ПОСЛЕВОЕННОЕ ПОХОЛОДАНИЕ
Бывают такие вопросы, от ответов на которые, казалось бы, зависят судьбы мира. Один из них звучал следующим образом: «Кто первым развязал «холодную войну»?
Впрочем, почему звучал? Он актуально звучит и сегодня. Хотя судьбу мира он уже успел решить, и не раз! И, возможно, ему снова предстоит это сделать, причем в самом ближайшем будущем…
Сначала все были уверены, даже на Западе, что «холодную войну» начали американцы. Да и как было не поверить людям, на чьих глазах, собственно, и разворачивались события послевоенной истории и поворота ее от сотрудничества вчерашних союзников, США и СССР, к их противостоянию. Кто бы и как бы ни комментировал происходящее, эти простые люди отлично знали: пока был жив Рузвельт, его победоносный союз со Сталиным ни у кого не вызывал сомнений. Возможно, Рузвельт был умнее всех остальных американских политиков, у которых, как однажды (и по другому поводу) заявил Иосиф Виссарионович, началось «головокружение от успехов». А раз так, то трезвый ум подсказывал Франклину Делано, что править миром в одиночку невозможно. В конце концов, печальный опыт только что уничтоженного ими Гитлера говорил именно об этом. Следовательно, единственной стабильной основой для мирового господства (а Рузвельт, несомненно, желал своей стране именно такой участи) могло быть партнерство. С кем-то из «большой тройки». Но с кем?
Люди, привыкшие мыслить идеологически, сказали бы однозначно: с Черчиллем! Но давайте посмотрим на сию кандидатуру (причем весьма крупную) не с точки зрения «капиталист капиталисту глаз не выклюет», а с точки зрения холодного расчета и политической мудрости, которыми, несомненно, обладал Рузвельт. Что мог прибавить Черчилль для системы господства, создаваемой Рузвельтом? Британские острова? Так они скорее обуза, нежели прибавка, что особенно ярко показало начало Второй мировой войны. Единственное, чего смогла тогда добиться Англия, это повторить спустя сто лет отчаянную тактику «блестящей изоляции», которую, если бы не Советский Союз и США, Гитлер преодолел бы в недельный срок. Может, Черчилль способен был подарить Америке Британскую империю со всеми ее заморскими территориями и колониями? Так эта империя уже перестала существовать. Она плавно перетекла всего за 2—3 года войны в лапы янки со всеми своими землями, морями и людскими ресурсами, не говоря уже об ископаемых. Еще в 1942 году американский бизнес официально заявил: «Скипетр перешел к Америке!» — так что реанимировать Англию в качестве серьезного союзника по управлению миром означало бы поднимать вопрос не только о возрождении Британской империи, но и о возвращении уже награбленного… пардон, взятого под новый протекторат. Так что Черчилль с дорогой его сердцу Англией не только ничего не прибавлял к американской сфере влияния, а, наоборот, создавал ей определенные неудобства.
В общем, классовый подход в Вашингтоне мог застить глаза кому угодно, но только не Рузвельту. А если его подход не был классовым, то тогда единственным партнером по управлению послевоенным миром ему рисовался… Сталин!
Это лучше всего понимали в самом Вашингтоне, и прежде всего противники Рузвельта. Т.е. те самые зашоренные классовым мышлением, перепуганные буржуа, не способные подняться выше собственного озлобленного невежества, которые в конце войны отчаянно пытались помешать будущему послевоенному великому альянсу. А значит — поссорить Рузвельта со Сталиным. Именно на это и были направлены такие провокации, как не имеющие никакой политической перспективы сепаратные переговоры Алана Даллеса и гитлеровской верхушки. Единственное, чего мог добиться Даллес, заигрывая с «наци» за спиной у Гитлера, — скомпрометировать Рузвельта как «ненадежного союзника» в глазах Сталина. Но «великий кормчий» прекрасно разобрался в подлинной подоплеке этой нехитрой «интрижки», и поссорить его с Рузвельтом не удалось. Вот тогда-то стало ясно: не остается иного выхода для «твердолобых», кроме как выводить на сцену «запасного игрока» — вице-президента Гарри Трумэна…
В истории Соединенных Штатов Америки было немало президентов, не доживших до конца своих высоких полномочий. Среди них — немало и тех, кто покинул сей мир насильственным путем. Но даже среди этих несчастных — только два президента, причина смерти которых до сих пор неизвестна. Поразительно, что эти двое не только представители одной политической партии — демократической, но и то, что они — два выдающихся американских президента за все двадцатое столетие! Франклин Делано Рузвельт и Джон Фицджеральд Кеннеди. Самые талантливые, неординарно мыслящие и до сих пор любимые американцами политики… Тайна гибели последнего составляет, пожалуй, самую большую тайну всей американской истории. Хотя Кеннеди застрелили на глазах у всех, никто не знает, как и почему это произошло. Конечно, все догадываются, вернее, даже знают, как и почему… но доказать ничего не могут. Потому что мозг Кеннеди, по которому можно было бы, например, сейчас провести более точную трассологическую экспертизу и убедиться, действительно ли стрелял Освальд, странным образом исчез. А раз так, то и все официально выданные заключения о причинах гибели Кеннеди не более чем филькина грамота. Чуть менее запутанная, но ничуть не более ясная картина сложилась и с причинами очень «своевременной» кончины Рузвельта. Дело в том, что тогда, в конце войны, вскрытия тела Франклина Делано решили вообще не производить. Якобы по «моральным соображениям», дескать, физическая немощь американского президента и так всем была хорошо известна. Правда, целую четверть века она не мешала ему пребывать в большой политике, принимать правильные решения и даже вылечить целую нацию от депрессии, зато теперь стала чем-то вроде повода сказать: «Помер Максим, ну и черт с ним…». Именно так поступили американцы, пышно похоронив своего лучшего президента, но позабыв поинтересоваться, а своей ли смертью тот умер.
И на сцену вышел Гарри Трумэн. Да еще и вошел в «большую тройку». Теперь не надо было сердить Сталина, Гарри и сам был на него зол. Как странно: это он, маленький незаметный вице-президент, вдруг стал править Америкой в величайший момент ее истории! А может, кому-то и нужен был как раз такой человек? Человек с внешностью учителя математики, словно сошедшего с саркастических иллюстраций к концерту Pink Floyd «Стена», которому дети кричат: «Учитель, оставь нас в покое! Пожалуйста, никакого черного сарказма в классе… Нам страшно!». О, Гарри Трумэн был полон черного сарказма! И любил мизантропические подсчеты. И еще: он патологически, а вовсе не по каким-то идейным соображениям ненавидел нашу страну. Для него это был догмат. Как только Гитлер напал на СССР, Трумэн возопил от радости: «Это подарок Господа! Если немцы будут побеждать русских, мы будем помогать русским, а если будут побеждать русские, станем помогать немцам. И пусть они убивают друг друга как можно больше!». И вот такого типа сумели навязать великому Рузвельту в качестве вице-президента на самом излете победоносной войны!
В этом Рузвельт опять же схож с Кеннеди: тому тоже навязали вице-президентом его же политического противника Линдона Б. Джонсона — словно в обоих случаях заранее знали о предстоящей «замене»…
В общем, все вроде бы сходится, как и повелось, на Трумэне: его привели, он увидел… и развязал «холодную войну». Но что делал Черчилль еще до того, как получил в «тройке» такого надежного, а вернее, простоватого партнера, как Трумэн? Неужели сложа руки взирал на то, что Рузвельт и Сталин в обход Англии все ближе подходили к новому глобальному альянсу?! Конечно же, нет, нет и нет! Можно только себе представить, как это бесило британского премьера! Как уязвляло в самомнении, и он отчаянно искал самые невероятные, самые ужасные способы вернуть себе, т.е. Англии, былую значимость. Всем известен, казалось бы, необъяснимый факт: в конце войны Черчилль буквально носился с бредовой идеей применить в Европе имеющееся у Англии химическое оружие. И это несмотря на то, что даже Гитлер не решился пустить его в ход! Как и на то, что его собственные британские военные, понимая, что готовится преступление, отчаянно возражали против подобной авантюры. Отговорили… и тогда грянул Дрезден! Как меньшее зло… Но что это было за зло!!!
Черчилль в значительной степени определял характер действий не только своей, но и американской авиации. Хотя бы потому, что американские ВВС в основном базировались в Англии и оперативное управление ими находилось у него в руках. Именно этим и воспользовался премьер. Во всяком случае, в учебники истории операция «Удар грома» вошла как совместная британо-американская. В течение двух дней, 13—14 февраля 1945 г., англо-американские бомбардировщики буквально стерли с лица земли немецкий Дрезден. Город не представлял никакой военной или экономической ценности. В нем производились только лекарства, консервы и сигареты, зато скопилось значительное число беженцев. Авиационная армада, в которую входили 1400 бомбардировщиков, прошлась по нему тремя волнами. В первую применялись только фугасы, чтобы, как говорят авиаторы, «сорвать крыши»; во вторую — исключительно зажигательные бомбы, чтобы спалить город, точно ненужный лес. Когда же огненный вал уже довершал свое дело, на второй день, 14 февраля, над Дрезденом на бреющем полете прошлись истребители — они из пулеметов расстреливали уцелевших жителей, боровшихся с пожарами. Тактика выжженного города дала свои ужасные результаты — погибло по меньшей мере 135 тысяч человек. Бомбардировка превратилась в оружие массового уничтожения. Не зря американский писатель Курт Воннегут сравнивал Дрезден после бомбежки с поверхностью Луны…
Но какой же был смысл в этой бессмысленной жестокости? Уже после войны, осенью 1945-го, Черчилль так пытался оправдаться перед общественностью: «В конце концов, есть такое понятие, как моральный террор. Немецкий народ, поддержавший Гитлера, его заслужил». Но, думается, столь неуклюжее объяснение тоже далеко от истины. Гораздо ближе к ней та памятка, что выдавалась английским пилотам перед вылетом на Дрезден. «Главная цель операции, — говорилось в приказе, — показать русским, на что способны королевские ВВС».
Что ж, как говорится, уже теплее… Но по-настоящему горячо, будто посреди дрезденских пожарищ, стало бы тогда, когда Черчилль честно признался бы: «Я просто хотел, с одной стороны, напугать Сталина мощью наших ВВС, а с другой — повязать американцев кровью дрезденцев, скомпрометировать янки как будущих союзников Советов в послевоенном мире». И вернуть США в объятия Англии, добавим от себя…
А значит, дрезденское побоище и было первым актом «холодной войны»!
Вот и получается, что Трумэн не «учитель», а «ученик». Впрочем, он быстро превзошел своего наставника, сбросив атомные бомбы на Нагасаки и Хиросиму. Чем перевел Черчилля в обычные подмастерья на кухне «холодной войны»…