Директор BISS Алексей Пикулик: отношение власти к нашему институту — «заинтересованное игнорирование»

Несмотря на, откровенно говоря, небольшой внутренний спрос на независимое экспертное мнение, что вполне объясняется односторонней ориентированностью политической системы, белорусские «фабрики мысли» без работы не сидят. Более того, в сегодняшних жестких условиях аналитическое сообщество не просто выживает, а может и умеет работать не хуже, а порой и более продуктивно, чем в комфорте демократических стандартов.

О проблемах белорусского экспертного сообщества и работе одного из его флагманов — Белорусского института стратегических исследований (BISS), Naviny.by беседуют с академическим директором BISS Алексеем Пикуликом.

Алексей Пикулик. Академический директор Белорусского института стратегических исследований (BISS, Вильнюс) с октября 2011 г. Доктор политических наук (European University Institute, Florence), магистр социологии CEU, Budapest. Преподает в Европейском Университете в Санкт-Петербурге, а также в ЕГУ. Научные интересы: демократизация, политэкономия реформ, экономическое регулирование, компаративные трансформации.

— С момента назначением Вас на должность академического директора BISS прошло уже чуть больше месяца. За это время сложилось ли у Вас ощущение о необходимости перемен в работе института? Если ли планы по организации новых аналитических продуктов, исследовательских проектов, по привлечению новых экспертов?

— BISS переживает сложный момент в своем развитии. Это связано со многими обстоятельствами. Во-первых, гения Виталия Силицкого нам никогда и никто не заменит, и его трагическая смерть очень сказывается как на организации, так и на всем аналитическом сообществе.

И не смотря на это, у BISS есть большой наработанный потенциал и много успешных продуктов. Стоит отдельно упомянуть такие проекты как Белорусский Фонд Публичной Политики, Белорусский Ежегодник, Агентство Политической Экспертизы, линейку периодических аналитических продуктов — BISS-Trends, Белорусский внешнеполитический индекс и многие другие. Наконец, BISS является организатором главной международной, ежегодной конференции по Беларуси. Увы, в этом году мы столкнулись со сложностями в ее проведении... Мы считаем, что подобное мероприятие, на котором обсуждается судьба Беларуси с участием международного экспертного и политического сообщества, должно проходить только дома, в Беларуси.

Во-вторых, Беларусь очень сильно изменилась с 19 декабря 2010 года. Изменилась белорусское общество, изменилась экономическая ситуация, но не изменилась лишь государственная политика. Оставаясь верными своим принципам и миссии — являясь площадкой для диалога экспертных сил, мы по-прежнему будет прилагать все усилия для того, чтобы привносить рациональность в полиси-мейкинг (с обеих сторон) и способствовать европейскому пути развития Беларуси.

Как я уже сказал, общество меняется, большинство белорусов, согласно данным последних социологических исследований, находится «посереди» — не поддерживает ни власть, ни оппозицию. И наша миссия в этом контексте заключается в том, чтобы представлять интересы среднего класса и белорусского общества путем интеграции высококачественных исследований и объективного анализа в процесс полиси-мейкинга. Мы делаем и будем делать все, что от нас зависит для того, чтобы сделать закрытый полиси-процесс как государства так и оппозиции открытым, транспарентным и понятным.

У BISS отличная международная репутация и известность. Нас знают, нас читают, мы часто получаем площадки для выступления в таких организациях как Carnegie Endowment, Chatham House, мы партнеры с ведущими европейскими и американскими think-tankam’и. Мы участвуем в крупных международных конференциях и форумах. И мы приложим усилия, чтобы получить подобную известность и в России.

При этом я искренне считаю, что работать в непростых условиях интереснее, и воспринимаю неопределенность среды отличным шансом для качественного развития института. Поэтому, уверен, что этот кризис сделает нас сильнее и мощнее. Мы станем прозрачным, публичным игроком.

Так, в планах расширение штата аналитиков, совсем скоро мы объявим о вакансиях и, надеюсь, очень усилимся. Нам нужна свежая кровь, и мы заинтересованы в том, чтобы вернуть тех, кто получал образование на Западе. И не считайте это снобизмом. В свою очередь, я приложу все усилия для того, чтобы мы стали единой профессиональной командой.

Безусловно, уже совсем скоро BISS сможет предложить как новые регулярные продукты, так и сконцентрироваться на непосредственно стратегических исследованиях. Мы считаем, что BISS должен и может задавать планку в Беларуси по качеству аналитических и исследовательских продуктов.

Особое внимание будет уделено коммуникациям нашего института. BISS возьмет курс на максимальную публичность, и, благодаря нашей объективности, мы хотим стать ближе читателям, вне зависимости от политических пристрастий. Также в планах и новая медиастратегия института — BISS приложит необходимые усилия для создания продуктов для интернет-телевидения. Кроме того, мы хотим получить известность внутри страны и пойти в регионы.

Ну, и главное. Мы надеемся очень скоро «открыть карты» и рассказать о проекте, над которым мы работаем с начала июля большой международной командой, включающей в себя ведущих международных консультантов, юристов, экономистов, банкиров, социологов, профессоров. Этот проект называется «Беларусь 20/20» — название одновременно указывает на идеальное зрение и на год, к которому предлагаемые нами реформы должны быть реализованы и изменить Беларусь. Очень скоро мы расскажем об этом, и, сохраняя интригу, скажу лишь, что речь идет об уникальном для Беларуси процессе и проекте, как по качеству, так и масштабу.

— Можно ли сказать, что за пять лет деятельности института у BISS появились коммуникационные каналы с властью, отдельными ее представителями? Востребованы ли наработки BISS властью. Либо созданная институтом диалоговая платформа используется лишь односторонне — теми, кто оппонирует действующей власти?

— Я охарактеризовал бы отношение власти к BISSу оксюмороном — заинтересованное игнорирование. Мы неоднократно сталкивались с ситуацией, когда продукты BISS, в частности, policy-papers, используются властями и реализовываются. Мы видим интерес различных госинститутов к диалогу — это касается, например, Института экономики Национальной академии наук. Таких примеров масса. В наших конференциях в Минске всегда принимали участие представители власти, и мы точно знаем, что нас читают.

Что касается одностороннего использования площадки... Поймите нас правильно, пожалуйста, BISS существует в двух ипостасях — мы и площадка для диалога и институт стратегических исследований. И в первом, и в другом случаях мы будем успешными только тогда, когда будем объективными, публичными, прозрачными и открытыми для всех, ведь мы, прежде всего, ученые. Мы являемся действительно независимыми, и цель нашего института — это упорядоченная работа со всеми стейкхолдерами, включая демократическую оппозицию, бизнес и белорусское правительство.

BISS является частью политического процесса — это безусловно, и, я надеюсь, мы сможем усилиться по этому направлению и в качестве полиси-института влиять и на власть, и на оппозицию. Мы всегда в состоянии мобилизовать лучшие мозги как внутри, так и вне страны, это мы и собираемся делать и дальше. И делать это открыто и публично. В итоге, на благо белорусского общества. Именно белорусское общество является заказчиком наших продуктов, и мы знаем, что предложить, так как благодаря исследованиям постоянно держим руку на пульсе.

— Как Вы оцениваете состояние современного экспертного сообщества Беларуси. Не кажется ли Вам, что в сложившихся условиях неприятия властью любого мнения со стороны экспертное сообщество работает вхолостую, и это негативно сказывается на качестве и перспективности разработок?

— Мы действительно можем говорить о «неприятии властью мнения со стороны» в действительности в публичном пространстве. Оговорюсь сразу, сейчас речь пойдет лишь о независимом экспертном сообществе. А оно, по сути, работает без прямого заказчика, это и есть главная проблема. И многие не понимают, что их реальный заказчик — белорусский народ, на который и с которым нужно работать. И высокоинтеллектуальный снобизм здесь ни к чему. Продолжая рассуждать — кто есть непрямой адресат аналитических и экспертных продуктов? Белорусская власть? Отчасти да. Но здесь стоит принимать во внимание, что на экспертизу, обслуживающую власть, в белорусском государстве в общем-то отводятся немалые средства. КПД остается низким, но все равно независимым экспертам (а обычно в Беларуси, за редким исключением, речь идет об экспертах-одиночках) крайне сложно конкурировать с госинститутами, в которых работают сотни человек. Поэтому такой жанр как разработка госпрограмм (в части реформ) долгое время оставался прерогативой государственной аналитики. Наконец, власть восприимчива к советам и рекомендациям только в тех областях, в которых не видит политических рисков.

В том, что касается оппозиции как адресата экспертных разработок... По-сути дела, когда ты занимаешься исключительной борьбой с личностью Лукашенко, как на политическом, так и на экспертном уровне, потребности в экспертизе останутся минимальными, а сама экспертиза становится крайне примитивной.

— Вы являетесь одним из инициаторов ежеквартального мониторинга BISS Trends. Но если говорить о тенденциях не в краткосрочном периоде, а, допустим, за последние пять лет, не кажется ли Вам, что за это время по существу в Беларуси ничего принципиально не изменилось?

— В том, что касается стратегии выживания режима, изменилось действительно немногое. Лукашенко политически создает канал получения внешних рент. Этаких халявных, простите за сленг, денег. Когда с каналом происходят какие-то проблемы — то ли владельцы рент начинают требовать многое взамен, то ли канал рент пересыхает, — Лукашенко начинает геополитические маневры, торговлю имиджем диктатора, для того, чтобы найти внешние ренты в других местах или возобновить старые каналы. Эти циклы едва ли меняются с 1996 года, разве что ставки в этой игре постоянно растут. То мы миримся с Европой, то мы берем заложников. А ренты тратятся на поддержание имиджа социального государства...

Но многое изменилось в белорусском обществе. Это касается спроса и предложения на политические изменения. Большинство, на данный момент, не хотят ни оппозицию, ни Лукашенко, мы видим много сигналов того, что изменения желаемы и частью нынешней политической элиты. Белорусская система должна измениться, она может приносить какие-то результаты только тогда, когда кто-то извне готов ее финансировать. И пришла пора понять — стоимость рыночных и политических преобразований однозначно ниже, чем стоимость сохранения статус-кво. И только Лукашенко, и, уж простите меня, некоторая часть белорусской оппозиции, хотят сохранить статус-кво.

— Одна из стратегических целей BISS — содействие европейскому пути Беларуси. Если вынести за скобки невозможность евроинтеграции при действующей власти (при условии, конечно, что такой фактор в принципе можно опустить), как бы Вы оценили перспективы страны на этом направлении? Какие факторы для евроинтеграции Беларуси можно назвать ключевыми — желание и готовность белорусского общества, заинтересованность большой Европы, противодействие со стороны российского центра силы?

— Процесс политической евроинтеграции Беларуси — это очень долгий и сложный процесс, и желания европейских элит и белорусского общества здесь, естественно, недостаточно. Кроме России, которой вряд ли понравится слишком глубокая интеграция Беларуси в Европу (это совершенно не означает, кстати, что Россия радикально против нормализации отношений ЕС-Беларусь), тут есть и такие факторы, как состояние европейской экономики, судьба еврозоны, политическая динамика в отдельных странах, лоббирующих интересы Беларуси перед большой Европой, судьба взаимоотношений России и ЕС и многие и многие другие. Да даже хотя бы для того, чтобы принять 150 000 страниц акиса, того свода требований законодательных изменений, которые ЕС предлагает стране-кандидату, потребуются годы и десятилетия после изменения конституции Беларуси. В общем, это долгая и сложная работа, и не стоит ожидать, что в случае прихода проевропейского кандидата ко власти в стране, завтра мы проснемся в зоне свободной торговли с ЕС, послезавтра — в ЕС, а в пятницу — в Шенгене. Этого, конечно же, не будет.

С другой стороны, мы считаем, что европеизация означает не столько процесс политического попадания в Европу в качестве нового члена, но нужный социальный и экономический апгрейд. Мы воспринимаем европеизацию реалистично — как процесс социальной и экономической модернизации страны. Мы считаем, что и в том, и в ином случае европейские ценности, нормы и стандарты принесут благо белорусом, а европейские и западные инвестиции создадут гораздо более высокую ценность в белорусской экономике.

Да и сама Россия вынуждена решать вопрос модернизации с помощью Запада, поэтому я искренне не вижу противоречий и не считаю, что дихотомия «или с Россией, или с Европой» концептуально правильная. Да, сейчас Россия (прежде всего — Путин) снова играет в создание нового геополитического исполина, но скорее всего российская экономика в обозримом будущем будет вынуждена расстаться с имперскими амбициями, как это было с британцами после Суэцкого кризиса 1956-1957 годов. Во-первых, падает доля ВВП России в мировом ВВП, уменьшается население, бюджет России предполагает высокие цены на нефть (что вероятнее всего, не оправдается уже в следующем году) и инвестиционный климат оставляет желать лучшего. Это все к тому, что и сама Россия будет вынуждена заниматься «догоняющим развитием» с помощью Запада.

— Ближайшая большая политическая кампания в Беларуси — выборы в парламент в сентябре 2012 года. Учитывая недавние заявления Лукашенко и электоральный опыт в целом, можно предположить, что эти выборы пройдут по традиционному сценарию. На Ваш взгляд, так ли все действительно однозначно?

— В Беларуси сложилась крайне напряженная электоральная ситуация. Рейтинг президента — 20,5% процентов. Общий рейтинг всех лидеров оппозиции почти 20%. Возможно, данная растерянность белорусов может быть легко преодолена дополнительной инъекцией социальной заботы в слабеющее тело социального контракта, однако я сомневаюсь, что на это сейчас найдутся необходимые средства. В ситуации, когда в стране есть реальный спрос на новую команду, лидеров, политическую силу, идею, власть едва ли пойдет на риск создания «управляемой демократии» путем допуска ряда умеренных оппозиционеров в парламент. Лукашенко никогда не рисковал там, где можно было обойтись без риска, едва ли будет рисковать и сейчас. Поэтому, да, вероятнее всего, все пойдет по стандартному варианту.

— Недавно Вы вернулись из США, где в Фонде Карнеги прошла конференция по Беларуси. Кроме того, у Вас был ряд высоких встреч. Какую, на Ваш взгляд, сегодня позицию занимают США по белорусскому вопросу, и есть ли у Вашингтона постоянный интерес к нашей стране?

— США, в отличие от ЕС, более последовательны и непримиримы в отношении Лукашенко. Но при этом, вместо того, чтобы по инерции декларировать, что «стакан наполовину пустой» и Лукашенко является недемократическим лидером, у полиси-мейкеров там начал появляться закономерный вопрос — что же происходит в стране, почему Лукашенко уже 17 лет находится у власти, и почему при 189% девальвации рубля белорусский народ сидит дома. И еще, почему никто так и не смог совершить цветную революцию, и что делать с оппозицией? Приходит понимание, что эти вопросы сложны, и в отношении Беларуси нужна другая парадигма. При этом США понимают, что мяч на стороне Лукашенко, и что хотя бы самые минимальные требования (освобождение находящихся в тюрьме лидеров оппозиции) должны быть выполнены, прежде чем можно будет обсуждать что-либо еще.