Линкявичюс: освобождение политзаключенных – залог нормального диалога с Беларусью

По его словам, стороны расходятся в оценке определенных процессов, а строительство АЭС в Островце Литва не может воспринимать, как жест доброй воли.

«К сожалению, пока что такого диалога (по поводу строительства АЭС), как мы бы хотели, не получается. И в этом должен быть обоюдный интерес, в том числе и России, поскольку она строит этот объект, это ее технологии и финансирование. Так что все должны быть заинтересованы в том, чтобы этот проект был качественный, прозрачный и, самое главное, безопасный», - говорил Л.Линкявичюс в интервью DELFI.

- Ваше вступление в должность посла совпало с рядом не совсем благоприятных событий – десант плюшевых медведей, непродление аккредитации шведскому послу и т.д. Как бы Вы охарактеризовали ситуацию?

- Ситуация у нас всегда была неоднозначной, и раньше, и сейчас, и, наверное, и в будущем будут проблемы. Но задача посольства заключается в том, чтобы был контакт, велся диалог, и в этом я вижу свою задачу, как руководителя посольства.

- Как вы видите свою работу в стране, ситуацию в которой на Западе считают далеко не простой?

- Это наши соседи. Если смотреть глубже в историю, то Литве – 1000 лет, и половину этого времени мы были в одном государстве, в том числе и в Великом княжестве Литовском. Это очень много, хотя, возможно, и не чувствуется сразу. У нас с белорусами много общего, и мы обязаны разговаривать, несмотря на то, что расходимся в оценках событий в мире и выборе пути. Но мы должны уважать своих соседей.

- В двусторонних отношениях Литвы и Беларуси есть точки напряжения – строительство АЭС у литовской границы, недавний «шпионский скандал», нерешенный вопрос приграничного передвижения. Какими вы видите возможности для решения этих вопросов?

- Что касается строительства АЭС, то это право каждого государства строить на своей территории разного рода объекты, в том числе и АЭС. Мы выразили свою озабоченность и тот факт, что она будет строиться так близко от нашей границы, мы не считаем жестом доброй воли, и доверия это, конечно, не добавляет. Единственное, чего мы желаем, чтобы строительство осуществлялось по международным нормам конвенции ESPOO.

Мы хотим, чтобы все было прозрачно, чтобы мы могли быть убеждены, что строительство идет качественно и соответствует всем стандартам. К сожалению, пока что такого диалога, как мы бы хотели, не получается. А в этом должен быть обоюдный интерес, в том числе и России, поскольку она строит этот объект, ее технологии и финансирование. Так что все должны быть заинтересованы в том, чтобы этот проект был качественный, прозрачный и, самое главное, безопасный.

- В одном интервью вы говорили о том, что с Беларусью не нужно говорить языком ультиматумов. Такие варианты европейское сообщество уже испытывало, однако после выборов президента Лукашенко ЕС признал ошибочность политики диалога. Вы думаете, что это все-таки правильный путь – отсутствие ультиматумов? С авторитарными режимами можно говорить иначе?

- Я поясню свою мысль. Я имел в виду то, что, с сожалению, иногда приходится переходить на язык ультиматумов и санкций. И, как мы знаем, это происходит и сейчас, санкции одобрены в ЕС коллективно и Литва также в этом участвует. Но, я думаю, это должна быть крайняя мера, особенно в отношении соседей. Необходимо, чтобы мы могли говорить не ультимативным способом, а нормальным тоном, тогда наш партнер лучше услышит то, что мы хотим сказать, и мы, в свою очередь, услышим его. Так что разговор ультиматумами – это крайняя мера, которая иногда применяется, но она не должна быть нормой.

- Приносят ли точечные санкции ЕС, которые применяются в данный момент, какой-либо результат?

- Это очень сложный вопрос. Надо оценивать все аспекты, а не только их прямое воздействие. Если мы будем конкретно говорить об ограничении поездок белорусским чиновникам, то эффект, конечно, есть, поскольку они не могут выехать. Но если мы говорим об экономических санкциях, то нужно все осторожно взвешивать, чтобы они не наносили удар по простым людям и двусторонним экономическим отношениям, совместным проектам наших стран. Решения в этом случае нужно принимать очень взвешенно и чутко.

- Как сказывается на отношениях Литвы и Беларуси наличие политических заключенных?

- ЕС выдвигает твердые требования и условия, чтобы политические заключенные были выпущены и реабилитированы. Это залог нормального диалога, об этом говорилось не раз, и наличие этой проблемы однозначно осложняет диалог.

- После президентских выборов и последовавших за ними событий участие Беларуси в инициативе ЕС Восточное партнерство затормозилось. Какие перспективы вы видите для этой страны в упомянутой инициативе?

- Все зависит от заинтересованности самой Беларуси, но в принципе, я считаю, любой канал для контактов, диалога, в том числе и Восточное партнерство очень важен. Сейчас в полной мере не получается вести такой диалог, и мы должны постараться сохранить идею ВП и убедить другую сторону, что от этого есть польза. А польза от этой инициативы многоплановая – контакты с гражданским обществом, и государством, распространение нашего взгляда на жизнь и ценности, чтобы были сняты искусственные вопросы, поскольку еще существуют предрассудки. Очень много перспектив, но пока что полнокровно их реализовать не получается. Но, я думаю, что все может получиться, недавно глава МИД Беларуси был в Брюсселе, поэтому говорить о том, что все полностью заморожено нельзя, есть большой потенциал.

- Ряд послов во время декабрьских событий 2010 года в Минске, в том числе и ваш предшественник Эдминас Багдонас, пришли на площадь Независимости, чтобы поддержать вышедших на акцию протеста белорусов. Вы готовы поступить точно так же?

- Задача послов и посольств, дипломатов наводить контакты со всеми слоями населения – с государством, бизнесменами, молодежью и оппозицией. Не должно быть исключений. Дипломаты не участвуют во внутренней политической жизни этой страны и не должны занимать чью-либо сторону, поскольку это не объективно и некорректно. Но наблюдение за событиями осуществляется, в том числе в практике дипломатов ЕС. Так что я вижу возможность наблюдения, но не участия.