Многовекторность в действии

 

Причём, в данном случае, она выступает как залог экономической безопасности. Таким образом, последние события во внешней политике нашей страны оценивают различные аналитические группы.

 

Владимир Улахович, директор Центра международных исследований БГУ: «Динамика взаимодействия имеет не только политическое измерение. На мой взгляд, это явное подтверждение того, что принципы политические белорусские такие, как многовекторность, прагматизм – они не просто декларация, а реальный инструмент. Беларусь – это государство, которое имеет экономику открытого типа, такая же в Европе может быть только Бельгия. Значит, мы просто обязанные присутствовать на всех рынках, развивать именно это направление, то есть можно сказать, что это реальное воплощение нашей многовекторности, а не только декларация. И мы должны присутствовать на всех рынках: на азиатских, на африканских, на латиноамериканских – и это только позитивно».

 

Александр Готовский, заместитель директора Центра системного анализа и стратегических исследований НАН Беларуси: «Мы должны иметь несколько рынков и иметь выбор между ними, с тем, чтобы если на каком-то условия ухудшаются, мы могли бы переориентироваться на другие и не терять экспорт, объемы выручки, заработную плату. Для нас вопрос экономической безопасности и диверсификации очень актуален. Поездка в Венесуэлу с договоренностями о сборочных производствах – это концентрация у себя разработки продукции и расширение её реализации за счет сборки в других странах. В данном случае, мы себя ведем как нормальное развитое государство. Обеспечиваем экономическую безопасность и долгосрочную стратегию развития».

 

Юрий Шевцов, политолог: «По Венесуэле, по Китаю – те соглашения, которые сейчас подписываются, ситуация гораздо глубже, чем просто решение каких-то экстренных проблем. У нас реально возникли новые точки опоры в мире, настолько серьезные, что позволяют себя чувствовать уверенными с такими монополистами как «Газпром». Это качественно новая ситуация для Беларуси, у нас может такой ещё в истории не было. Я думаю, у нас возникла идеологическая близость. Это очень важно, когда идет работа с такими странами как Китай или Венесуэла. У других стран такое не всегда возникает. Во-вторых, у нас управляемая привычная им на Востоке политическая система, им проще выстраивать самим отношения с такой централизованной властью, чем искать контакт с очень отличными от них по культуре группами власти, как на Украине, потом у нас взаимодополняемые в каком-то смысле экономики».