Почему Минский процесс выдыхается

 

Хайди Тальявини – опытнейший швейцарский дипломат. Она знает семь языков, ей доверяли все стороны конфликта. Говорят, и лично Владимир Путин, за ее позицию по российско-грузинской войне – тогда Тальявини подготовила отчет, в котором возложила на Тбилиси ответственность за начало конфликта в Южной Осетии.

 

По данным Bloomberg, именно она спасла переговоры нормандской четверки в феврале в Минске, убедив сепаратистов подписать итоговые соглашения.

Почему Тальявини уходит теперь?

 

По одним данным, представитель России на переговорах Азамат Кульмухаметов устроил в Минске демарш 2 июня, хлопнув дверью и покинув встречу, когда появились разногласия с киевскими коллегами. По другой информации, сказалась эмоциональная усталость Тальявини от года сложных переговоров. Последней точкой стало возобновление боев за Марьинку на следующий день после неудавшейся минской встречи контактной группы.

 

Но, если абстрагироваться от повода для отставки, самую точную формулировку ее причины, как представляется, дал неназванный источник РИА Новости, близкий к переговорам: "Увидев, что стороны нуждаются не в помощи, а то, что они изначально не могут договариваться, госпожа Тальявини приняла решение о том, что ее дальнейшая работа не сдвинет мирный процесс с места".

 

Минский процесс оказался приемлемой рамкой для временной заморозки ситуации. Тогда все хотели прекращения боев: Украина теряла людей и земли, Россия рисковала нарваться на новые серьезные санкции, Европа была в откровенном шоке от того, что под боком идет война с массовыми жертвами.

 

Но когда речь в контактной группе дошла до вопросов политического урегулирования на Донбассе, переговоры ожидаемо застопорились. Еще четче проявились ключевые препятствия на пути постоянного решения конфликта.

 

Во-первых, нет реального механизма контроля за выполнением Минских соглашений. Стороны просто приспосабливаются к фактически сложившейся ситуации на фронте. Так, линия соприкосновения между украинскими военными и сепаратистами за время между Минском-1 и Минском-2 сдвинулась на десятки километров на запад. Это прямое нарушение первых минских договоренностей. И что? Нарисовали новую линию, а прежние нарушения оказались заиграны.

 

Если представить, что сейчас одна из сторон перейдет в успешное наступление и возьмет под свой контроль крупный город или несколько городов, что заставит ее оттуда уйти?

 

Хуже того, ничего не мешает сторонам отрицать даже зафиксированные нарушения.

 

Например, сами сепаратисты признаются в военной поддержке России. Наблюдатели из ООН и ОБСЕ фиксируют присутствие в зоне конфликта российской военной техники и кадровых военных. Последние периодически оказываются "заблудившимися" или уже в украинском плену узнают, что уволены из армии полгода назад. Но Россия продолжает отрицать, что помогает сепаратистам чем-то, кроме гуманитарных конвоев. Доходит до того, что системы залпового огня "Торнадо", которых просто нет на вооружении у Украины, прямо упоминаются в Минских соглашениях. Но Москва непреклонна: украинскую армию громят вчерашние шахтеры и трактористы.

 

Многочисленные свидетельства очевидцев и правозащитники из Human Rights Watch говорят об обстрелах жилых кварталов обеими сторонами, а Петр Порошенко в интервью заявляет, что "украинская армия не убивает мирное население".

 

Или взять хотя бы последний случай обострения под Марьинкой. Наблюдатели ОБСЕ однозначно заявили: перед началом и во время боев именно силы ДНР перемещали свою военную технику в сторону украинских позиций. И что изменил этот отчет? На заседании Совбеза ООН Запад обвинил Россию, она – Украину, и все разошлись.

 

Получается, что Минские соглашения выполняются ровно до той степени, до которой стороны хотят их выполнять. Желание прекратить стрелять было, и оно, на момент подписания, перевесило все остальные соображения. Но желание выполнять политическую и экономическую части соглашений пока и близко не затмило существующие у сторон интересы и ограничения. Пойдем по порядку.

 

Один из ключевых моментов минских соглашений – местные выборы на Донбассе под международным контролем. Так в Донецке и Луганске появились бы легитимные лидеры, признанные всем миром, а главное – Киевом. После этого украинские власти обязаны были бы "услышать Донбасс" и перейти к обещанной в Минских соглашениях комплексной конституционной реформе.

 

Но зачем это сегодняшнему руководству ДНР и ЛНР? Кто даст им гарантии, что на настоящих выборах они останутся у руля? Кто даст гарантии России, что на смену сегодняшним вождям сепаратистов придут такие же контолируемые фигуры? Гораздо легче заболтать этот пункт. Тем более, текст соглашений требует от Киева согласовать "модальности проведения выборов" с остальными участниками контактной группы. Что мешает сепаратистам выставить нереальные для Украины условия? Абсолютно ничего. Вот они и заявили, что Киев не допустят к формированию избиркомов, а украинские партии – к самим выборам. Из последнего – требование сохранить посты за лидерами ДНР и ЛНР вне зависимости от выборов.

 

Другой пункт – амнистия. Как украинский президент объяснит своему обозленному войной электорату и более радикальным партнерам по правящей коалиции, что "террористов" и "боевиков" надо помиловать? Пока на этот счет из Киева было лишь заявление, что амнистия не коснется тех, кто совершил преступления против человечности и лидеров сепаратистов. И что в этой фразе побудит их сложить оружие? Не говоря уже о том, что это нарушение буквы минских соглашений, где никаких исключений из амнистии не предусмотрено.

 

Не меньше проблем с тем, чтобы возобновить социальные выплаты и финансовое обслуживание обслуживания территорий самопровозглашенных ДНР и ЛНР. Как украинская власть объяснит беднеющему избирателю, что нужно еще затянуть пояса, чтобы дать денег сепаратистам? Логика войны и память об убитых военных отодвигает на второй план прагматичные соображения о том, что лояльность Донбасса к Киеву не вырастет от заморозки пенсий и закрытия банков.

 

Наконец, главный пункт Минских соглашений – восстановление Киевом контроля на российско-украинской границе. Все стороны понимают, такой шаг подорвет позиции сепаратистов раз и навсегда. Поэтому закрытие границы даже в сырой рамке соглашений "Минск-2" поставлено хронологически последним пунктом. Не нужно много попыток, чтобы угадать, по чьей инициативе так было сделано.

 

Все это означает, что при нынешнем составе участников переговоров и при неизменности их сегодняшних интересов не получится ни закрыть границу, ни провести выборы, ни выполнить другие принципиальные пункты Минских соглашений.

 

Для шанса на успех что-то должно измениться: либо сами стороны переговоров, либо их оценка своих рисков и интересов, но желательно – и то, и другое.

 

Первый путь, а точнее первая половина пути означает подключение к переговорам США и выведение обсуждения на глобальный уровень. Всем ясно, что конфликт в Украине давно вышел за рамки региональных разногласий. Стоит признать очевидное и перевести диалог больших игроков с эпизодических визитов Джона Керри в Москву в постоянный формат переговоров с обязательным принятием мер по укреплению взаимного доверия. Такой опыт есть. 40 лет назад СССР и США вышли из, как казалось, более драматичного тупика, запустив Хельсинский диалог. В сегодняшнем конфликте такой формат переговоров существовал в самом начале и назывался "женевским" (США, Россия, Евросоюз и Украина), но быстро заглох. Вероятно, скоро придет время его разморозить.

Другим компонентом успешных переговоров должна стать и, как мне кажется, рано или поздно станет смена интересов сторон. Если говорить просто, все должны захотеть мира настолько, чтобы это желание стало важнее всех остальных соображений. Что подтолкнет стороны к этому – усиление санкций против России до нестерпимого уровня, угроза полного экономического коллапса Украины, новый всплеск боев с множественными жертвами с обеих сторон, новые трагические случайности вроде сбитого Боинга, истощение сил – предсказать сейчас невозможно.

 

Но альтернатива этому – сегодняшний замороженный конфликт с периодическими всплесками боев и "приднестровизация" Донбасса. С той лишь разницей, что это не маленькое Приднестровье, а многомиллионный регион, который в нынешнем виде стоит больших денег всем сторонам, блокирует снятие санкций с России и отпугивает серьезных инвесторов от Украины. Так вечно продолжаться не может.

 

Если вернуться к Минскому процессу, уход Хайди Тальявини – четкий сигнал, что переговоры контактной группы приближаются к тупику, если еще в него не зашли. Сторонам пора думать о новых рамках диалога, пока нарастающее разочарование от "затухания Минска" не породило новых столкновений и жертв.