2001 году. За это время аналогичные объекты появились в Гродно, Витебске и Орше.

--------------------------------------------