Еврейское наследие в Белоруссии исчезает спустя 70 лет после геноцида Гитлера

Сотни лет евреи жили в маленьких городках по всей Белоруссии, которые назывались штетлами (местечками), в деревянных домиках,  с грунтовыми дорогами и школами на идише. 70 лет назад, 22 июня 41 года войска Гитлера пробрались в страну и за короткий период времени уничтожили около 800 тысяч живших в стране евреев - каждого восьмого из десяти. Многие выжившие не смогли оставаться в своих деревнях и после войны переселились в города или уехали за границу. Но некоторые евреи остались, а в некоторых городах еще живы несколько стариков -хранителей коллективной памяти. Они переселенцы, пережили погромы, Холокост, а потом советский запрет на молитвы, что вызвало закрытие синагог и заставило людей молиться в подполье.

Почему они остались?

Родственники пишут из Израиля об изобилии и обществе. Деревенская жизнь в последней в Европе стране с коммунистической диктатурой трудна сама по себе, и многие старики-евреи жалуются на то, что многие соседи их игнорируют. «Тяжело завести друзей», - считает Ида Каслова, последняя еврейка в Буда-Кошелево. «Мне всегда было одиноко». Она проживает тяжелые зимы благодаря иностранной помощи и компенсации немецкого правительства. Другие ветераны рассчитывают на собственных кур и огород.

Они признаются, что привязаны к этой земле. И после перенесенных потерь не смогли бы пережить еще больше расставаний.

Рива Кац нашла убежище в Узбекистане на время войны, но во время эвакуации скучала по деревне Ивенец. «Мои родители были убиты. Но я знала людей здесь, евреев». Она - одна из четырех оставшихся евреев.

Данные о еврейском населении варьируются. Сами евреи называют цифру 25 тысяч человек, государственная перепись населения показала наполовину. В любом случае, все согласны с тем, что эмиграция в Израиль сильно уменьшила еврейское население. До такой степени, что оставшимся синагогам приходится договариваться о предоставлении раввинов из-за границы для религиозной работы и преподавания иврита.

Те, кто остался, являются единственными ниточками к тем дням, когда в пятничные вечера весь штетл замирал в молитве, и все знали идиш.