ЛЕОНИД ЛЕВИН: «БОЮСЬ, ЧТО МИНСК СТАНЕТ ПРИГОРОДОМ МОСКВЫ»
Заслуженный архитектор Беларуси Леонид Левин рассказал, чем реконструкция Купаловского похожа на Пугачеву и почему сейчас оперный напоминает дракона.
— Что изменилось в облике города за последние 5 лет и в какую сторону?
— Город — это та женщина, о которой можно говорить бесконечно. Единственное отличие, что город не стареет. Есть изменения по разным направлениям: и в лучшую сторону, и в наилучшую сторону, и в сторону, которая вынуждает задуматься.
— И что вынуждает задуматься?
— Минск — это зеркало нашего народа. Писатели пишут книгу. А вы же, когда читаете книгу, не вырываете 100 страниц сразу, чтобы легче было читать, и не начинаете со страницы 120-й. Вы книгу читаете так, как задумал автор. Так же проходим по городу: что ни улица, что ни дом — это страница, это прошлое. Взять и снести бульдозером сегодня можно в городе все и построить новый город. Примеров таких неразумных решений много. Приглашаем инвесторов. Все правильно. Я же не говорю, что так не должно быть, пожалуйста. Может, это единственно правильный путь: строить, чтобы город развивался за счет инвесторов. Но мы должны помнить, что это наш дом. В особенности центр Минска. Если мы позовем в дом человека и скажем: делай тут что хочешь, а он бревна начнет отрывать одно за другим. Тогда стоит задуматься, того ли мы пригласили!?
— Троицкое предместье — это туристический центр Минска. Совсем рядом и по бывшему проспекту Машерова строятся сейчас высотки. Не мешают ли предместью эти громадины?
— Имею непосредственную причастность к Троицкому предместью. Тоже было много разговоров, много споров. Первый блин, может, и комом вышел. Называли это и рафинированной архитектурой, и такой архитектурой, и сякой. Но мы все-таки сохранили прошлое Минска. Пусть и сделали какие-то ошибки. Это была серьезная работа. Это начало по воссозданию исторического центра Минска. Сегодня же кто-то захотел и выложил большие деньги, и за эти деньги построил карикатуру на архитектуру.
На это огромное здание, которое рядом выросло, просто с ужасом смотришь. Нам говорят «согласовывалось-просматривалось». Грош цена тому, кто согласовывал это строение. Я понимаю, что человек выложил деньги, свои или неизвестно какие; человек принес в бюджет деньги. НО это плевок городу. Говорят, там уже раскупили квартиры все. Ну не волнует нас, минчан, что раскупили все квартиры, или они стоят пустые, что один приобрел пять квартир, а другой одну. Мы беспокоимся о городе. На такую громадину и у меня не поднялась бы рука, чтобы остановить бульдозер, который шел бы ее разрушать. Это уже катастрофа для города.
— В Москве тоже в историческом центре стоят высотки. Мы начинаем строить по их примеру?
— Это чужое для нашего города. Я боюсь, чтобы мы не преобразовались в пригород Москвы. Высотки, кварталы, бизнес-центры. Может, это и необходимо, но мы имеем свою красоту и нам ее надо сохранять. Мы должны думать о будущем.
— А что вы скажете насчет Оперного театра, который недавно отреставрировали?
— Когда-то Оперный театр был гордостью и архитектора Лангбарда, и всех минчан, сегодня он стал вдруг семиголовым драконом, который вырос абсолютно неархитектурно, надуманно. Это катастрофа для города. Но таких мест много. Например, стоял вопрос — снести выставочный павильон на Янки Купалы... Но мы же не можем египетскую, турецкую архитектуру запускать в Минск, который имеет свою историю, свою традицию.
Посмотрите, проспект, говорят, устарел. Хорошо. Давайте мы тоже проспект начнем сносить и строить там центры лишь бы какие, это сегодня в моде. Но сносить бульдозером — брать грех на душу. Как, например, взяли грех на душу и снесли первую минскую электростанцию у парка Горького. Была электростанция, которую построил первый мэр Минска. Построил, кстати, на свои деньги, сделал для города такой подарок. Это было под покровительством государства. И вот сегодня строят москвичи большой высокий отель. Те, кто делает этот объект, они «расстреливают» и площадь Победы, и монумент Победы. Понимаете, они исчезнут, утонут в той махине, которая вырастет. Историческое место сведено к нулю, будут смотреть только на эту свечку, которая будет стоять у цирка.
— Также собираются реконструировать Купаловский театр. Его уже разобрали, там стоят стены...
— Мало места там… Разумеется, это наш лучший театр, известная труппа. Лет 20 назад мы занимались проектом нового Театра Янки Купалы. Предложение было строить у музея Великой Отечественной войны. Там сейчас уже что-то построили.
Сегодняшняя реставрация Купаловского напоминает женщину в летах, которая хочет сделать пластику. А ей не надо бояться своего возраста. Но она хочет сделать, как Алла Пугачева. Пугачева, однако, при всех усилиях, при всех миллионах все равно постарела. Для нас Театр Янки Купалы всегда оставался самым ценным камнем в городе.
— Что делать дальше? Как Минск строить?
— Главное — сделать новый генеральный план города с обоснованием каждого участка земли. Чтобы знали: вот тут можно! И чтобы руководители знали: тут можно, а тут нельзя. Тут можно поставить и уплотнить, а тут нельзя уплотнить район. С этого начать, устроить неформальное, широкое обсуждение.
Сегодня мы остро ощущаем недостаток градостроителей. Сошла школа, сошли люди. Конечно, это вызывает вопрос за вопросом. Правильно ли мы готовим наших студентов? Мы упустили момент. За один год профессионалов не готовят.
— Минск — европейский город?
— Он не похож на другие города. В европейских городах не трогают исторические центры. Из этого следует их уникальность. Москва — огромный город, но и там решили развивать город за кольцевой. И там уже будут придавать значение компактности и высоте строений. Минск пока еще имеет свое лицо, потому что город был хорошо продуман. И сегодня его еще не успели свести к нулю. Я не вижу смысла в том, чтобы превращать Минск в город западного образца.
— Интересно сравнить… И в 1970-е, и в 1980-е также строили. Сносилось ли какое-то историческое строение? Нарушалась общая концепция города?
— Мне кажется, более ответственно подходили к застройке. Чтобы поставить какую-то высотку в городе, велся специальный генплан города с высотным решением. Определяли, какие точки наиболее значительны для города. Где можно поставить высотное здание, а где нельзя, где оно смотрится карикатурно, где мешает другим. Конечно, строили с массой ошибок. Как, например, Немига, которая была снесена. Были даже предложения о сносе Красного костела. Мы, еще молодые, только окончив институт, грудью защищали эти места. Что-то отстояли, что-то не сумели. Ошибки были и в то время. Но такого отношения к прошлому не было. От мэра очень много зависит. Ведь решение принимает командующий. Он должен более нежно относиться к Минску, потому что Минск еще младенец. Ему еще суждено застраиваться. Должны относиться к нему, как к живому.
— Что интересного построено за последнее время?
— Боюсь назвать какие-то дома. Новые наши застройки не вызывают у меня эмоций. Можно, конечно, сказать: лучшие в Европе, лучшие в мире. Но только время будет оценивать, действительно ли это здание лучшее в мире. Наша диадема — это проспект Независимости. Во-первых, там вереница площадей. Ни в одном городе нет такой одной линии.. Эта диадема передается, как говорят, от бабушки к бабушке. Мы должны ценить это. У нас больше любят разноцветную бижутерию, а должны дорожить бабушкиными диадемами.
— У «хрущевок» есть определенный срок годности. Можно ли там еще жить?
— Стали часто показывать авиакатастрофу за авиакатастрофой. Оказывается, самолет выслужил свой срок. Он летает-летает, а потом приходит неожиданно час пик, когда он разрушается и гибнут люди… Безусловно, можем тянуть. Но должны понимать, что «хрущевки» имеют срок старения. Это большая проблема для архитекторов, для инженеров: как сделать такое жилье более долговечным, как улучшить комфорт этих зданий. Это решаемая задача. Ее только надо ставить и решать.
— Сейчас есть такой термин — «уплотнение», как решать эту проблему, если действительно надо строить, если люди в очереди стоят?
— Любое уплотнение вызывает много вопросов. И у жителей, и у тех, кто строит. Уплотняться надо, но с ведома жителей, чтобы они были не против этого.
— Такая ситуация: к вам пришли, дали генплан города и сказали, мол, делайте что хотите. Что бы вы сделали, что бы изменили?
— Встал бы поутру, прогулялся бы по Минску. Если надо, два, три дня. Почувствовал бы дыхание каждой улицы. А потом сел бы за генплан и оставил максимально все, что возможно, как живую историю города.
Артем МАРТЫНОВИЧ, «Еврорадио»
Нас можно слушать в Бресте на волнах польского «Radio dla Ciebie» 103,4 FM в субботу с 6 до 7 утра. 24 часа на УКВ в Глубоком, Поставах, Видзах и Миорах на частоте 68,24 Мгц. В Пинске на волнах украинского радио «Мелодия» 105,3 и 107,1 FM, а также через спутник HOTBIRD 6—13° на восток, частота 11200 Мгц, вертикальная поляризация, скорость потока 27500 Ms/s, коррекция ошибки (FEC) 5/6. ASTRA 4A—4,8° на восток, частота 12379.62 Мгц, горизонтальная поляризация, скорость потока 27500 Ms/s, коррекция ошибки (FEC) 3/4.