Константин Скуратович: Безработные в Беларуси не могут считаться "резервной армией труда"

Белорусскую социальную защиту населения нельзя сравнивать с европейской, считает Константин Скуратович, обозреватель еженедельника "Белорусы и рынок". Статистика заявляет о росте реальных доходов, но граждане этого роста совершенно не ощущают. О том, как обстоят дела в сфере соцзащиты, наш гость рассказал в студии TUT.BY. 

Система социальной защиты граждан в Беларуси состоит из трех компонентов: социальных пенсий, зарплаты бюджетников и адресной социальной помощи. Насколько эффективна такая трехкомпонентная модель? Как вы оцениваете эти составляющие?

Каждый раз, когда я знакомлюсь со статистикой, которая показывает успешность нашей экономики и социальной защиты, мне вспоминается история, рассказанная мне учительницей математики. Одного известного математика жена попросила утеплить окна на зиму. Он сделал расчеты и сказал, что это необязательно, потому что падение температур будет незначительным. Когда пришла зима, стало холодно, он обнаружил, что в расчетах сделал ошибку в десятичном знаке – не там поставил запятую.

У нас блестящая статистика, год от года она становится все лучше, но жить-то не очень уютно, например, тем же многодетным семьям, хотя у нас отдается приоритет активной демографической политике.

Прошлый год оказался кризисным, в том числе и для социальной защиты населения. Тем не менее статистика доложила, что реальные доходы и располагаемые ресурсы семей выросли на один процент. Возможно, они и выросли, но почувствовать этот рост трудно. У многих, наоборот, жизнь ухудшилась.

В прошлом году на одного члена семьи без детей приходилось 706 тысяч рублей в месяц, на семью с одним ребенком 597 тысяч, на семью с двумя детьми 526 тысяч, а семьи с тремя детьми имели среднедушевой доход, в два раза меньший, чем бездетные семьи. По-прежнему для Беларуси актуальна классическая формула "рожать детей – плодить нищету", и проблема эта очень остра.

В 2007 году прошла очень шумная кампания по упорядочению льгот и установлению адресной социальной помощи. Но это минимальная помощь для тех, у кого доходы и располагаемые ресурсы не выходят за бюджет прожиточного минимума.

Существует два минимальных бюджета – минимальный потребительский бюджет и бюджет прожиточного минимума, который составляет две трети от него. И минимальный потребительский бюджет, который составляет не больше 300 тысяч рублей, считается чертой, которая отделяет людей небедных и бедных.

Сравнивать эту ситуацию с ситуацией в Швеции, Норвегии, Германии, Франции, США бесполезно. Можно сравнить разве что с Туркменистаном, где бесплатный газ и отсутствуют коммунальные платежи – все расходы берет на себя государство. И вообще, когда мы делаем такие сравнения, нужно отдавать себе отчет в том, что мы пробуем сравнивать с рыночными экономиками нашу командно-административную экономику с элементами бизнеса, допускаемыми государством в те ниши, куда оно напрямую добраться не может и признает право на существование неизбежным. Это неправильно. 

С какой экономикой сравнение было бы правильным?

Только с белорусской. С той экономикой, которая была к моменту распада Советского Союза, и с той, которую мы создали.

Самым удивительным признаком, который отличает белорусскую экономическую модель, является низкий уровень безработицы. В кризисный год произошел некоторый рост зарегистрированного уровня безработицы, но общий уровень укладывается в один процент. В рыночной экономике такой показатель свидетельствует о процветании экономики, когда все становятся богаче, когда делаются огромные капитальные вложения и за счет собственных средств осуществляются различного рода национальные проекты, когда все социальные стандарты поднимаются на качественно новый уровень. У нас же этого не происходит, экономика осталась такой, какой она была до 1980 года.

 

Скачать видео (168 Мб)