«Можно» уже «Едет»

3 и 4 сентября обозреватель «БелГазеты» Татьяна Замировская искренне пыталась понять и осмыслить, что же в новом фестивале «Бархатный сезон» действительно нового, а что в целом не противоречит суровым белорусским фестивальным традициям.


Двухдневного феста «Бархатный сезон», применительно к которому организаторы обещали явление белорусского Sziget’а и полное развенчание иллюзии того, что все новые фестивали в нашей стране являются одноразовыми, все ждали еще с августа: как раз тогда из-за жары не пускали в лес, и два дня в каком-то сосновом бору обещали праздник и восторг. Когда погода уже в начале сентября превратилась из августовской сразу в ноябрьскую, стало понятно: если фестиваль и не взял на себя карму одноразовости, то белорусское фестивальное проклятие насчет чудовищной погоды во всякий open-air его не обошло стороной.

Тем не менее «Бархатному сезону» удалось нарушить кое-какие белорусские open-air традиции. Уже на входе любой местный фестивальщик начинал чувствовать себя неуютно: охранники, стерегущие вход в парк приключений «Крутогорье», не проявляли традиционной жестокосердности, обыскивая посетителей. Этот гуманизм смущал - белорусы привыкли к суровым похлопываниям по одежде, твердым, но уверенным прикосновениям, выявляющим железные и стеклянные предметы, примотанные к человеческому телу; непреклонным покачиваниям головой в ответ на просьбу не отнимать капли в нос или пузырек с валерьянкой, триумфально обнаруженные в потайном кармане сумочки. Здешние охранники ничего такого не делали. Хотя территория даже охранялась крупной кавказской овчаркой - которая при ближайшем знакомстве оказалась обаятельным плюшевым мишкой, окруженным крошечными щеночками и пьяноватыми хипстерами.


В целом фестиваль удивлял некоторой сюрреалистичностью. По невероятному холоду среди сосен и берез в кромешной темноте ходили очень немногочисленные посетители, в зоне палаточного городка в землю были вкопаны автомобильные шины (палаток, к счастью, нет), зоны абсолютной темноты, из которой время от времени выплывали синеватые люди, укутанные в одеяла, сменялись подозрительными островками жизни - филиал клуба «Граффити» (уютный сарайчик), зона чилл-аута (большая палатка с обогревателями и диджеем), скалодром от спонсора (можно безопасно сорваться с вершины и выиграть ленточку для бэджа). Где-то в тени деревьев притаился шатер, в котором белорусские любители капоэйры действительно устроили локальный Sziget - они продавали смешные бусы, стучали во всевозможные бразильские ударные инструменты, выдавали самбу и «батукаду», смотрели фильмы про Бразилию, каждые пять минут кипятили чайник и всякому случайному ночному прохожему совали в руку холодный бубен - останься, мол, с нами, дорогой человек, поучаствуй в «батукаде». «Ну да, это похоже на «Сигет», потому что мы были на «Сигете», - объясняют радостные «капоэйристы». - И в Рио мы тоже были… А там, около броневичка, - то, что должно было быть сценой, на которой мы должны были выступать…».

Около броневичка (по территории парка живописно разбросаны броневички, телеги-беседки и еще какие-то арт-объекты) действительно лежали грустные белые куски целлофана. Это вторая сцена, которой не было. «Фестиваль «Можно!» на самом деле надо назвать фестивалем «Едет!», - вещал со сцены Александр Богданов, презентуя первую ночь феста, посвященную фестивалю актуальной белорусской музыки «Можно!» - Потому что нам организаторы с самого утра обо всем, чего здесь почему-то нет, но должно быть, говорят: едет! Кухня для музыкантов с горячей едой - едет! Вторая сцена, на которой уже сейчас должны играть Port Mone, - едет! Райдер для музыкантов - едет! Оборудование для большой сцены - едет!».

Группа Port Mone в первый день так и не выступила. Вторую сцену не смонтировали. Обещанные на ней RockerJocker сыграли в чилл-ауте. Фестиваль «Можно!» прошел с относительным успехом - зрителей было несколько сотен, все плясали под The Toobes и «Кассиопею», перестал идти дождь, некоторые посетители даже дождались утреннего концерта Drum Ecstasy(«Зашибись, лучший концерт фестиваля!» - высокомерно объясняли они всем, кто не остался).

Второй день фестиваля, собственно, и являл собой долгожданный «Бархатный сезон» - с зарубежными гостями, играющими в стилях, близких к электросвингу, поп-джазу, лаунджу и нежному фестивальному фьюжну. Среди мурлыкающих околоджазовых девочек белорусские пост-панкеры Blackmail, играющие в стиле «мы тоже любим группу Interpol», выглядели почти неуместно. Фурор вызвала девочка из белорусской группы Lilac, про которую все сообщали друг другу на ухо, что «ей 17 лет и она из Борисова», а также что «это белорусская Нора Джонс» и «ничего подобного, это белорусские Cocorosie». Действительно, девочка 17 лет оказалась талантливой сочинительницей странных песен - возможно, это даже какой-то местный ответ Алине Орловой, Регине Спектор и прочим девочкам, поющим собственные песни под незатейливый аккомпанемент. Правда, небольшой бэнд, собранный ею для аккомпанемента песням, превращал их в стандартный хипстерский инди-поп - в рамках которого было очень сложно услышать, о чем девочка поет (кстати, на очень неплохом английском) и какой у нее на самом деле голос - то ли и правда как у Cocorosie, то ли все-таки как у Ройшин Мерфи.

После томных и уютных выступлений украинских гостей Pur Pur и Frost Nova на сцену наконец-то выбрались хедлайнеры вечера, играющие в подобном стиле больше десятка лет и являющиеся чуть ли ни пионерами современного электро-свинга, - австрийская группа Parov Stelar Band. Тут же стало ясно, что весь этот фестиваль - масштабный двухдневный разогрев перед выступлением этой прекрасной группы. Звук на сцене тут же стал европейским и качественным, зрителей тут же стало 500-600 человек (до этого было в разы меньше), все происходившее обрело смысл, посетители начали сбрасывать с себя одеяла и пледы, из депрессивных синих матрешек превращаясь в веселых танцующих молодых людей.

«Мы много путешествуем, - с нежностью сообщила вокалистка Parov Stelar. - Но в такой приятной дружелюбной толпе всегда чувствуем, что мы - дома!». Что ж, Sziget’а не получилось, зато все пару часов хоть потанцевали под отличную европейскую музыку.