Уроки белорусского: если белорусам удастся победить — перемены произойдут и в России

Глядя на то, как по всей Беларуси сотни тысяч людей на улицах требуют его ухода, Александр Лукашенко мог бы повторить известный вопрос Людовика XVI: «Это бунт?» И услышать известный ответ: «Нет, это революция!»

«Уроки белорусского» бесценны для России — где власть точно так же, как белорусская, уверена, что можно годами подделывать итоги выборов, не допуская оппонентов, давить при помощи жандармов недовольных, обманывать при помощи телевизора легковерных, и продолжать править дальше. Внушая обществу чувство выученной беспомощности: с сильным не борись, против лома нет приема, все равно ничего не поделаешь...

«А что, так можно было?» — этот вопрос задают себе сейчас в России очень многие. Оказывается — можно.

И это необычайно важно в преддверии 2024 года: то, что мы сейчас наблюдаем в Беларуси — это, вполне возможно, проекция того, что мы будем наблюдать в России на следующих президентских выборах, когда правящая группировка постарается опять не допустить смены власти, будучи уверенной, что опять «прокатит».

А возможно, и раньше — на думских выборах в 2021 году, или даже еще раньше, в локальных масштабах — на региональных выборах 13 сентября 2020 года.

Если народу Беларуси сейчас удастся победить — резко повышается вероятность того, что перемены произойдут и в России.

Много лет теоретики писали в учебниках политологии о необходимых условиях падения авторитарных режимов: нужен раскол элит и силовиков, сильная парламентская оппозиция, популярные в народе оппозиционные лидеры, влиятельные независимые СМИ. И вот когда все эти факторы соединяются с народным недовольством — появляется шанс.

Судя по тому, что мы видели на минувшей неделе в Беларуси, учебники придется серьезно переписывать.

Потому что когда, как в известном стихотворении Булата Окуджавы, «люди царства своего не уважают больше» — оно обречено.

Потому что когда появляется множество людей, не собирающихся мириться с подлым обманом и терпеть диктатора и готовых выходить под дубинки, водометы и резиновые пули, — это оказывается куда более важным, чем описанные выше условия.

Заметим: деяния белорусских карателей, их запредельная, нечеловеческая, звериная жестокость, которую увидел весь мир, полностью укладываются в Римский статут Международного уголовного суда, с его определением, что такое преступления против человечности.

Это справедливо напомнило белорусам времена фашистской оккупации. Кровавые избиения на улицах и пытки и угрозы изнасилований в тюрьмах — и это в XXI веке в центре Европы? И потому бесполезны теперь и попытки извинений министра МВД за якобы «случайно» пострадавших (а остальные, значит, пострадали заслуженно?), и лицемерные поручения Лукашенко о «проверке», и разговоры о «перегибах на местах» (очень знакомая лексика). И критически важно, что в соответствии с международным правом эти преступления не являются внутренним делом белорусского государства: они выходят за пределы его территориальности.

Этот урок уже усвоен в Хабаровске — где требовали не повышения зарплат и пособий, а уважения к своему выбору, ухода путинского наместника Дегтярева и отставки самого Путина.

Он уже усвоен в Куштау — где граждане, которых жестоко разгоняли, добились того, что к ним приехал глава Башкирии и обещал остановить работы.

Он усвоен в Архангельске — где требовали не просто остановить проект гигантской свалки московского мусора в Шиесе, но и перестать относиться к регионам, как к колониям, которые можно беспрепятственно грабить. И недаром все чаще во время региональных протестов появляются местные флаги:

граждане хотят реальной федерации, записанной в Конституции, а не «гибридной империи», где наверху сосредоточены деньги и полномочия, а вниз переброшены обязанности и ответственность.

Что важно: Россия — не Беларусь, она куда больше и разнороднее. И реальные перемены могут произойти только тогда, когда протест начнется в самых разных регионах, а не ограничится двумя столицами и парой-тройкой крупных городов. Потому что если он, как в 1989‒91-м, останется большей частью столичным — могут смениться персоналии у власти, но во многом сохранится прежняя Система. Или постепенно вернутся к прежней — что мы видели в своей недавней истории...

«Вот когда на улицы в России выйдет миллион человек — режим рухнет!» — любят рассуждать отечественные пикейные жилеты.

Но миллионы граждан появляются на улицах не сразу.

Сперва выходит сто человек. Их могут разогнать и арестовать. Потом — тысяча. Потом — десять тысяч с тем же результатом.

Но потом — и, как правило, внезапно — появляются сотни тысяч и миллионы.