Большое видится на расстоянии

Большое видится на расстоянии (продолжение)

Протоиерей М.Вейго, «Преображение»: Александр Григорьевич, Вы бываете не только на фабриках, заводах, на стадионе, мы знаем. Вы бываете еще и в храмах Божьих, общаетесь с людьми верующими. За это Вам хочу передать благодарность тех людей, с которыми я общался перед тем как ехать на эту пресс–конференцию. То есть Вы не делите людей на верующих и неверующих. Мы сегодня много говорили о кризисе. Говорили такие слова, что это экономический, политический, финансовый кризис. Но, видимо, есть еще кризис души, мировоззренческий кризис, кризис духовно–нравственный. Об этом говорили и мировые лидеры. Вы, наверное, знаете, Патриарх об этом говорил. Видимо, коснулся этот духовный кризис и нашей страны. Но если он есть, как Вы представляете этот духовный кризис в нашей стране? И каковы пути его преодоления?

А.Г.Лукашенко: Да, мне посчастливилось в этом году встретиться с яркими представителями духовного мира, руководителями католической, православной церквей. Вообще, с нашим Патриархом у меня дружеские отношения еще с давних времен — когда он в Смоленске служил, мы встречались не единожды. У нас очень хорошие отношения. Я даже не могу назвать, что это дружеские отношения, — это что–то большее.

Встреча в Ватикане, может быть, меня в какой–то части удивила. Насколько трепетно к нам относятся католики. Насколько доброжелательно, дружелюбно настроен по отношению к нам Папа Римский. Это я видел. Не просто, знаете, человек протокольно что–то говорит. Он настолько внимательно к этим процессам у нас относится. Он знает о Беларуси все. Значит, интерес очень большой. Я это говорю к чему? С руководителями я встречался или с настоятелями наших церквей, в один голос — кризис духовный. Могу согласиться с ними. Не было бы духовного кризиса, не было бы этого экономического и финансового кризиса. Все у нас здесь, в душе, в наших поступках, в нашем мировоззрении. Поэтому кризис духовный, безнравственность — они привели к этому  разворовыванию, коррупции. В Библии не написано «укради». Там написано наоборот. Не убий и так далее. А посмотрите, что у нас творится! Это мы уже явно преступаем Божьи заповеди. Куда дальше? Отсюда все эти кризисы — финансово–экономические, политические.

Часто говорят, что политика — дело грязное. Категорически с этим не согласен. Вот сколько буду я в политике, столько и буду против этого бороться. Я считаю, что политика должна быть искренней, честной. Я знаю, что многие не поверят в то, что я говорю. Вообще можете это вырезать и не показывать. Чтобы не думали, что я использую эту аудиторию для того, чтобы какую–то пропаганду вести.

Я еще раз повторю: я сторонник искренней политики. Я во всем сторонник искренности.

Что касается духовности и безнравственности. Все погрязло в деньгах. И средства массовой информации. Заплатишь дороже — опубликуют, очень много заплатишь — что угодно опубликуют. Что угодно! Вот я хотел бы, чтобы из оппозиционных или негосударственных, как вас называют, кто–то встал и сказал, что я кому–то там через своих... Могут сказать, что кто–то там кому–то платил, я не знаю. Чтобы я кому–то пообещал, а не то что заплатил за какую–то статью, за продвижение какой–то там публикации! Я категорический противник этого, и прежде всего с точки зрения того, что не надо унижать журналистов. Это же унижает, когда ты ему платишь и говоришь: вот это опубликуй, — а этого нет на самом деле. И мне один президент сказал: «Слушай, им надо платить, и все будет нормально и будут в России про тебя хорошо писать, как про меня. И будут на Западе про тебя писать». Увы, наверное, это так. Но мы никогда никому не платили. Никому! И я никому деньги не предлагал. Но, наверное, я слишком слаб, чтобы изменить этот мир.

Посмотрите эту так называемую «мусорку» — интернет. Туда вообще опасно детей пускать. Даже нам, взрослым людям, опасно туда заходить. Это ужасные вещи. И говорят: «Да ничего, разберутся». Да не разберутся! И я помню, как тонко упрекнул государство и меня в том числе Патриарх, а потом и наш владыка Филарет по поводу того, что творится в интернете. Мы вынуждены реагировать и будем реагировать на это. Мы не будем ничего запрещать. Я категорический противник всяких запретов. Но мы сделаем так, чтобы человек, который несет всю эту грязь, отвечал по закону. А запрещать мы ничего не намерены. Поэтому, что касается интернета, порядок будет наведен. Запрета доступа никому не будет, но ответственность будет, так, как в США. Нам далеко еще до Америки в этом плане, в запретах и контроле. Как в Германии, во Франции, — нам далеко. Но в этом направлении мы будем подтягиваться. Никому ничего не запрещая, но жестко регламентируя и спрашивая. А самое главное — критерии и ориентиры потеряны. Не красит меня то, что объявил, наверное, лет пять тому назад тему государственной идеологии, а мы до сих пор этого не нащупали. Я все больше и больше думаю: а может, ничего не выдумывать, взять Библию и по ней попробовать жить...

Е.Брава, «Единство»: Уважаемый Александр Григорьевич, знаменательной вехой уходящего года стало укрепление дружеских отношений с Украиной, углубление эффективной интеграции с Российской Федерацией. Каждому очевидно, что на благородной ниве сближения трех славянских народов плодотворно и немало потрудились Вы как Президент страны. Уважаемый Александр Григорьевич, какими Вы видите в недалеком будущем интеграционные процессы между Республикой Беларусь, Российской Федерацией и Украиной?

А.Г.Лукашенко: Что касается Беларуси, России и Украины. Когда мы с Борисом Николаевичем, царство ему небесное, начали первый раз обсуждать проблему интеграции в рамках постсоветского пространства, мы предложили это и Украине, и Казахстану. Но мы начали это делать вдвоем. Понятно, что эти государства не пошли даже на ту интеграцию, которая была предусмотрена в первом нашем соглашении, а потом уже в Договоре о Союзном государстве. Мы тем самым хотели показать пример и привлечь хотя бы Украину, наше славянское государство, к созданию этого комплекса, если можно так выразиться.

Конечно, для России надо было идти на определенные уступки. И то руководство Российской Федерации во главе с Ельциным, как бы мы его ни критиковали, оно было готово к этому. Президент Ельцин к этому был готов. И коль Украина отказалась, мы с ним обсуждали наедине этот вопрос, решили: давай вместе создадим то, что может быть привлекательно для Украины. Тем более тогда Кучма сказал: «Ну я погляжу, что у вас получится». Так, наверное, думал и Назарбаев. Но, к сожалению, благодаря разного рода газовым, нефтяным, молочным бестолковым этим столкновениям двух государств мы показали, как не надо делать и что в этом образовании хоть и много положительного (например, равные условия для людей), но и много негатива. И он не от нас исходил, мы не могли инициировать такие негативные процессы в наших отношениях. И Украина, глядя на нас, не очень стремилась в это образование.

Потом возникла идея единого экономического пространства. Это уже идея во времена Путина. Я помню у него дома вчетвером — я, он, Назарбаев и Кучма — «на колене» писали эти первые соглашения. Они провалились, мы единое экономическое пространство на четверых не построили. Украина отказалась от этого, там уже пошли другие процессы. Но благо те наработки, которые были, и те документы, которые были выработаны в тот период, в том числе с Украиной, помогли создать многое — и нормативно–правовую базу под Таможенный союз, и будущее экономическое пространство. Андрей Владимирович (Кобяков. — Прим. ред.) тоже там работал тогда. Поэтому были определенные подходы, чтобы Украина стала поближе к нам. Пока не получается. Но я заметил, в чем отличие политиков в Украине. Они более националистичны, чем мы. Я не говорю, плохо это или хорошо. Мы с Ющенко давно знаем друг друга, когда он еще был банкиром, затем работал премьер–министром. У нас нет большой разницы в идеологии, в подходах. Он готов положить за независимость все. Он готов в НАТО идти, лишь бы обеспечить свою независимость. Там он видит безопасность. Это я пытаюсь понять. Они считают, что только НАТО может обеспечить их безопасность: из–за требований по Севастополю, по Крыму, по Восточной Украине... Ну и потом один из руководителей России совсем недавно сказал, что за государство Украина, да его и нет — что–то в этом духе... Ну это, конечно, вызвало бурю эмоций. Я прямо сказал, что, даже если нет этого государства и не было, нельзя так говорить. Потому что самый простой человек обозлится, что у него отнимают землю, государство.

Поэтому у нас вполне нормальные были отношения, и я об этом говорил. Но наша оппозиция всегда выла и кричала, и кто–то им верил, что у них революция, мы не такие, Лукашенко — другой, мы не договоримся. Я всегда говорил: договоримся. У нас много точек соприкосновения. Что я вижу в последнее время. Не все так «зiхацiць» и не все так ярко на Западе, в Америке. И в Украине это поняли. Они ткнулись в НАТО — нет, в Евросоюз — нет, к американцам — нет. Даже МВФ — до конца выборов никаких 16 с половиной миллиардов долларов. Нам, своим идеологическим противникам (или как тут нас назвать по прошлому), они выделяют кредиты, а им нет. Ждут, чем это все закончится. Они поняли, что не все так, как они хотели. Что все–таки, наверное, правильно поступили в Беларуси, в России. И их вот эта жизнь (а как живут в Украине, вы знаете), и экономические реалии все равно подталкивают в эту сторону. Слишком много узлов завязано между нами. И эта тенденция даже у политиков есть. И у Виктора Ющенко, наверное, в большей степени, у Юлии Тимошенко (я встречался с ней, я ее тоже очень хорошо знаю), и у Виктора Януковича. Поэтому есть надежда, что при очень тонком, аккуратном подходе главного нашего партнера мы все сможем реализовать. Но это будет видно уже в будущем году.

В.Васильков, БЕЛТА: Многие аналитики отмечают, что 2009 год для Беларуси прошел в какой–то степени под знаком Европы. Действительно, очевидна активизация конструктивного диалога с Западом. Однако небезызвестные анонимные источники говорят о том, что, вполне возможно, такой интерес европейцев к Беларуси небескорыстен, якобы есть какие–то кулуарные интересы, кулуарные договоренности, за которые мы получаем кредиты и иную поддержку. Так ли это на самом деле?

А.Г.Лукашенко: Я только что говорил, как оказалось к месту, об искренности в политике. Хотя в политике всякое бывает. Это и торги, это выгодно, невыгодно, все там бывает. Я, например, сторонник искренней политики. Поверьте мне, что у меня нет абсолютно ничего того, о чем я не говорил бы публично. Ну нет, вот чтобы я сейчас экспромтом вам сказал, что есть определенные договоренности, а это может быть всегда. Это айсберг. Вот там подводные части и надводные. Это естественно. Но я вам клянусь, что я сейчас прямо даже не могу отметить какой–то вопрос, который не прозвучал из моих уст в плане взаимоотношений Беларуси и Европейского союза. Нет таких вопросов. Я об этом говорил абсолютно искренне.

Наши доморощенные оппозиционеры, извините меня, подонки еще те. Вместо того, чтобы в интересах страны встать рядом или вместе проводить какую–то политику, как делают, допустим, коммунисты в России... Ну оппозиция, но если интересы государства — все вместе идут.

Мы начинаем прорубать окно в Европу не потому, поверьте, чтобы мне съездить в Австрию покататься на лыжах, как тут некоторые писали. Да я нормально в Казахстане покатался на лыжах. Поеду в Красную Поляну: и объекты там строим — интерес наш большой, и покатаюсь. В Украине сейчас отремонтировали курорт. Рядом. Сел в машину, не надо на самолете. Поехал, покатался. Не в этом дело. И на Западе я могу покататься на лыжах. Мы туда «прорубаемся», я уже об этом говорил, потому что с Россией мы 30 процентами экспорта торгуем, а в Европейском союзе — 44 процента. Вот и все сказано. Почти половина нашего экспорта, притом с положительным сальдо. Сейчас, в кризис, — положительное сальдо, то есть мы оттуда денег больше получаем, чем вывозим. То есть мы продаем значительно больше, имеем большее поступление валюты. Этого не скажешь о Российской Федерации. С другими странами у нас положительное сальдо в торговле. И этим прежде всего определяется мой интерес к Западу. И потом, почему мы с ним должны ругаться? Технологичный Запад, кредиты. И знаете, без позиции Запада и МВФ бы по–другому на нас смотрел. Но если поддерживают, почему не сказать спасибо.

Вот открытая и честная политика. Какие могут быть закулисные, кулуарные разговоры? И я начинаю тогда оправдываться, когда говорят: «Лукашенко кинет, Европа не должна ему верить» и так далее. А почему Лукашенко кинет? Солана приехал, Ферреро–Вальднер, Берлускони, министров иностранных дел, наверное, десяток был. Я им прямо говорю: «Вот это я буду делать, вот на это Беларусь способна, вот это мы сделаем, а вот это мы никогда делать не будем, потому что это противоречит нашим интересам. И это никому не нужно». И потом я европейцам говорю: «Вы мне скажите откровенно, если вы будете продолжать с нами такую политику, в кошки–мышки играть, как сейчас. Если вы не готовы с нами сотрудничать на этих условиях, тоже нам скажите. Не надо нас за нос водить. Не надо нас «подвешивать». Санкции вроде есть, но вы их на год отменили. Как я это расценивать должен? Отменили — спасибо. Не отменили — пожалуйста, можете жить с этими санкциями. Давайте будем друг на друга смотреть через Берлинскую стену».

Я понимаю, что они ждут президентских выборов, им хочется подвесить меня на крючке и подержать. Хорошо, давайте, подвесьте, я к этому привык. Будем как–то по–другому вести с вами диалог. Не надо с нами так разговаривать, как с детьми. У нас образованный народ, он все понимает. Инерция очень большая. Они часто мне сами напрямую говорят: «Что вы от нас хотите, если у нас 27 государств? Решение не можем принять по животрепещущим вопросам, а вы хотите, чтобы мы по отношению к вам приняли решение». Так и то там одна–две страны остались: Голландия, насколько я знаю, упрямится, Великобритания. Демократии им все не хватает. Вот беда, а? Я им говорю: «Слушайте, я же вас не критикую за то, что вы легализовали наркотики?» У нас это страшное преступление. В Китае за это расстреливают, в том числе иностранцев. Но вы легализовали. Весь мир поехал в Голландию за этой наркотой. Кормят всю Европу. Разве это нормально? Я же не воплю на весь мир, не кричу. Но вам это выгодно, ешьте эти наркотики. Мы от этого будем защищать свой народ, насколько возможно. Но трудно защищаться, когда везут из цивилизованной Европы синтетический порошок (забыл, как называется), мы его уже тоннами задерживаем на границах.

Недавно встречаюсь с одним дипломатом: «А вы знаете, вот как–то надо препятствовать тому, что у вас вот этого человека увезла милиция за 60 километров, оставила на дороге идти пешком в Минск». Думаю: Господи, вроде я под контролем держу все процессы. Кого вывезли? Кого заставили? Что там «Белорусы и рынок» нашел? Где они, что напечатали? Из БГУ девушку какую–то исключили. Я говорю: «Я обязательно разберусь». Начинаю разбираться. Не буду рассказывать, по–моему, на Первом канале была большая передача. Спасибо. Уже все точки над «i» расставили. Абсолютно же не так. Потому что политика у оппозиции — это бизнес, за который хорошо платят. Они даже не боятся, что я могу завтра Прокопову оригиналы передать и он опять на весь экран покажет цели всего этого: кто расписывался, кто сколько получал этих денег. Я не знаю про «БДГ», но «Народную волю», точно знаю, поддерживают на Западе, выделяя определенные средства. Поддерживают свои газеты, это естественно. Дают «на лапу» через Литву, через Польшу. Образовался целый канал. Неужели это непонятно? На этих каналах сидят люди, которые «отстегивают». Там выделен миллион долларов, фонд какой–то. Сразу отдают по этому каналу. Этот канал себе «отстегнул» или тому дал, кто выделил. Нашим крохи уже достаются. Наши меньше получают, хотя этот миллион для них предназначен. Но посмотрите, все шикарно живут. Никто не бомжует на улице, нигде не работают, кстати, и никто не похудел. На иномарках ездят, особняки под Минском, квартиры в Минске. Все неплохо живут. Но я же это не расшифровываю. Скажут, что неприлично для Президента. Но вы же об этом знаете, почему не пишете?

В.Манюк, ТРО Союзного государства: Уважаемый Александр Григорьевич, складывается впечатление, что процесс нормализации отношений Беларуси с Евросоюзом и Соединенными Штатами Америки, мягко говоря, не вызывает положительной реакции у России. Насколько это впечатление, на ваш взгляд, справедливо?

А.Г.Лукашенко: Опять хочу вернуться к вопросу, который к месту был задан по поводу наших отношений с Западом. Вы знаете, что касается Российской Федерации, я не буду говорить то, что вам известно. Всегда россияне нам говорили — и Сергею Николаевичу (Мартынову. — Прим. ред.), нашему министру, и мне: мы крайне заинтересованы на всех уровнях, чтобы у вас с Западом, американцами были нормальные отношения. Это и для нас лучше. Потому как, что греха таить, для России была определенная нагрузка, они нас поддерживали, защищали. Уж насколько, наверное, вам больше известно, но говорят, что поддерживали и защищали, это так. Им задавали вопросы. Они считали, что минская политика — это политика Москвы. Сейчас уже на Западе, в Америке поняли, что в Минске политику определяют свои политики. Да, мы учитываем позицию России, братской России, но мы формируем политику здесь. То, что нам выгодно, без чего мы не можем обойтись и насколько это возможно. И мы исходили из того, что, действительно, России это выгодно.

Мы не имеем больших проблем с Россией в плане того, что у нас нормализуются отношения с Западом. Но напряжение определенное есть. Допустим, «Восточное партнерство». Но мы же не против России в «Восточное партнерство» пошли. Там предложили конкретные, выгодные с точки зрения нашей экономики проекты: транспортные, логистические центры, железная дорога, автомобильное сообщение и прочее. Центр Европы. Как без этого? Нам предложили сотрудничество в сфере энергетики и других. Так же?

С.Мартынов: Структура пограничная, таможенное сотрудничество, все нужные вещи.

А.Г.Лукашенко: Что в этом плохого? Тем более 44% экспорта там. Конечно, мы с этим согласились, почему бы нет. И дело здесь даже не в деньгах, что там нам отстегнут энное количество денег. Дело не в этом. Не скрою, очень важно, чтобы это способствовало той политике, которую мы проводили в последнее время, политике нормализации отношений с Западом. И вдруг какие–то, я опять же не скрываю, настороженность и напряжение. По–моему, к концу года это все спало.

Мы никогда за спиной своего ближайшего союзника и нашей братской страны ничего не делали. Это я вам точно заявляю. Нет кулуарных договоренностей, как был задан вопрос со стороны БЕЛТА, что есть какие–то кулуарные договоренности. Что, я кому–то пообещал какое–то предприятие? Клянусь вам, что такого никогда не было. И я считаю, что врать нельзя. Потому что если ты сегодня обманул, пройдет время и тебе же скажут: «Слушай, ты же обещал. Делай». Это «мышкование» невозможно во взаимоотношениях даже групп людей, а не только государств. Я уже битый волк, можно сказать, кит в политике. Что же я буду на мелочах размениваться? Так и Россия. Мы откровенно и честно говорим, что хотели бы выстраивать с ними нормальные отношения. Это лучше и для России. Но мы ни в коем случае это не делаем за счет России. Мы не собираемся с Западом дружить против России, а с Россией против Запада. Наше положение таково, что мы со всеми должны иметь хорошие, желательно дружеские отношения. Так будем и действовать.

И.Манкевич, «Беларускi час»: Разрешите вернуться к социальному блоку? Либерализация экономики — это хорошо, свободные цены — это тоже хорошо для одних, но другие с опаской смотрят в завтрашний день. В этой связи вопрос. Собираемся ли в наступающем году сохранить полную государственную поддержку малообеспеченным и многодетным семьям?

А.Г.Лукашенко: В 2010 году государственная поддержка малообеспеченных сохранится и станет еще более весомой и доступной. Вступит в силу сентябрьский Указ о государственной адресной социальной помощи, ежемесячный вид государственной адресной социальной помощи (ежемесячное социальное пособие) будет предоставляться малообеспеченным семьям, тем, у кого среднедушевой доход ниже бюджета прожиточного минимума. И продолжительность выплат с 3 до 6 месяцев будет увеличена. Поддержка также будет семьям в случае наступления трудной жизненной ситуации, которая нарушает нормальную жизнедеятельность семьи, сложной для самостоятельного решения. На получение такого единовременного пособия могут претендовать семьи, у которых среднедушевой доход не превышает 150% бюджета прожиточного минимума. Будет введен новый вид помощи — пособие на оплату технических средств социальной реабилитации для инвалидов III группы, детей в возрасте до 18 лет, которые не являются инвалидами, однако нуждаются в средствах реабилитации. Предполагается, что в следующем году государственную адресную социальную помощь получат более 310 тыс. человек, а расходы возрастут до 100 млрд. рублей. Государственная поддержка многодетных семей, воспитывающих троих и более детей, будет осуществляться в виде льгот на строительство жилья, налоговых льгот, снижения платы на содержание детей в дошкольных учреждениях. По этим направлениям мы даже прибавим к тому, что есть на самом деле. Вот примерно исчерпывающий ответ на ваш вопрос. А там посмотрим, как экономика будет развиваться. Но главное — это дети, дети и еще раз дети. Хотите помощи — рожайте троих и больше детей. Дети — это главное. Нам нужны люди. Нам надо население. В этом главный вопрос. Когда семьи воспитывают детей, если у матерей рождаются дети, значит, общество живо, значит, оно развивается.

А.Занкович, Вилейское районное радио: Вопрос касается развития регионов. В данный момент действует Государственная программа возрождения и развития села. Все мы видим, как преображаются деревни, они выглядят по–другому. Само собой областные центры и столица страны преображаются благодаря приезжим людям. Они делают столицу. Вы сегодня упомянули, что для жителей населенных пунктов с численностью населения менее 20 тысяч будут сделаны послабления в выплате процентов.

А.Г.Лукашенко: Да. Льготирование строительства жилья.

А.Занкович: В связи с этим жители населенных пунктов, условно говоря, с численностью до 100 тысяч населения могут рассчитывать на какую–то поддержку развития именно в отношении государственной политики? Может быть, нужна какая–то принципиально новая программа развития малых и средних городов?

А.Г.Лукашенко: Вы знаете, может, и можно. Но мы приняли столько решений и по 100 тысячам, и для Минска, и для области.

Петр Петрович, что еще?

П.Прокопович: Пока у нас градация до 25. Но мы уже рассматриваем до 50 тысяч. Как только созреют условия экономики, мы внесем предложения.

А.Г.Лукашенко: Это имеются в виду льготные кредиты для строительства и понижение ставки с 3% до 1% и другое. Но льготные кредиты ведь в общем объеме мы выдаем сейчас и в Минске, и в областных центрах, и в городах с населением 100 тысяч и 200 тысяч. Так?

П.Прокопович: В Минске и областных центрах, крупных городах процентная ставка льготная — 5%.

А.Г.Лукашенко: В условиях цены на деньги сейчас, а у нас ведь цена и до 20%. Так же? Может, даже и больше. 5% — это очень большая льгота. Это вообще–то в убыток. Если бы государство не поддерживало — ни один банк не дал бы. Потому что инфляция 8% с лишним.

П.Прокопович: Все расходы берет на себя государство, бюджет.

А.Г.Лукашенко: Поэтому 5% льготный кредит — это хорошие деньги. Будет ситуация лучше в экономике — мы, может быть, придем и к 2%, 3% или 1%. Посмотрим.

П.Прокопович: Сегодня желающих взять в крупных городах кредит под 5% — значительное число. А вот в малых городах даже при 3% уже сегодня желающих строить меньше. Поэтому идем в малых городах до 1%, а в крупных городах пока такой проблемы нет.

А.Г.Лукашенко: Вы же понимаете, что нам надо население в малых городах и на селе. И вы знаете мое решение по Минску, что мы не можем здесь держать огромное количество людей, как это у наших соседей. Все съедутся в Минск. Здесь создадим дикие проблемы. Там людей не будет. Поэтому трудовые ресурсы надо рассредоточивать по стране так, как следует. Поэтому мы и агрогородки строим, и маленькие города льготируем — до 1% ставку кредитования по жилью, чтобы люди все–таки там жили. Нам пока это удается.

А.Пищик, «Радио–Минск»: Александр Григорьевич, Вы очень много внимания уделяете регионам. Но, естественно, на особенном счету город Минск. Наш город очень преобразился в последние годы, много появилось объектов, которыми минчане по праву гордятся. И не только минчане, но и белорусы. Чего Минску не хватает из того, что есть в других европейских столицах?

А.Г.Лукашенко: Вы знаете, я хотел бы в Минске очень многое еще построить. И не только я. Думаю, что и минчане этого хотят. Мне хотелось бы как–то разбавить наш красивый, старинной архитектуры город какими–то современными вставками. Национальную библиотеку вы видите, этот культурный центр. Потом спортивные комплексы. Они строятся как хайтековские в какой–то степени, больше стекла. Хотя это не самая хорошая архитектура. Но надо же, чтобы вы, минчане, смотрели на это и думали: «У нас это тоже есть, как в Европе». Поэтому вы, наверное, заметили, что вкрапливаем в разных частях Минска современные относительно недорогие объекты. Это мы будем продолжать. Если бы не кризис, то мы давно начали бы строить «Минск–Сити». Это тоже надо, потому что должно быть разнообразие. Понятно, что на проспекте Независимости фундаментальные дома всегда ценятся дороже, но надо что–то такое, как у всех, как в Европе, как в Нью–Йорке и в других городах. Поэтому мы будем продолжать.

Но самое главное — у нас очень мало объектов для детей. Так уж случилось в моей жизни, что мне приходится сейчас об этих объектах слышать, особенно в других государствах. Когда я приезжаю, то мне предлагают: «Слушайте, давайте вашего малыша туда отведем, туда». И аквапарки хорошие там есть, и парки для детей, аттракционы и прочее. Даже от таких стран, где, казалось бы, их вообще быть не должно, мы отстали. Мы для детей мало что делаем на современном уровне, и в этом плане нам придется напрягаться.

Дальше транспортная проблема. Она меня очень беспокоит. Я даже побаиваюсь этой проблемы, потому что наше «бедное» население, особенно в Минске, сейчас столько автомобилей закупило, что у нас возникли проблемы. Вы это тоже видите. Я их меньше ощущаю, потому что быстро проезжаю по этим дорогам, может, где–то и создавая вам какие–то проблемы. И то встречное движение запрещаю Службе безопасности останавливать, потому что пробки бывают страшные — еду по своей полосе, а навстречу все движется. Насколько это возможно, делаем, решать проблему надо.

Надо решать проблему и переброски людей из одной части Минска в другую. Знаю, что есть напряженная ситуация по детям, по школам. Допустим, в одном конце города на 700 детей школа, а учатся 300, а в другой, в Каменной Горке, например, где мы продолжаем массированное строительство, не хватает школьных мест, детских садов и приходится перебрасывать детей. Не всегда удобно — автобус, троллейбус, не у каждого личный автомобиль. Это тоже большие деньги, но приходится людей перебрасывать.

Мы приняли решение, что создадим городскую электричку в ближайшие годы, чтобы она проходила по железной дороге. Необходимо более быстрыми темпами строить метро, а увеличивать темпы надо в два раза. Мы очень долго прокладываем эти подземные артерии. Чтобы людям было выгодно. То есть проблем очень много. Но мы определились, сколько будет населения, где сколько надо построить. Мы построим в ближайшие годы еще одно кольцо. Кольцевая дорога, которая есть, она станет практически внутренней. Мы выведем основные транспортные потоки туда, подальше от кольцевой дороги. Нам надо километров 70 построить. Мы это сделаем. Я вам обещаю, что Минск не задохнется, особенно с учетом городов–спутников.

Я смотрел передачу по поводу спутников Минска. Озабоченность какая–то несуществующая высказывается. Какие могут быть озабоченности? Что такое 20 или 30 километров от Минска? Да в большом городе — это полгорода. Будут жить люди, и рабочие места там будем создавать, и оттуда люди будут приезжать сюда, кто захочет. Мы никого расселять, переселять искусственно не будем. Мы же не будем создавать город, если будем знать, что туда люди не хотят ехать. Поэтому очень много вопросов, которые надо решать сегодня в Минске. Они застарелые, достались нам из прошлого, потому что мы не думали, что Минск будет так развиваться, что он будет таким, как сегодня. Кто об этом думал? Никто не думал. Что у нас экономика будет совсем иная, а она диктует все. Но так случилось. Поэтому нам придется напрягаться. Но Минск — это не просто столица нашей страны. Минск — это наша гордость, у каждого в сердце, в душе этот город, и мы будем для него стараться, в том числе и я — человек абсолютно не городской.

Вы, наверное, замечаете: у нас много парков, незастроенных мест. Вот возьмите нашу гостиницу «Беларусь». Там какая–то фабрика была, ухудшала экологию... Мы все это посносили, но я запретил там строить вообще, это резервные земли, это, может, мы когда–то застроим под нужные объекты, но я очень трепетно отношусь к тому, чтобы наш город был уютным, если хотите, кулуарным, где–то закрытым, пусть даже в какой–то степени деревенским, по–хорошему деревенским.

Я категорически против строительства небоскребов в Минске. Я всегда тем архитекторам, которые мне проекты приносят, а нет ни одного значимого проекта, который бы мне не предложили посмотреть или утвердить, сразу говорю: вот ты на сороковом этаже будешь жить, тогда, пожалуйста, строй. Кто хочет на сороковом этаже жить? Зачем там «хiстацца», особенно белорусам, мы же не привыкли к этой высоте, у нас гор нет. Смотришь на белоруса на горных лыжах в Силичах: поставишь его первый раз, он подходит к этому краю горы и смотрит вниз, как будто там какой–то обрыв. Надо же это учитывать. Люди наши равнинные, они не любят этих перепадов. Давайте будем строить максимум девять — одиннадцать этажей. Несколько небоскребов поставим, и то под заказ. Я хочу, чтобы город Минск был уютным, его надо дошлифовать, если бы не этот кризис, через пять лет вы бы увидели, какой был бы Минск. Он будет всегда уютным и удобным для людей. Самое главное — это дети. У вас есть дети? Нет. Будут. Вот я хочу, чтобы вы своего малыша взяли за руку и через дорогу перешли из спального района на Комсомольское озеро. Вот это самое приятное, что может быть в жизни любого политика и Президента, когда люди имеют возможность в городе отдохнуть. Ведь сегодня прилично стоит, чтобы куда–то поехать отдохнуть, и не каждый может себе позволить. Да, это и удобно. Вот сейчас Комсомольское озеро мы очистили, в основном все водные артерии, закончим за эту зиму обустройство, уберем все, там будет чистейшая вода. Это моя задача, я хочу, чтобы вам было удобно и хорошо. Надо, чтобы хорошо было детям и мамам, у которых маленькие детки, чтобы они могли всегда отдохнуть. И ветеранам–пенсионерам, сами же будем такими. Куда поедем отдыхать? Не всегда поедешь. Поэтому надо создавать нормальные условия для жизни в Минске. Я хочу, чтобы он был уютным и удобным для жизни наших людей. А по примеру Минска мы точно так и в областях, и в других городах строим, создавая такие удобные поселения для наших людей.

С.Станкевич, «Iнфа–кур’ер»: Я хочу попросить на минутку вернуться из столичной жизни к жизни регионов. Там больше чувствуется, что инициатива пока наказуема. Уважаемый Президент, по Вашему мнению, не настало ли время подсказать отсюда, сверху, чтобы и в регионах руководители местной власти проводили подобные пресс–конференции с приглашением и государственной, и негосударственной прессы для освещения всех нужд или проблем региона?

А.Г.Лукашенко: Решение принято. Пожалуйста, директиву на места — в течение первого квартала всех журналистов в районе и городе, а их там немало, пускай представителей будет 100 человек, залов хватает, — Наталья Владимировна (Петкевич. — Прим. ред.), под контроль график, чтобы встретились начальники и пригласили всех журналистов, которые там есть. И даже тех, которых они просто ненавидят. Доложите. Это абсолютно правильно.

А.Манцевич «Рэгiянальная газета»: У Маладзечна, дарэчы, запрашалi да нядаўняга часу ўсiх журналiстаў, i такой праблемы сёння не стаiць.

А.Г.Лукашенко: То есть у вас их собирают, журналистов, и общаются, да?

А.Манцевич: Так. Збiраюць журналiстаў усiх, якiя прысутнiчаюць на тэрыторыi горада. Я кораценька толькi, калi магчыма, Вы ўскосна закранулi пытанне газу. Дык усёж–такi цэны на газ у новым годзе зменяцца i наколькi? Бо дзецi i старыя павiнны жыць у цяпле.

А.Г.Лукашенко: Вы имеете в виду природный газ, который мы покупаем в Российской Федерации?

А.Манцевич: Так. Беларусь уся газiфiкаваная.

А.Г.Лукашенко: Вы знаете, я не хотел бы забегать вперед, но скажу вам откровенно, что спор идет в районе 10 — 15 долларов за тысячу кубов. Это небольшая цена. Даже если нам не удастся отстоять свою, то это 10 — 15 долларов, что предлагает Россия. Поэтому вы не волнуйтесь, в тепле будем.

С.Головко, «Мiнская праўда»: В белорусском обществе по–прежнему муссируется такой вопрос, как последние кадровые перестановки в высших эшелонах власти. Можно услышать самые разные комментарии. А какова Ваша мотивация при принятии таких решений в кадровых вопросах?

А.Г.Лукашенко: Очень серьезный вопрос в конце пресс–конференции. Но скажу, во–первых, вы говорите о перестановках, кто–то говорит о ротации, кто–то о новых назначениях. Есть все — и то и другое. И ротация, потому что кадры не должны засиживаться.

Сегодня мы можем себе позволить ротацию, потому что это же непростой вопрос переместить человека по горизонтали — это жилье, социальные условия, и кадров должно быть достаточно. Раньше мы себе этого позволить не могли, трудно было найти людей. Сменяемость — это нормальный процесс.

Я просто вспоминаю свою еще молодую президентскую жизнь. Я тогда очень переживал по поводу того, что образовался застой в кадрах. И я боюсь это повторить. Поэтому должно быть обновление. Но самое главное — видно, настало время, чтобы старшие передавали эстафету молодому поколению, то есть должен быть приток молодых кадров. Это принципиальный вопрос. И что немаловажно, я это не скрываю, если действующий Президент пойдет на выборы, то, наверное, неправильно будет (я в прошлые выборы придерживался этого тезиса), если допустим, я выиграю, а потом начинаю создавать Правительство — этих в отставку, тех в отставку. Люди могут подумать: слушай, в эти выборы я же с тобой пошел. Это же не я один иду на выборы. Идут же люди, меня поддерживают. Вот, допустим, Мартынов, он же не против меня будет воевать, а я его вдруг не назначу даже министром иностранных дел, не то что Премьер–министром. Это неправильно. Поэтому надо сформировать всю кадровую систему к выборам, чтобы люди понимали и знали, кто будет работать, если Президент победит на этих выборах.

Это, конечно, рискованно с моей стороны, но честно. Потому что тут уже не только за меня идет голосование. Вы вроде бы за меня проголосовали. Но смотри, он же двоих назначил, а их вообще близко там быть не должно. То есть вам это не понравится. Вы уже будете думать — голосовать или нет. В этом есть риск, но в этом есть и честность. Это в том числе касается кадров.

Но главное — это омоложение кадров. Я всегда придерживался той политики, что наряду с молодежью должны и опытные люди работать. Это правильно. Но когда человек пересидел и уже понимает, что никакого движения не будет, это его последняя должность, он руки опускает и перестает работать. Он плывет по течению, он смотрит в рот не только Президенту, но и еще кому–то, пытается поддакивать, льстить — работы нет. Этого быть не должно. Кадры решают все. Не я придумал, но очень правильно придумано.

В.Ходосовский, «Белорусы и рынок»: Недавно появилось сообщение, что разрабатывается новая Концепция национальной безопасности. Какие такие вызовы новые появились, что вообще, так сказать, намерены в этой концепции изменить и что ожидает?

А.Г.Лукашенко: Вопросы национальной безопасности контролирует Совет Безопасности и его аппарат — Государственный секретариат Совета Безопасности. И главный документ у нас — это Концепция национальной безопасности и программа. Прошло много времени. Прежде всего мы обнаружили несовершенство этой программы. Надо ее дошлифовать, это был наш первый опыт. Это же теоретическая, концептуальная была разработка, мы не сформировались еще как независимое государство. Сегодня мы больше видим и понимаем. Более того, нам надо конкретизировать некоторые вещи, направления: Запад, Америка, Россия, другое. Финансово–экономический кризис в этой сфере выявил, обнажил некоторые вещи, которых мы ранее не видели. Поэтому мы уже сегодня в состоянии создать целостный, красивый, хороший документ, но главное — рабочий документ. В развитие надо принимать программу и концепцию делать, хоть это в основном вещь теоретическая. Нам надо дойти до предприятий, определить зону ответственности, ведь они обеспечивают безопасность экономическую. Поэтому надо создать, и мы это можем, добротный и хороший документ, учитывая какие–то вызовы. И в экономической сфере, вы не думайте, что это вызовы в военно–политической сфере. Нет, не только. Концепция национальной безопасности — это и финансы, и экономика, и оборона, и внешняя политика. Это безопасность энергетическая, для нас она очень важна. И главное — это жизни людей. Там нужна конкретизация, вплоть до доведения конкретных новых заданий в плане реализации этой концепции. Поэтому не надо думать, что это только угроза и вызов, что нам кто–то там винтовкой за границей трясет под носом или нас на мушке держит. Нет.

Н.Царикевич, «Шахтер»: Уважаемый Александр Григорьевич, я хотела бы задать личный вопрос. Вот мы здесь встречаемся с Вами во время, наверное, самых волшебных праздников — Нового года и Рождества. Если возможно, скажите, как эти праздники проходят в Вашей семье? И какой самый лучший подарок хотели бы Вы получить в новом году? Заветное желание есть, которое хотелось бы, чтобы исполнилось?

А.Г.Лукашенко: Вы знаете, в новом году я хочу, чтобы мои дети были здоровы, это прежде всего. Во–вторых, чтобы мы вернулись к докризисному периоду. Вот если бы мне точно сказали, где сейчас находится Бог, и у меня была бы возможность к нему обратиться, я бы прежде всего этого попросил. Что–то личное — это уже на втором плане. Мои дети — это не только мои трое сыновей, а все наши дети.

Н.Царикевич: Это и мои дети.

А.Г.Лукашенко: Совершенно верно. Я специально по своей инициативе попросил Администрацию, чтобы на 31 декабря мне в график поставили мероприятие в детском доме. Туда поехать со своими троими сыновьями — это символично. Ведь вопрос же не только в том, чтобы съездить и какую–то большую пользу принести. Ну да, 50 или сотня детей меня увидят, подарки получат. Это символично, это призыв, это для многих команда, что надо действовать так. Потому что дети — это главное. Особенно лишенные родителей. Вы знаете мою жесткую в этом позицию. Дети, дети и еще раз дети — это самое главное, и государство — что меня беспокоит.

Что касается праздников, скажу вам откровенно: я не могу вас порадовать, что я там елки по ночам наряжаю, еще что–то делаю. Я вообще этим не занимаюсь. Хотя я все вижу. И не дай Бог что–то где–то в доме не так, как должно быть. Не должно быть излишеств. Но праздник должен чувствоваться. Это же не значит, что надо все позавешивать этими игрушками, этого у меня никогда не было и нет. Дело не в этом.

Дело в том, что праздники — самое нелюбимое мое время. Вот Пасха, Новый год, Рождество — это такую хорошую у меня вызывает ассоциацию, но только потому, что вам хорошо, когда вы отдыхаете. А Новый год — это тот праздник, что редкий человек не выпьет. Я вообще человек непьющий... Президент даже в праздники должен быть абсолютно трезвым. И у меня под контролем все системы безопасности и обороны государства, особенно в эти дни. И министр обороны расслабиться не может себе позволить. Мы люди военные, мы на службе, мы должны обеспечить мир и порядок в то время, когда народ отдыхает. Я к этому привык, потому что, будучи пограничником, еще когда служил, у нас как было: усиленная охрана государственной границы. Праздники не праздники — все не по 4 часа в сутки и не по 6, а по целых 12, 15 часов, сколько надо. Поэтому вот с тех пор все это уже в крови. Я военный человек. Я должен обеспечить это. Поэтому напряжение очень большое. И говорить о каком–то празднике семейном, еще каком–то. Все уже поразъехались. Дети сами по себе где–то отмечают, малыш в это время спит. Так что мне просто нести службу для того, чтобы вам было спокойно и хорошо в этот день. А уже первого числа лучших представителей нашего общества я приглашаю на прием и их там поздравлю, в их лице — весь белорусский народ. Вот тогда я уже могу немножко расслабиться. И то не очень...

Н.Царикевич: Спасибо большое за откровенность.

А.Г.Лукашенко: Спасибо большое, уважаемые друзья, за эту встречу. Может, вы не задали какие–то вопросы. Как у нас раньше говорили, оставьте, пожалуйста, их в письменном виде. Если нужна будет моя реакция, реагирование на ваши вопросы, я вам обещаю, что я не оставлю ни одного вопроса без ответа.

Это я вам твердо обещаю.

Я хочу вас всех поздравить с наступающими праздниками. Я хочу пожелать вам мира, добра, счастья. Не болейте сами. А для этого занимайтесь спортом, ходите в баню хотя бы один раз в неделю. Это очень важно. Парьтесь, а потом прыгайте в холодную воду — будете здоровыми! Но самое главное, чтобы вы, ваши родные, ваши близкие, те, кто вам дорог, чтобы они были живы, здоровы и не доставляли вам никаких проблем. Чтобы ваши дети вас всегда радовали. Благодарю вас, счастья вам. До свидания.