ДЖОРДЖ БЛЕЙК: ОРИЕНТИР В ТУМАНЕ РАЗВЕДКИ

(Окончание. Начало в №№21—22)
Берлин до 1961 года представлял собой западно-буржуазное гуляй-поле, бурлящее глубоко в тылу социалистического лагеря, и правили в нем бал сразу четыре «Махно» — американская, английская, западногерманская и французская разведки. Вообразите себе, что внутри территории Соединенных Штатов на законных основаниях вдруг образовался бы «Вольный коммунистический Нью-Йорк», связь которого с соцлагерем воспрещается не то что прерывать, но и элементарно контролировать. Ни визового, ни какого-либо иного жесткого режима. И никаких границ ни внутри, ни вокруг «Нью-Йорка»: все, что вертится в нем — тонны фальшивых денег, шпионы, ворованные бриллианты и секреты, диверсанты и уголовники, — легко перетекает на широкие просторы Штатов, прямо до Вашингтона и секретных баз Невады! А теперь представьте, что ЦРУ и Пентагон молча, беззаботно взирают на все это «безобразие», а то еще и похлопывают в ладоши: «Ай да молодцы!»… Будьте уверены — ни ЦРУ, ни Пентагон не стали бы, как Советский Союз и ГДР, целых 16 лет дожидаться, чтобы построить свою «нью-йоркскую стену» — по образцу берлинской…
Только такая политико-экономическая вакханалия и шпионский Содом и Гоморра могли породить и столь безумную идею, как «Берлинский тоннель», что зародилась в мозгах местных цэрэушников. В 1956 году они обнаглели настолько, что им взбрело в головы: а что, если сделать подкоп длиной 150 метров, тайно вторгнуться в советскую зону и «тихонько» подключиться к секретным кабелям, что шли от советского геншатаба прямо к штабам союзников СССР? И как только они высказали эту идею вслух в присутствии полномочного представителя братской английской разведки СИС, они уже проиграли. Ибо этим представителем был Блейк!
Важнейшее оружие разведчика — его самообладание. И лучше всего, когда оно подпитывается глубокой уверенностью в правоте своего дела. А еще его оружие — острое, как скальпель, — это умение в долю секунды принять единственно правильное и эффективное решение. Вообще, настоящий разведчик — это тонкая и крепкая, но тихая и незаметно орудующая машина, состоящая из тысячи «лезвий Оккамы», проникающих прямо к цели, но внутри которой все же бьется живое, обыкновенное человеческое сердце. Разведчик всегда понимает, чем он рискует, но он также понимает: чем выше риск, тем больший возможен успех. Вот на этой зыбкой грани и провел половину своей жизни суперагент Гомер.
Услышав сногсшибательную весть, он и глазом не повел. А когда американцы решили прервать секретное совещание ради ленча, небрежно обронил:
— Жена находит, что мне стоит похудеть. Я лучше останусь здесь и помудрю немного над нашим планом.
Педантичность Блейка в работе была хорошо известна… А вечером он уже несет результаты своего «мудрствования» советскому куратору Дику. Издалека замечает его высокую стройную фигуру среди суетливых, тянущих их вечный «чи-и-из!» американских туристов. Дик тоже «увлеченно» щелкает фотоаппаратом берлинские достопримечательности в розовом свете заката.
Вот когда Блейк хоть чуть-чуть, да смог дать волю эмоциям! Он незаметно протянул микропленку и сходу объяснил Дику самую суть... И тот тоже не выдержал:
— Блейк, вы гений! Ваши фото сегодня же будут в Москве.
— О плане осведомлен очень узкий круг лиц. Всего пять-шесть человек во всей Северной Атлантике. Если ЦРУ заподозрит, что о нем известно русским, и вас, и меня тут же вычислят…
— Не беспокойтесь, раньше всего в Москве позаботятся о вашей безопасности.
И все же в Первом главном управлении КГБ (внешняя разведка) не знали, что и делать с тем кладом, что вдруг принес Блейк: уж слишком он был большой! Им невозможно было не воспользоваться, но еще трудней — воспользоваться. Кто хоть когда-нибудь занимался играми в «дезу», тот поймет, о чем речь. Если бы дезинформация, которая потечет по советским кабелям прямо в «уши» американцев, оказалось сырой, не очень правдоподобной (а янки, конечно же, стали бы ее перепроверять), то этим Блейк был бы сразу разоблачен. Для того же, чтобы поставлять качественную «дезу», да еще в объемах, соответствующих масштабам генштаба ВС СССР, надо было ее тщательно перемешивать с подлинной информацией, следить за пропорциями, да еще и просчитывать возможные последствия, а там — и контрходы! В общем, нужно было создавать целый военно-исследовательский — вернее, блефующий — творческий коллектив. А это — тоже угроза Блейку: чем больше людей втянуто в его прикрытие, тем меньше само прикрытие. Парадокс, но правда!
Собственно, истинность этого вывода подтвердила дальнейшая судьба Блейка: его выдал польский высокопоставленный чин, лишь отдаленно слышавший о том, что идет «какая-то игра по прикрытию кого-то в Англии». Но об этом чуть позже… Сам же Блейк до сего дня твердо убежден: с его помощью целый год советское руководство поставляло американцам и англичанам именно «дезу». А на самом деле все было наоборот!
Наша разведка в очередной раз подтвердила, что она лучшая. В то время как любая другая разведка, позарившись на уникальные возможности ситуации, начала бы действовать по шаблону — в ущерб своему агенту — и наверняка загубила бы своего «Блейка», ПГУ КГБ, напротив, сделало поистине виртуозный ход. Да еще с далеко идущими политическими последствиями. ЦРУ и СИС поставлялась самая настоящая, подлинная информация: СССР не готовит нападение! КГБ решил не вмешиваться в ситуацию, и это была вершина конспирации: никто не догадывается ни о идущей полным ходом операции, ни о Блейке! Мало того, автору этих строк высокопоставленные руководители нашей разведки (естественно, в отставке) тет-а-тет намекали: даже само обнаружение через год «лишнего контура» у наших цепей СВ-связи произошло не по тайному плану, как теперь принято представлять ситуацию, а все-таки случайно! Но этим случаем решено было воспользоваться… Действительно, были ливни, действительно под землей «коротнуло» кабель, и два сержанта и майор, устранявшие поломку, обомлев, вдруг обнаружили «ответвление» в сторону американцев. Естественно, они сообщили в «особый отдел». И, естественно, ничего не трогали до прибытия «спецов». А стало быть, сигнализация у американцев не сработала, а о своем провале те узнали из пресс-конференции, которую устроила советская сторона. Ведь она уже просто не могла и дальше поставлять в Вашингтон и Лондон подлинную бесценную информацию о собственных планах на европейском театре возможных боевых действий.
Вот в этом и вся суть: «…возможных боевых действий»! Американцы отлично понимали, что самым логичным для СССР было бы прикрыть гуляй-поле в Берлине. Во всяком случае, янки поступили бы именно так (как сейчас они поступают в Багдаде или Триполи). И, исходя из этого, они, с одной стороны, провоцировали Советский Союз и ГДР, а с другой, ожидали, что те должны пойти на военные действия, дабы выгнать из всего Берлина бывших союзников, а теперь заклятых противников. А это означало бы третью мировую войну, которую американцы одновременно и хотели, и боялись начать. И, конечно, они и предположить не могли, что Советский Союз пойдет вовсе не на вооруженное восстановление целостности Берлина, а всего лишь на щадящее и молниеносное — за одну ночь! — возведение пограничной стены.
Политика же Кремля была совсем иной: он хотел избежать войны, и избежать любой ценой, даже путем объединения Германии, за которое он единственный выступал на международной арене вплоть до 1959 года. И Кремль хотел эту «сверхтайну», наконец-то, рассекретить американцам, но только так, чтобы они в нее поверили. А, значит, добыли сами! И Блейк им, сам того не желая, в этом помог.
Получается, Джордж Блейк предотвратил третью мировую вой­ну! И это вовсе не преувеличение — это исторический факт.
Однако поставлять американцам подлинную информацию более 12 месяцев становилось действительно опасным. Такая утечка возымела бы слишком глубокие и долговременные последствия. Переменить же характер информации на 180°, начинать вдруг гнать «дезу» было уже поздно. Так что ливень 1957-го, заливший кабель водой, пришелся весьма кстати. И это — главнейшее доказательство подлинности передаваемых в течение года сведений — «дезу» могли бы слать и пять, и десять лет кряду. «Пресечение» же источника преподнесли с максимальной помпой в прессе, на телевидении, особо напирая на его «случайность» — и вполне убедили в этом и ЦРУ, и СИС.
Как только источник был закрыт, пришлось отрабатывать многие вещи назад. И делать это долго и основательно, вплоть до 1961 года. А это, в свою очередь, касалось и структурных построений, и планов использования союзнических войск. Что также волей-неволей приходилось объяснять этим самым союзникам. Вот тогда, видимо, и просочились в высшие эшелоны Организации Варшавского договора кое-какие туманные сведения о сверхосведомленном агенте Кремля в Британии. Во всяком случае, версия, что некоему предателю, заместителю начальника польской разведки, которого называют то Гриневским, то Михаилом Голеневским, его советские товарищи вдруг произнесли фамилию Блейк или хотя бы примерно определили место дислокации нашего агента, выглядит смехотворно. Дружеским разведкам ни КГБ, ни ГРУ никогда не доверяли, что, естественно, для любых разведок, даже внутри себя функционирующих по принципу «подводной лодки на боевом курсе»: все отсеки наглухо закрыты, связь только через центральный пост. Наилучшее взаимодействие было налажено с восточногерманской разведкой, да и то лишь во времена, когда ее возглавлял знаменитый Волк — Маркус Вольф. Но эти времена наступили уже после ареста Джорджа Блейка… Который, к сожалению, последовал в 1961 году. Кто знает, может, именно поэтому нам и американцам не удалось тогда избежать «берлинского кризиса»? И будь Блейк на посту, вовремя переданная шифровка, возможно, сняла бы ненужное напряжение. По сути, в этом и есть главная задача разведки. Если только она не служит «плащу и кинжалу».
Впрочем, есть и такие разведки… Голеневский бежал в 1959-м, но до Блейка СИС добиралась целых три года. А когда все-таки это произошло (а происходит это всегда неожиданно), Блейку отроду было 39. Его осудили на 42 года — по сути, пожизненно! — и поместили в тюрьму «Уормвуд-скрабс», из которой не удавалось бежать ни одному узнику за всю ее долгую (даже по английским меркам) историю. Там Блейк познакомился с еще одним советским агентом, выданным тем же Голеневским, а именно: с Гордоном Лонсдейлом (Кононом Молодым, о котором снят фильм «Мертвый сезон»). В отличие от Молодого, разведчика-нелегала и гражданина СССР, Джордж не рассчитывал, что его обменяют — он ведь был британским подданным, обезвредившим 400 британских шпионов! Не говоря уж о том, что входил в верхушку МИ-6, а своих британская элита всегда уничтожала с особой кровожадностью.
Однако Советская Родина тогда не забывала своих героев, и… 22 октября 1966 года Блейк бежал из тюрьмы! Это был единственный случай, когда стены «Скрабса» прохудились… Говорят, Блейку помогли ирландские оппозиционеры. В 90-х вышли книги Шона Берга, Майкла Ренделла и Пэта Поттла, признающих, что это они помогли побегу Блейка и даже берущих на себя роль организаторов. Что ж, это только доказывает: разведчик при всем его одиночестве не одинок, если только он на стороне справедливого дела.
Однако из памяти не идет фраза, сказанная Молодым Блейку во время тюремной прогулки:
— Ты сегодня не поверишь, но я твердо знаю: однажды мы с тобой вместе будем стоять на Красной площади и смотреть парад, посвященный Октябрьской революции!
Может, это была последняя тайная операция Лонсдейла? Так или иначе, но 7 ноября 1967 года Конон Молодый и Джордж Блейк вместе стояли на Красной площади. И счастливо улыбались!

Вадим ЕЛФИМОВ