«Я больше честный человек, чем смелый». Директор стадиона в Гродно рассказал, почему выступил против главы инициативной группы Лукашенко

Виктору Шумелю 35 лет. Свою должность он занимает с 2017 года. Издание «Трибуна» связалось с руководителем ЦСК «Неман» и расспросило, что его толкнуло на рискованный для карьеры при нынешней власти шаг.

— Знаете, есть такое выражение — последняя капля или, по-другому, накипело. И вот когда реально накипело, я просто вышел из профсоюза. Моему примеру последовали многие работники ЦСК «Неман». При этом я людям дал понять, что это добровольно, каждый волен выбирать. То есть если кто-то захочет выйти из профсоюза, со стороны руководства не последует каких-то санкций и репрессий. Если кто-то захочет остаться — это его дело. Когда многие вышли из организации, административный ресурс попытался их вернуть обратно. Как я заметил, руководители не вдавались в причины, почему был сделан такой шаг, а начали устранять последствия, то есть сам выход из профсоюзов. Разве это правильно? Меня это возмутило, и я решил, что остается один выход — достучаться до верхов гласно, с помощью открытого письма.

Я не хочу ничего плохого сказать о нашем непосредственном руководстве, имею в виду управление спорта в Гродно, глав профсоюзов на местном уровне. Я понимаю их позицию, ведь на них началось давление сверху, с республиканского уровня. И в итоге гродненские начальники буквально просили работников ЦСК «Неман» вернуться в профсоюз. Они говорили так: «Вы подумайте месяц. Спустя это время будет назначен новый директор ЦСК». И дали понять, что позиция останется прежней: если ты работник, то автоматически будешь состоять в профсоюзе.

— Нет, и не вижу в этом смысла. Тем более я не преследовал каких-то глобальных целей. Мой поступок обусловлен более поверхностными целями. В частности, донести до руководства, в частности Федерации профсоюзов, свое отношение к заявлению Михаила Орды, главы ФПБ, в поддержку [действующего президента]. И как следствие я обозначил свое отношение к работе профсоюзов и так далее.

— Последней каплей было заявление Михаила Орды, которое было сделано 15 июля. Якобы поддержка Александра Лукашенко на предстоящих выборах — это общее решение всех членов профсоюзов, в том числе и меня, так как я состоял в этой организации. Спустя пару дней я написал заявление на выход из профсоюза. Поскольку процесс занял некоторое время, точнее, реакция на мое заявление, мое письмо появилось только в четверг.

— Нет. Но я все прекрасно понимаю, я адекватный человек. Прекрасно осознавал, на какой риск иду, публикуя письмо. Поэтому попытался максимально политкорректно все написать, вел себя сдержанно. Тем не менее я понимаю, какие могут быть последствия моего поступка. Лучшее — это увольнение, а худшее… Можно найти много разных причин для более жестких санкций. Но, в целом, считаю, что цель оправдывает средства.

— К началу нашего разговора, думаю, она еще не видела письма. А когда увидит, думаю, будет переживать, но не пытаться изменить мою точку зрения. Как любая супруга, как говорится.

— Я бы сказал немного другими словами. Свое мнение я довольно часто высказывал, перед этим стараясь его максимально пропустить через все фильтры менеджерской политкорректности. С моей стороны было не терпение, а, скорее, я шел на компромиссы. Понимал, что если буду налево и направо кричать, что я с тем и с тем и еще чем-то не согласен, то это не приведет к должному эффекту, а проблемы будут. Теперь же я думаю, что будут и проблемы, и эффекты:).

— Своим письмом я не преследовали цели взбудоражить ни коллектив, ни профсоюзы. Цель — донести свою позицию и несогласие.

— Многие, кого я знаю, кого не знаю, звонили и писали. Я даже не ожидал такой положительной реакции, поддержки. Даже удивлен. Да, предполагал, что у многих людей позиция схожа с моей, но она внутри. Для меня стало открытием то количество людей, которое меня поддержало.

— Нет. Работа — это не самоцель, работа — это средство для достижения чего-то. Я даже больше дорожу репутацией организации, ее благополучием. А работа — мелочь, тем более я иду по жизни с принципом раз в пять лет менять сферу деятельности. Так получилось, что в спорте я как раз и работал последние пять лет, до этого такое же время трудился в другой сфере. Иду с таким принципом и пока не жалею. Так что за потерю работы абсолютно не переживаю.

— Вы знаете, я сейчас думаю о другом. Меня возмущает, глядя на нашу судебную и правоохранительную систему, что можно без вины оказаться виноватым. И поводом для каких-то наказаний может послужить как раз мой поступок.

— Нет, никого не жду. Поэтому спокойно два часа бегал в лесу :).

— О государстве судят по тому, как в нем судят. Честно, я сам юрист, и когда учился на юридическом, помню, что нам преподавали. А нынешняя ситуация, то, что творится в стране, — это полный крах всех ценностей, которые были заложены во время моей учебы. Настоящий позор, причем очень мягко выражаясь, политкорректно и никого не обвиняя. Я уверен, что это прекрасно понимают и винтики системы, и судьи, но они думают так: «А что я могу сделать? Я же всего лишь винтик».

— И крайне редко пропускал домашние матчи «Немана», всегда старался быть на стадионе.

— Такой тяжелый вопрос, если честно. Хотя, считаю, у абсолютного большинства людей, в том числе у спортсменов, остался всего один замок, не позволяющий открыто выразить свою точку зрения, — это работа. Уберите этот замок — и каждый скажет то, что думает. В основном людей держит именно работа. Сейчас не очень выгодно говорить открыто, если не сказать, что нельзя в принципе этого делать.

— Есть такая, да. И я не вижу ничего страшного в том, что выложил эту фотографию, что ношу такую майку. Никакие политические предпочтения не запрещены, за исключением, может, экстремистских. Я, допустим, считаю так: чем больше мнений, тем легче найти среди них верное. Уже писал, что никогда не скрывал свою позицию, но и громко о ней не заявлял и сильно не отстаивал. У вас — своя, у меня — своя. И мои политические предпочтения не влияли на мою работу и должность.

— Нет, тем более в такой майке я на работу не ходил :). Кстати, у самих чиновников на работе висит чей портрет? Каким образом он вообще относится к работе? Чиновники же работают не на человека, а на страну, на организацию.

На работу майку [с логотипами штаба Тихановской] я не носил, а в свое свободное время могу, извините, хоть купальник надевать.

— И крайней не хочу. Я работал и в госсструктуре, и вне ее. Мне есть с чем сравнивать. Я не вижу большой эффективности работы государственных организаций, а наблюдаю низкие возможности, даже будучи управленцем, директором, что-то изменить. Конечно, не скажу, что больше не буду работать в госструктуре, но только из-за принципа «никогда не говори никогда».

— Я считаю себя честным человеком больше, чем смелым. Вот тут могу точно ответить. И честным в первую очередь перед своей совестью. Она сегодня даст мне возможность спать спокойно.