Какие исследования начнут проводить в 2020 году, и какие экспертизы для физлиц под запретом? Рассказывает Андрей Швед
Новости Беларуси. Уже в апреле седьмой день рождения отметит Государственный комитет судебных экспертиз – ведомство уникальное не только для постсоветского пространства, но и для всего мира, сообщили в программе «Неделя» на СТВ. Он был создан по поручению Президента практически с нуля, и сегодня без экспертных заключений комитета не обходится ни одно расследование.
На неделю председателя Госкомитета судебных экспертиз Андрея Шведа принял глава государства.
После встречи с Президентом Андрей Швед рассказал, что только в 2019 году Государственный комитет судебных экспертиз провел почти 284 тысячи исследований, больше всего – для подразделений Следственного комитета и органов внутренних дел.
Интервью «Недели» с Андреем Ивановичем.
Юлия Огнева, СТВ:
После разговора у Президента достаточно много уже информации было. Постараемся не повторяться. Давайте не с того, что есть, а с того, что будет. Что планируете на 2020 год с точки зрения новых исследований?
«Мы в этом году начнем производить взрыво-технологические экспертизы»
Андрей Швед, председатель Государственного комитета судебных экспертиз Беларуси:
Во-первых, в этом году мы впервые начнем производить взрыво-технологические экспертизы. Это очень востребованное направление. Наши специалисты будут отвечать на комплекс вопросов, связанных с несчастными случаями на производствах. Условно говоря, где-то что-то взорвалось на каком-то предприятии – это будет объект отдельного экспертно-судебного исследования.
«Расширим перечень исследований ДНК животных»
Мы также в этом году расширим перечень исследований ДНК животных. В первую очередь идет речь о делах о браконьерстве. Наши специалисты будут устанавливать ДНК еще трех новых видов, в первую очередь животных, занесенных в Красную книгу, или тех, на которые есть определенные ограничения при охоте.
«Мы внедрим в практику экспертизу, связанную с установлением происхождения растительных наркотических средств»
В этом году мы внедрим в практику экспертизу, связанную с установлением происхождения растительных наркотических средств. Как правило, крупные партии идут из одного региона, и для правоохранителей очень важно, если есть такая возможность, установить, откуда поступает конкретная партия наркотических средств. Тогда можно отслеживать сам трафик и попытаться выйти непосредственно на тех, кто первоначально формирует вот эти партии наркотиков.
Большая работа у нас начата, и предстоит ее завершить, по автоматизации всех процессов, по созданию единой базы всех судебных экспертиз, исследований, баз данных. Всё это замкнуть в одно единое кольцо, в одну систему, которая будет доступна не только для наших специалистов, но и в определенном сегменте для наших коллег из правоохранительных органов для того, чтобы они могли оперативно получать ту или иную значимую для них информацию.
Юлия Огнева:
Помогают ли белорусские исследования в раскрытии транснациональных преступлений? Если можно, с примерами.
О раскрытии транснациональных преступлений: «Наши правоохранители изъяли самую крупную за всю историю Беларуси партию героина»
Андрей Швед:
Конечно. Наиболее яркие примеры можно привести по борьбе с наркотрафиком, когда наши специалисты по поручению правоохранительных органов исследуют партии наркотиков, которые не только изымаются, но и в оперативных целях представляются нами исследования для того, чтобы сопровождать эти наркотические средства для выявления всей цепочки посредников, отправителей, получателей и т. д.
Наиболее яркое исследование мы проводили в прошлом году, когда наши правоохранители изъяли самую крупную за всю историю Беларуси партию героина. Речь шла о сотнях килограммов. Наши специалисты принимали непосредственное участие в производстве экспертизы этих наркотических средств.
Юлия Огнева:
В своем интервью вы говорили о том, что совсем недавно удалось раскрыть убийство 1997 года – казалось бы, то, которое уже и не раскроется никогда. Есть ли еще примеры резонансных долгоиграющих расследований, которые удалось завершить благодаря вашим исследованиям?
Андрей Швед:
Таких примеров с каждым годом все больше и больше. Если брать наиболее свежие, то это, например, серия изнасилований девочек в Минской области в районе города Заславля. Долгое время они оставались нераскрытыми. Благодаря базе данных ДНК удалось выйти на след преступника и его изобличить.
О внесении веществ в список запрещенных: с момента обнаружения этого вещества до внесения его в список уходит несколько суток
Юлия Огнева:
Мы уже затронули тему наркотрафика. Насколько я знаю, очень оперативно все новые вещества попадают в список запрещенных. Расскажите, каков процесс попадания в этот список?
Андрей Швед:
Наши специалисты круглосуточно мониторят всё информационное пространство. Мы общаемся с нашими коллегами из правоохранительных органов за рубежом. И как только узнаем, получаем достоверную информацию о том, что где-то на территории какого-то государства появилось новое, неизвестное нам наркотическое вещество, наши специалисты анализируют его состав предварительно, устанавливают формулу. И дальше по нашей инициативе это вещество оперативно вносится в список запрещенных. Как правило, с момента обнаружения этого вещества, его определения до момента внесения в список уходит несколько суток.
Юлия Огнева:
А насколько прирос список, например, в прошлом году? Может быть, уже в этом что-то внесли?
Андрей Швед:
Всего с того момента, как была внедрена в 2014 году эта практика (она уникальная, существует только в Республике Беларусь), по нашей инициативе было внесено 225 новых веществ, в 2019 году – 10. В этом году пока еще ни одного. И это хорошо.
«Мы ощущаем постоянное увеличение интереса физических лиц в производстве различного рода исследований»
Юлия Огнева:
Насколько востребованы услуги комитета судебных экспертиз у физических лиц?
Андрей Швед:
С момента образования Государственного комитета мы ощущаем постоянное увеличение интереса физических лиц в производстве различного рода исследований, притом сегмент с каждым годом расширяется. Если мы начинали традиционно с исследований ДНК на отцовство, то сейчас люди к нам обращаются по разным вопросам. Кто-то хочет восстановить информацию на каком-то носителе, кто-то хочет восстановить изображение, кто-то хочет восстановить текст, который был написан. И так далее, и так далее. Мы для физических лиц проводим любые исследования – такие же, как и для наших правоохранительных органов.
Юлия Огнева:
А самая популярная услуга, зачем к вам обращаются?
Андрей Швед:
Установление отцовства.
«По заказу физического лица мы не производим экспертизу по установлению причин смерти»
Юлия Огнева:
А какие экспертизы вы не выполняете по заказу физического лица?
Андрей Швед:
По заказу физического лица мы не производим экспертизу по установлению причин смерти. Это исключительно по постановлению органов, ведущих уголовный процесс.
Мы не проводим экспертизы, например, на определение вменяемости или невменяемости в уголовно-правовом смысле. И ряд других исследований, которые нами проводятся исключительно по решению органов, ведущих уголовный процесс.
Юлия Огнева:
Скажите, это дорого – провести у вас экспертизу?
Андрей Швед:
В зависимости от вида или подвида исследования и количества объектов.
Юлия Огнева:
Вот сколько стоит установление отцовства?
Андрей Швед:
Если речь идет о классической схеме – мама, папа и ребенок – чуть больше 200 рублей.
«Мы делаем всё для того, чтобы по максимуму исключить ошибки наших специалистов»
Юлия Огнева:
Ну и последний вопрос: заключение ваших экспертов – это истина в последней инстанции?
Андрей Швед:
Это должен быть неоспоримый элемент истины в любом деле. Мы делаем всё для того, чтобы по максимуму исключить ошибки наших специалистов.
