Чем белорусская Плошча отличается от украинского Майдана?

Противники белорусской власти наблюдают за протестами в Украине с неприкрытой гордостью за соседей и завидуют их способности стоять на своем. Но вероятность такой же протестной вспышки в Беларуси пока близка к нулю.

И сам факт выхода сотен тысяч украинцев на улицы вне электоральных кампаний, и динамика протеста, и реакция властей слишком контрастируют с белорусскими реалиями и вынуждают признать, что подобные выступления — не завтрашний и даже не послезавтрашний день белорусской политической борьбы.

Фото Reuters

Тамошний режим мягче

Украинский режим, если его с натяжкой и можно назвать авторитарным, явно не дотягивает до уровня белорусского. «В Беларуси куда более жесткая, монолитная и консолидированная власть», — отмечает политолог Юрий Дракохруст.

«Люди [в Киеве] пошли, побили стекла в администрации президента, попробовали ее взять и потом совершенно спокойно ушли, их просто отогнали», — говорит эксперт. Как бы реагировала на подобные выходки белорусская власть, гадать не приходится.

Да и потом, что такое «власть» в Украине? Парламент почти наполовину заполнен оппозиционерами, часть мэров и губернаторов, прежде всего западных областей, открыто поддержали протесты, объявили забастовки и даже направили в столицу эшелоны своих жителей в помощь недовольным киевлянам, ректоры вузов возглавили колонны своих студентов.

Виктор Янукович — четвертый президент страны за 20 лет — понимает, что ему придется жить при пятом и шестом. Нет того фетиша власти и привычки держаться за нее, которые свойственны его северному коллеге.

Не все просто и с силовыми структурами. «Я думаю, что силовики по повадкам ничем не отличаются от белорусских, но они находятся в определенной политической системе. Да и когда на улице полмиллиона человек, особо дубинкой не помашешь», — убежден Дракохруст.

Ну и абсолютно нетипичной для авторитарной власти стала реакция на разгон Майдана в ночь на 30 ноября. Начальник киевской милиции ушел в отставку, президент и правительство через паузу, но осудили жесткие действия спецназа. Для белорусских же властей скорость разгона Площади-2010 стала поводом для гордости.

Впрочем, включение заднего хода — ошибка с точки зрения интересов властей, считает Юрий Дракохруст: «Люди в погонах — незамысловатые. Есть приказ — выполняют. А когда не просто демонстранты, а сама власть говорит, что было злоупотребление насилием, в следующий раз когда их бросят на колонны демонстрантов, они могут отказаться это делать».

Кроме того, Януковичу тяжело по-настоящему найти свою позицию в противостоянии с людьми, которые выступают за европейскую интеграцию так же, как и он сам.

«Лукашенко при всех его ссорах с Кремлем абсолютно концептуально объявляет: да, мы за Россию. Россия, мол, лучше, чем Европа, она нам ближе культурно, исторически, духовно, вместе гнили в окопах и так далее. То есть у него есть хоть какой-то концепт. У Януковича, в принципе, концепт такой же, как у демонстрантов. Это ослабляет его позицию», — отмечает аналитик.


Фактор страха

20 декабря 2010 года, после брутального разгона Площади в Минске, на улицы вышло несколько десятков человек, которые тоже быстро оказались под арестом.

После ночного разгона молодежи, оставшейся на Майдане, 30 ноября на киевские улицы, по данным тамошнего МВД, вышло более полутора миллионов. Милиция и спецназ оставили Майдан и ушли охранять государственные учреждения.

Украинская традиция политического участия всерьез отличается от белорусской, считает политолог, зампредседателя движения «За Свободу» Алесь Логвинец.

«В одном случае — экономическая зависимость 70-80% людей от работы в госсекторе, в другом — олигархический капитализм с большим числом центров принятия решений и с большим ощущением личной ответственности, а не зависимости от государства. И это есть в Украине», — отмечает эксперт.

Иными словами, белорусам есть что терять, а надежд на эффективность протестов — куда меньше. У украинцев, с другой стороны, есть недавний опыт достижения политических побед через площадь, у белорусов — нет.

Зато последние точно знают, чем может быть и, вероятнее всего, будет чреват выход на площадь в Минске, в то время как украинские активисты не имели опыта реальных тюремных сроков за протесты и не рассматривают всерьез такую участь.

Получается, что украинцы идут протестовать с конкретной целью что-то изменить, а белорусы, скорее, для демонстрации гражданской позиции и своеобразного акта очищения совести раз в пять лет.


Туманные перспективы белорусской Площади

Кстати, отсутствие привязки украинских протестов к выборам — еще одна их качественная особенность. В-целом уставшие от политических склок украинцы вышли, потому что почувствовали свои надежды на европейское будущее обманутыми. Этот мощный раздражитель попал в унисон с общей усталостью от власти.

Подобная усталость в латентной форме есть и в Беларуси, говорят социологи. Но нужен сильный импульс, чтобы трансформировать ее во что-то политически осязаемое. А учитывая все вышеописанные ограничители, такой импульс должен быть гораздо серьезнее, чем разозлившая украинцев приостановка евроинтеграции.

Ясно, что простой работой с населением, агитацией, креативными кампаниями и даже единым кандидатом оппозиция не в силах сдвинуть с места камень общественной апатии. Это, безусловно, необходимые, но далеко не достаточные предпосылки успеха.

Если для украинцев так важна оказалась угроза срыва евроинтеграции, то где болевая точка белорусов? Какой пункт социального контракта с народом должна нарушить власть, чтобы пройти точку невозврата?

Честным ответом на это будет: «Пока неизвестно». Популярной точкой зрения раньше была экономическая обусловленность будущей белорусской революции, но практически бесшумная реакция общества на невиданный по масштабам кризис 2011 года разбил эту теорию в пух и прах.

Если белорусскому Майдану суждено быть, то перед этим нам предстоит стать свидетелями формирования таких общественных запросов, которые власть не сможет позволить себе игнорировать, но удовлетворить которые она также будет не в состоянии.

Будет ли это постановка вопроса о независимости, которой угрожает евразийская интеграция, или все-таки о материальном благополучии в свете увядания белорусского экономического чуда — сказать сложно. Но если нажима на некую особую болевую точку белорусов не произойдет, то будущее страны, скорее всего, определится в кабинетах, а не на площадях.