Служба на берегу Пянджа

Противоречивы оценки Афганской войны, и спустя три десятилетия все еще осмысливается суть тех событий и человеческих трагедий, чтобы извлечь должные уроки. Нет государства по имени СССР, которое посылало молодых ребят в чужую страну, где шла гражданская война, а вопросов к тогдашним первым лицам по-прежнему много.
Довелось быть на той войне и призванному на срочную службу Олегу Урунбаеву (узбекская фамилия от отца, который проходил армейскую службу в Бресте, а после нее женился на каменчанке). Из Каменца, успев получить профессию механизатора, Олег был призван в ряды Советской армии в ноябре 1985-го. В пограничные войска. Мес­том прохождения службы стал Мос­ковский погранотряд, который дислоцировался в 2-х километрах от афганской границы в районе реки Пяндж, – в верхнем течении это Аму-Дарья.
Но первые полгода Олег провел в учебке в Волжске, где осваивал навыки механика-водителя плавающего технического средства (ПТС). Эта тяжелая машина, способная передвигаться и по воде, и по суше, в дальнейшем стала его боевой «спутницей» на пограничной реке. Один берег ее был советским, другой – афганским, а по сути река разделяла этнические таджикские земли.

Везли «на себе» технику

– В наши обязанности входила переправа через эту горную реку тяжелой техники, и не только боевой, на афганский берег. Когда гусеницы ПТСа нащупывали грунт, машина переходила на сухопутный ход. Так доставляли груз до нашей пограничной точки, вглубь афганской территории до 30 километров. Таких точек в нашей зоне обслуживания было девять, на каждой служили по 40-50 ребят, и к каждой вела своя, простреливаемая душманами, дорога среди кишлаков. До сих пор помню названия их – Чалман, Шехназар, Кунгузар… Назад мы возвращались тоже с грузом: на советский берег Пянджа везли «на себе» подбитую технику, раненых солдат, которых с аэродрома нашего отряда вертолетом переправляли в Душанбе; но воинов с тяжелыми ранениями отправляли в Союз самолетом.
Плавающее средство длиной более 10-и метров обслуживали двое – механик-водитель и механик-радист, мы бы­ли взаимозаменяемы. Иначе – никак.
Не забыть случай 10 декаб­ря 1986-го, когда плыли к нашему берегу с подбитой БМП: на середине реки нас обстреляли, и мы все пошли на дно. Как-то сумели со вторым механиком выбраться под водой из машины, но труднее всего было бороться с течением, которое сносило человека, как перышко. Недалеко от нас шли по воде с грузом еще три такие же плавающие машины, их водители и спасли нас.
Командование поставило задачу: во что бы то ни стало поднять со дна реки утонувшее плавсредство, оснащенное рацией. Три недели под прикрытием наших работали там, даже берег реки взрывали, чтобы изменить ее бурное течение, – с огромным трудом приказ выполнили…

Московский на краю земли

– Наш отряд – Пограничные вой­ска КГБ – насчитывал до 1 тысячи человек и дислоцировался в 2-х километрах от Афгана. Штаб отряда находился недалеко, в поселке Мос­ковский Хатлонской области Таджикистана, – поэтому и отряд был назван по имени поселка. Был свой аэродром. Много техники. Медпункт. Нас, членов колонны ПТС, могли поднять в любое время ночи – переправить машины через реку. Ко всему привыкаешь, но ощущение смерти не покидало никогда; поэтому всегда имели к автомату четыре-шесть магазинов с патронами и сеяли их, как зерно, если чувствовали затаившуюся опасность…

Среди враждебных кишлаков

– Скучали по домашней еде, ибо вся она была у нас походной – в баночках, в тюбиках, как у космонавтов. Кроме прочего, это тоже была мера безопасности в тех условиях – речь об инфекционных болезнях…
Служили там представители многих национальностей. Выходцы из Средней Азии бы­ли и переводчиками: хотя афганские диалекты разные, но языки похожие. Местное население? Да там было так: зимой в горах морозно и много снега – тогда в кишлаках мужчин становилось больше, они вежливо здоровались с нами, «шурави», – ни за что не распознаешь в них душманов. А весной уходили опять в горы, в банду. Воевать…
Очень опасной была служба в горах десантно-штурмовой маневренной группы – они охраняли Государственную границу СССР от «духов», которые стремились проникнуть на территорию Таджи­кис­тана. И проникали. Их-то и «выковыривали» из ущелий, иногда ценой своей жизни, эти мужественные ребята, среди которых было немало альпинистов. А нетренированному человеку в горах было очень тяжело. Помню, послали нас на обучение пользованию новым оружием: высота две тысячи метров, внизу плюс 24, в горах минус 15, кислорода не хватало, у некоторых шла носом кровь…

Боялся не увидеть дочку

– Рисковали жизнью каждый день. Тяжелых плавсредств в нашей колонне было шесть единиц – двенадцать механиков обслуживали их. Трое погибли: один на Сендизаре – от пули снайпера, двое подорвались на дороге во время сопровождения техники к пограничной точке. Я же больше всего боялся, что не увижу дочку: женился-то до армии, и дочь родилась во время моей службы.
Вернулся домой 17 декаб­ря 1987-го. Однако еще больше года длилась эта война, отношение к которой неоднозначное. Любое решение – вводить, не вводить войска, – говорят, было бы неправильным. Но главный вопрос: за какую идею погибли молодые ребята, искалечены судьбы тех, кто вернулся? Считаю, что та война никому не нужна была,– это было внут­реннее дело самих афганцев, которые жили и живут по своим законам, не всегда понятным нам. Хорошо, что политикам хватило муд­рости хотя бы на десятом году увести войска из Афгана, через который прошли 620 тысяч советских граждан. Как радовалась выводу наших час­тей вся страна!

* * *
– Во времена СССР у нас, «афганцев», было немало льгот, получали выплаты за участие в боевых действиях. Не знали, что пройдет время и нет-нет да и услышит кто-то из нас: «Мы вас туда не посылали»… Тем не менее, более крепкой мужской дружбы, чем в Афгане, я потом не встречал.

P. S. Теперь участники Афганской войны могут пользоваться пригородным автобусным сообщением бесплатно; один раз в год медицинское обследование – бесплатно…

Подготовила Галина НОВИК.