Беларусь получила независимость в августе, считает депутат ВС СССР Юрий Воронежцев
19 августа исполнилось 20 лет попытке государственного переворота в Советском Союзе, вошедшей в историю как путч ГКЧП. В самом эпицентре событий находился тогда депутат Верховного Совета СССР, гомельчанин Юрий Воронежцев. По просьбе БелаПАН он вспоминает те драматические события.
К тому времени он с семьей жил в Москве, где на постоянной основе работал в союзном парламенте. Только-только приехавшему с женой из Крыма, где они отдыхали, Воронежцеву позвонили из Гомеля: "Что там у вас происходит?"
"Я включил телевизор, — буднично рассказывает Юрий, — позвонил в Верховный Совет и узнал о ГКЧП. После этого мне ничего не оставалась, как пойти в Белый дом, который к тому времени уже был окружен танками. Я понимал, что такое ГКЧП, и, грубо говоря, ничего хорошего мне не светило, а там, в Белом доме, все-таки был шанс что-то изменить в своем ближайшем будущем".
"Вообще ГКЧП как-то слабо был подготовлен, — продолжает Воронежцев, — продолжала работать телефонная связь, можно было свободно ходить из Кремля в Белый дом. В первую очередь мы, депутаты, взялись подготовить документы, осуждающие ГКЧП, для сессии Верховного Совета СССР, которая должна была состояться 26 августа.
После обеда 19 августа Борис Николаевич Ельцин уже взобрался на танк, откуда выступил с пламенной речью. Текст этого обращения я передал по факсу в Гомель".
У защитников Белого дома было оружие — новенькие автоматы в укороченном, для десантников, варианте. "Конечно, мы понимали, что это бы нас не спасло, — не сомневается Юрий, — против нас выступали серьезные профессионалы и, думаю, минут 10-15 — и все бы было закончено. Тогда судьбу Белого дома решили простые москвичи, которые пришли туда числом не менее ста тысяч и создали это знаменитое живое кольцо вокруг здания правительства России. <…> Они могли ведь остаться дома — им не грозил арест, как, к примеру, членам межрегиональной группы, в которую входил и я. Но они пришли, хотя рисковали жизнью, ведь к тому времени были уже и Тбилиси, и Вильнюс, где танки и БТР использовались в большом количестве. Беседы с этими людьми у Белого дома зарядили меня на всю оставшуюся жизнь определенным оптимизмом и бесстрашием".
Перелом в событиях, по словам Воронежцева, случился к вечеру 20 августа, когда "несколько танков развернулось стволами наоборот". "Я звонил по правительственной связи в Гомель Войтенкову (Николай Войтенков был в августе 1991-го председателем областного совета народных депутатов. — БелаПАН.), — вспоминает он, — и просил его не делать резких движений — ясно было, что ГКЧП проваливается. А в Беларуси это еще не было ясно, и, насколько знаю, у белорусской власти были тогда далеко идущие планы в отношении демократов".
"Не хочу оправдывать членов ГКЧП, — говорит Юрий Воронежцев, — но, в принципе, они оказались вменяемыми людьми и не пошли на кровопролитие. <…> Эти три дня послужили последним ударом по Советскому Союзу. Сами того не желая, члены ГКЧП, четко не спрогнозировав и не спланировав свои действия, спровоцировали распад СССР и возникновение новых государств на остатках бывшей коммунистической империи. Так что, считаю, День независимости Беларуси мы должны праздновать все-таки в августе".