Двадцать лет — срок немалый

В декабре 1991–го в Беловежской пуще стоял трескучий мороз. Поговаривают, высокие гости Вискулей обильно согревались водкой. Теперь участники событий в мемуарах этот факт яростно опровергают. Хотя, какая разница... Можно подумать, в содержимом графинов главный смысл тех дней! Теперь уже все равно, на трезвую ли голову или под пьяную лавочку  подписывали временщики типа Шушкевича Беловежские соглашения. Время назад не повернешь. Да и не факт, что нужно это делать. Даже если бы была возможность. Союза не стало, и все враз изменилось. И бывшие советские республики, и мир, и каждый из нас...

Со временем легенд становится больше. Поэтому и градус интереса к теме не спадает. А что предшествовало Вискулям? Те, кто ставил автографы под документами, на этот счет уже высказывались не раз. И, думаю, со временем они сами добавляли немало нового в свои рассказы. Но есть люди, которые прошли по тем событиям, так сказать, по касательной. А еще те, кто профессионально увлечен их исследованием. Такие мнения тоже чрезвычайно любопытны. Я с интересом их слушала на днях в Вискулях. Здесь прошла конференция: «20 лет без СССР — СНГ — Евразийский союз». Съехались политологи, дипломаты, ученые, общественные деятели и журналисты из 14 стран. И, знаете, хороший получился разговор.

Вот размышления былого советника бывшего украинского начальника Кравчука Дмитрия Выдрина: Союз распался, так как было нарушено несколько важных негласных договоренностей. В итоге начал снижаться уровень жизни. Упали зарплаты — одна ошибка. Образование перестало быть лучшей инвестицией, обесценилось — второй минус. Перестал модернизироваться труд — третий. Просто? Оставим право возражать специалистам. «Европа не проанализировала эти причины, не сделала выводов. Она совершает те же ошибки, которые привели к Беловежью», — выносит вердикт Выдрин. Кивает, слушая, Дмитрас Константакопулас — международный обозреватель известного греческого еженедельника. Наверное, сопоставляет услышанное с тем, что сегодня происходит в его стране. И, похоже, находит, что спорить тут не о чем.

СССР нет. Но стал ли мир за два десятилетия справедливее, спокойнее, безопаснее? Этим «проклятым» вопросом и сегодня задаются многие. Ответы, как всегда, в межстрочье. «Мне как немцу стыдно, как официальные немецкие политики относятся к белорусскому народу», — экс–председатель Государственного совета ГДР Эгон Кренц имеет право так говорить. С высоты опыта пребывания у власти и прошедших лет после многое видится отчетливее. Кренц делает акцент на роли Беларуси в разгроме фашизма и замечает, что демонизация Союза и ГДР в нынешней Германии проводится с большими усилиями, чем борьба с неонацизмом...

Буду честной. Для меня, как и для многих моих сверстников, 20 лет без СССР не кажутся трагедией. Скорее, в них даже новые возможности. Новые имена... Мы не только больше узнали, кто такой Костюшко, но и восстановили его родовую усадьбу. Государство реставрирует Ружанский дворец Сапегов и усадьбу Немцевича... Мы возвращаемся к корням в своем национальном самосознании. Это обретение...

Новые перспективы открылись у экономики. Экспорт только Брестской области составляет 2 миллиарда долларов в год. В 22 страны мира идет рыбная продукция из Бреста — города, далекого от моря. В плановой экономике Союза такое вряд ли было бы возможно. Нам директивно отводилась роль промышленного сборочного цеха. Что тоже неплохо. И это наследие нам здорово помогло. Но поля для смелой инициативы, увы, не было. А теперь независимая Беларусь создает новые высокотехнологичные производства. В сырьевых проектах дошла аж до Латинской Америки. Это ли не достижения?!

Два десятилетия для 200–летних пущанских сосен и 600–летних дубов — не прибавка к возрасту. Для государства — веха. Для человека — целое поколение. А будущее, как ни крути, за теми, кто не жил в СССР. Но предсказывать его никто из участников конференции не рискнул. Но в одном все были единодушны: интеграция неизбежна. За 20 лет на постсоветском пространстве не сложилось ни одного государства, способного быть абсолютно самодостаточным. Дмитрий Выдрин живописал, как после Беловежья Кравчук отправил его во Францию за «французской моделью» страны. Что в результате? Украинская Конституция — калька французской. Но наши соседи на французов похожи мало, да и страна даже отдаленно не напоминает Пятую республику. Как по устройству, так и по уровню жизни. Украинцы приграничья, к примеру, живут за счет грибов и ягод белорусских лесов...

Но теперь есть внятный вектор. Заработали идеи евразийского сближения. Это новые возможности для стран–участниц. И главное, для людей, в них живущих. «20 лет без СССР»... Слушая участников конференции, я не уловила в их выступлениях интонаций бессильной скорби о прошлом. Об этом периоде говорили скорее как о важном уроке. Который нужно было пройти, чтобы осознать реальные потери и приобретения. Понять, что было важно, а что наносное. И нынешние процессы — эволюция Таможенного союза в Единое экономическое пространство, с прицелом на Евразийский союз — уже экзамен. Он покажет, насколько этот урок усвоен. Сдать его непросто. Оценку ставят граждане стран — участниц этого глобального проекта. Критерий один: жизнь должна стать лучше.

Автор публикации: Валентина КОЗЛОВИЧ