Дали бабушку

Бывшая рок-княжна Руся, которая когда-то пела провокационные песни в фанк-стилистике, уже несколько лет проповедует кардинально иной подход к творчеству, переключившись с суровой мужской музыки на женскую, глубинную, загадочную. Руся уверена, что это нечто вроде творческой миссии - приучать белорусов к тому, чтобы они уважали и ценили свои корни.


Приучает Руся народ к этно-джазу уже давно - после того как присоединилась к вокальному фолк-трио NHS , из которого ушла вокалистка Настя Некрасова. Коллектив переименовали в Akana , Некрасова уехала в Польшу и там записала альбом, вызвавший восторженные отзывы критиков, а Руся добавила в фолк-джаз Akana здорового рок-драйва, став, по сути, энергетическим центром трио.

Правда, коллектив несколько лет не мог записать альбом, потому как у него постоянно менялся инструментальный состав - аккомпаниаторы приходили и уходили, а Руся печалилась в интервью, что украинская публика намного более благодарная и чувственная, чем белорусская. Ротация кадров продолжалась, и, казалось, группа вряд ли найдет постоянный состав, с которым можно записать диск.

В итоге этим составом оказался швейцарский ансамбль Albin Brun Alpin Ensemble - тоже этно-джазовый коллектив, играющий традиционную для Европы музыку: мягкий космополитичный фолк с уклоном в нечто швейцарское, пасторальное, со звуками льющейся водички и мирно блеющих овечек. Все сложилось магическим образом. Руся сделала три языческие белорусские татуировки и подготовила концертную программу со швейцарцами, да еще записала с ними альбом под названием Kazalpin , который и был презентован 30 ноября в минском баре Loft .

Видимо, новый бар наконец-то стал легендарным. Впрочем, атмосфера в Loft , несмотря на его новый скандальный имидж, достаточно тягостная. Весной там проходил благотворительный концерт памяти жертв теракта - собранные деньги решили передать одному конкретному пострадавшему, врачу, но он умер. Akana там тоже выступала и тоже была печальна и торжественна. «Мы тогда с девочками плакали, и сейчас тоже плакали» , - признавалась Руся в Интернете позже, имея в виду, что именно 30 ноября дело о теракте завершилось закономерным образом.

Действительно, концерт начался депрессивно, камерно и торжественно. Швейцарцы почти подавляли белорусское трио своей сосредоточенной пасторальностью. Тем не менее часть публики почему-то пыталась танцевать, несмотря на угрюмое шиканье из-за их спин: «Эй, парни, вообще-то Брегович будет завтра, вы перепутали!»

Вторая часть концерта была более раскрепощенной: девушки распелись, начали бойко рассказывать о песнях. Это совпадает с жанровыми требованиями белорусского нового фолка - зрителям необходим нарратив вроде: «Это весенняя песня. Собираются на двух берегах реки две деревни и начинают перекличку такую, если что-то там будет не так, то и весны не будет». Обрядовые песни зазвучали мощно и магически, швейцарцы импровизировали, Альбин Брюн вставил в саксофон подаренную зрителями алую розу, получилась цветочная сурдинка. Тем не менее, когда альпийское этно затихало, а девушки пели а капелла мощными народными голосами, все звучало намного яснее. Слияние проектов получилось максимально красивым, но по отдельности каждый коллектив все-таки звучит более внятно.

Швейцарцы тоже иногда играли сами по себе, отчего бросалось в глаза, что это очень французские швейцарцы. Иногда коллектив «давал Яна Тирсена» - тогда присутствующим казалось, что они в фильме «Амели», иногда выдавал бодренький клезмер-фолк. Ощущалось, что к белорусской аутентике музыканты отнеслись нежно и уважительно, постаравшись осмыслить не только музыкальную, но и духовную ее составляющую. Однако белорусский фолк в их аранжировках звучал как народная музыка в принципе, как некое усредненное общеевропейское этно, в котором слышны и альпийские мотивы, и французские, и еврейские, и славянские. Поэтому ближе к финалу концерта публика немного заскучала, хотя и впитывала происходящее с благодарностью и вниманием.

Кажется, только Филипп Чмырь (Drum Ecstasy ) честно сообщил кому-то из представителей прессы, что «концерт очень нудный и музыка нудная» , что имело под собой некоторый фундамент. Это, конечно, был поступок смелый. Фолк в этом плане - очень выгодная музыка. Играя фолк, музыку наших бабушек, дедушек и заброшенных деревень, почти невозможно нарваться на сурового критика: никому не интересно подставляться и называть музыку наших родных бабушек занудством.

Проект в целом оказался прелестной коллаборацией и примером интернациональной музыкальной дружбы. Этники в нем не очень много, да и та выглядит декором, если предположить, что это проект швейцарцев. Если же считать, что проект наш, белорусский, а альпийский ансамбль просто аккомпанемент, тогда, напротив, в проекте не много джаза, да и этот джаз - дистиллированный, усредненный, мягкий. От джаза в нем только гармонии, редкие продуманные импровизации и синкопированная ритмика, которая и заставляет публику подтанцовывать, будто Брегович уже здесь, с нами. Но и мистической жути фолка в этом мало, потому что девушки не очень-то хотят быть аутентичной хтонью в духе Guda , им важно нравиться и выступать в клубах, т.е. играть что-то массовое.

Поэтому пока у них выходит формат «джаз шагает по планете» - ненавязчивая красивая этника, smooth-jazz , легкое касание общеевропейского усредненного фолка. Все уютно и красиво, как коробка конфет, в звучании чувствуется огромная работа, слушатели в восторге. Если бы в нем было больше настоящего арта и джаза, собственно, и публики было бы меньше, и критики были бы более пристрастны. А так - хороший проект и душевный концерт. К сожалению, адекватно его оценить невозможно - в каждом европейском городе подобных проектов десятки. У нас же есть только один - Kazalpin , лишенный конкурентов.