Крест non-stop

По городам и весям Беларуси возят крест. Крест Евфросинии Полоцкой. Если уж быть совсем точным, то «Крест, воссозданный по образу и подобию воздвизального Креста Евфросинии Полоцкой» - именно так решено назвать копию бесследно исчезнувшего раритета на 1-м съезде белорусов ближнего зарубежья в 1992г. Где сейчас подлинник, знает только ветер, а копия - вот она, туточки, второй месяц катается по республике: Минск, Гродно, Гомель, Могилев…


Крест побывал и в Бобруйске, где его принимали в женском монастыре Святых жен-мироносиц.

Ориентировочно прибытие кортежа из Гомельской области было намечено на семь вечера. Народ стал подтягиваться к шести. Крест привезли в полседьмого. Как и положено святыне, по городу он промчался в сопровождении двух милицейских машин с такой скоростью, что все остальные участники движения, не превышавшие законных 60 км/ч, казались сонными черепахами.

В монастырском дворике крест водрузили на аналой, после чего епархиальное духовенство начало молебен. Пока батюшки пели «аллилуйя», а народ внимал и крестился, за спинами у паломников зачем-то бродил представитель идеологической вертикали. Переминаясь с ноги на ногу между строительным хламом и переносным биотуалетом, он названивал кому-то по мобильнику, но явно не для совместной молитвы. На фоне бледных кирпичей и покосившегося туалета белорусская идеология смотрелась особенно органично.

Когда молебен закончился, священники сперва сами приложились к ларцу с крестом, а затем пригласили и всех желающих. Как это бывает, когда что-то предлагают всем желающим, народ ломанулся вперед единым фронтом, так что, если бы не двое дюжих спецназовцев и не пара красочных казаков, крест, возможно, пришлось бы воссоздавать еще раз.

«Не напирайте, не спешите, Царство Божье штурмом не берется!» - увещевали публику казаки, стараясь придать бесформенной толпе хоть какое-то подобие стройной шеренги. Худо-бедно им удалось это сделать, и народ мало-помалу выстроился в длинную - во весь двор - очередь.

«Значит так, когда подходите, сначала надо перекреститься, а потом уже прикладываться - сперва ко кресту, потом к иконе», - обучал народ правилам поклонения какой-то патлатый брюнет в красной рубахе, словно вышедший из фильмов Эмира Кустурицы. «А вы знаете, как надо обращаться с этими снимками? - наставлял он граждан с фотокамерой. - Как с иконой с ними надо обращаться. А вы их бросите куда-нибудь, они будут валяться где попало». О том, что фотография давно стала цифровой, а снимки, если и валяются где-то, то только в папках Windows или на сайте «Вконтакте», наставляемые граждане скромно умалчивали.

Очередь двигалась медленно. Чтобы скоротать время, стоящие в ней паломники то и дело затевали дискуссии с философско-теологическим уклоном. «Это ничего, что крест не тот самый, что был при Евфросинии, что это только копия… - старалась развеять сомнения то ли соседей по очереди, то ли свои собственные дама бальзаковского возраста со следами педагогической деятельности на лице и миссионерской искрой во взгляде. - Главное ведь что? Главное - верить. Если веришь, любое чудо возможно. Именно вера, а не крест нас спасает».

«А по мне - так, наоборот, бездумная вера ухудшает качество личности, - возражал ей мужчина средних лет с внешностью провинциального Ницше, приведенного под страхом развода богобоязненной супругой. - Да, верующий человек чувствует себя легче, чем неверующий, многих проблем для него не существует. Но с другой стороны, такой человек прекращает духовный поиск, перестает работать над собой, останавливается в развитии. Если бы человечество верило не сомневаясь, оно бы до сих пор из пещер носа не высунуло. Для меня вообще странно, что церковь поощряет такие «гастроли». Вот вы можете себе представить, чтобы мусульмане свой черный камень Каабы стали возить по миру? Нет, правоверный сам должен идти в Мекку. А у православных такие туры почему-то в порядке вещей».

Впрочем, робкие голоса независимых скептиков таяли этим вечером в единогласном воодушевлении жаждущего чудес большинства. «Знаете, а ведь Крест Евфросинии Полоцкой - это символ, - экзальтированно закатив глаза, поведала корреспонденту «БелГазеты» девушка лет 30-35. - Наше православие тоже было утрачено обществом в начале прошлого века. Семьдесят лет мы жили без православия и теперь воссоздаем его по древнему образу и подобию». Анекдот «Замуж, срочно замуж!», выпрыгнувший из бездн подсознания, едва не нарушил тишину светлого майского вечера.


ТО ЛИ «ХИМИКИ», А ТО ЛИ ВИДЕНЬЕ

Женский монастырь Святых жен-мироносиц расположен на территории Бобруйской крепости, в старых зданиях, требующих капремонта. Чтобы как-то поднять это дело, высшее руководство страны поручило МВД и Минобороны взять над монастырем шефство.

В конце апреля на территорию монастыря высадился трудовой десант из сотрудников центрального аппарата МВД и курсантов учебного центра. Целый день будущие и действующие стражи порядка расчищали от строительного мусора закрепленные за министерством здания.

Субботник кончился, но работы в зданиях продолжаются. Кто же сегодня орудует в них ломом и лопатой? По городу поползли слухи, что это «химики» - лица, приговоренные судом к ограничению свободы. Провентилировать эту версию у товарищей в погонах оказалось не так-то просто. На вопрос «Это что у вас, «химики» работают?» лица товарищей, охраняющих мирный труд ограниченно свободных граждан, сделались скучными: «А вы кто? Откуда? С какой целью интересуетесь?» Узнав, кто и с какой целью, лица поскучнели еще больше: «Не знаем, может, «химики», а может, и не «химики». Удивленное «Как же вы охраняете их и не знаете, кто это?» лица встретили невозмутимым: «А мы не их охраняем». Но и поговорить с «неохраняемыми» тоже не разрешили.

На следующий день, обойдя здание с тыла, корреспондент «БелГазеты» свободно прошел внутрь, где вовсю кипела работа. Пока товарищи в погонах сидели во дворе на лавочке, не желая толкаться средь мусора и пыли, несуществующие «химики» вкратце поведали корреспонденту о трудах своих славных. Пожатый жизнью мужчина, представившийся как «ну Геннадий», сообщил, что «официально трудоустроенных нас только трое здесь. Мы от домостроительного комбината работаем, восемь часов, всё как положено. А тех, кто неофициально работает, увозят раньше». Сколько человек работает неофициально, он сказать затруднился: «Не знаю, не считал». На работу «ну Геннадий» не жалуется: «Да как на любой стройке здесь! Только я вам скажу, строить новое гораздо проще, чем старое ремонтировать. А вообще - благородное дело делаем: монастырь восстанавливаем».

О благотворном влиянии монастыря на временно оступившихся членов общества рассказывает и здешний духовник отец Сергий: «Они после работы иногда и в храм заходят свечку поставить. Некоторые даже покрестились у нас. Даже один бывший баптист покрестился». Теперь осталось только товарищам в погонах определиться, кто же у них все-таки работает - «химики» или призраки.

Бобруйск