Лида. Сентябрь 1939

                                      Лида. Сентябрь 1939.

                 Лида – небольшой город  на Крэсах. 27 тысяч жителей. Большинство горожан – поляки, четверть –евреи, белорусов,  русских и других – по 4 сотни. 15 заводов, 3 тысячи рабочих. 600 ремесленников. Множество магазинчиков, ателье, мастерских.  Два  военных городка:  Северный, где дислоцируется 77-й пехотный полк, и Южный с аэродромом, где базируется 5 летный полк. Около 4 тыс. детей. Взрослые работают, служат, торгуют. По вечерам семьями посещают кинотеатры,  слушают радио. Можно услышать все европейские радиостанции, советские станции слушать запрещено. Международная обстановка тревожная. Немцы присоединили  Австрию захватили  Чехословакию, на очереди Франция или Польша. Германия предложила Польше урегулировать проблемы Данцига и «польского коридора» на основе сотрудничества в рамках Антикоминтерновского пакта. Варшава отказалась. Гитлер опасается войны на два фронта. Париж, Лондон и Рим вроде готовы воевать, но только  чужими руками. Кремль надеется, что Гитлер ударит в западном направлении, еще идут бои в Маньчжурии с Японией.  Ведутся тайные дипломатические переговоры, заключаются ни к чему не обязывающие договора о ненападении и о взаимной поддержке. Кто кого пересидит, кто кого перехитрит. Напряжение нарастает с каждым днем.

Ярмонтович Елена, ученица  2-го класса государственной гимназии им. К. Ходкевича:  «Приметы близкой войны появились в Лиде еще до ее начала. Нас учили правильно наклеивать полоски бумаги на окна, чтобы стекла не лопались во время бомбежек. Всюду висели лозунги, призванные поднимать дух народа: «Сильные, сплоченные, готовые». По радио время от времени передавали  призывы вносить деньги в Фонд Народной обороны. … Не прекращались уверения в готовности к отпору врагу и терпению. Действительно многие женщины, воодушевленные патриотизмом, отдавали на оборону свои украшения и даже свадебные кольца» (1. С.93).

23 августа в Польше была объявлена тревожная мобилизация.  Ночью с  23-го на 24-го августа в Москве подписан пакт о взаимном ненападении  между Германией и Советским Союзом.

Эскадрильи 5-го летного полка были пополнены персоналом до военных штатов.  26 августа 51-я разведочная эскадрилья (7 самолетов PZL-23 «Karas») перелетела на полевой аэродром Городно в 30 км от Лиды. 56-я наблюдательная эскадрилья (7 самолетов Lublin R-XIIID и  два самолета RWD-8) перебазировалась  на аэродром Чеховцы в 6 км от Лиды.  55-я самостоятельная бомбардировочная эскадрилья (10 самолетов PZL-23 «Karas», Fokker F.VIIB  и  RWD-8) 1 сентября приземлилась на полевой аэродром  около Ржешова. В Южном городке осталась летная база № 5 под командованием  майора техника Казимира Гурского. За базой числились около 150 техников, неисправные боевые самолеты  и несколько самолетов тренировочной эскадрильи.

Подразделения 77-го пехотного полка  были призваны по мобилизационному плану.  Явка резервистов, преимущественно белорусов, была 100%, моральные качества – высокие. 28 августа 1 и 2-ой  батальоны погрузились  в  эшелон. На следующий день двинулись остальные подразделения. 30 августа полк высадился в районе Ловича, продвинулся на 15 км на юг и расположился в районе местности Ежув (3).

В Лиде и Сельце  30 августа по приказу лидского старосты Богатковского арестованы коммунисты.  Ночью  31 августа скованные по двое 18 человек из лидской тюрьмы погружены на ст. Лида в  вагон и отправлены в Картуз-Березу.

1 сентября фашистская Германия и Словакия напали на Польшу. Бомбардировщики сбросили бомбы на польские города, пехотные и танковые дивизии пересекли границы. На Лиду была нацелена 2-ая немецкая бомбардировочная группа (KG -2). Стартовав  в 5.45 с аэродрома Гердауэн (ныне г. Железнодорожный) первая  эскадрилья KG -2  на самолетах DO -17 пролетом через Сувалки и Гродно нанесла удар по лидскому аэродрому.

«1 сентября утром. Летает низко самолет. Что за самолет — без знаков отличий, ни эмблемы, ни шахматки, ничего. Поехал на работу на аэродром на мотоцикле. Я в комбинезоне с очками. Начали копать канавы — уже знали, что началась война. Самолеты были эвакуированы по лесам. Оставались две или три машины. Заходит самолет на посадку. Уже обед был. Вышли на крышу небольшой конторки. Ударил трассирующими с пулеметов. Через 20-30 минут налетели 40 машин. Я успел только лечь около ямы на землю. Видел, как рвались снаряды. Они стали бомбить, заходя по новой дороге, там,  где мельница была. Бросали бомбы от ворот. Я лежал, не поднимался. Около меня людей в 5-6 метрах  побило. Пытель погиб при бомбежке. В канаву попал снаряд, и сразу погибли 22 человека. Целую неделю не кушал — так подействовало. На аэродроме было около 180 человек. Один летчик просидел в самолете. Взлетную полосу сильно не тронули. Ангары остались целые и самолеты тоже» (Ко).

«Першага верасня нямецкi самалёт праляцеў з поўначы на поўдзень над чыгункай i скiнуў шэсць бомбаў: дзве з iх узарвалiся побач справа, дзве –на чыгунцы i дзве – злева. На мост бомбы не ўпалi, пашкоджаннi нязначныя, але перапалох у вёсцы (Селец) выклiкалi вялiкi. Было зразумела: вайна пачалася. У абед прынеслi павесткi з’явiцца мужчынам у Лiду па мабiлiзацыi» (2. С.52).

 «Назавтра утром (2 сентября) над Лидой появился самолет. Он летел медленно и очень высоко. Его размеренный громкий гул привлек всеобщее внимание. Мы не знали, чей это самолет. Допускали, что это могут быть маневры. Ситуация прояснилась, когда на окраину города упала первая бомба. Тогда мы убедились, что это немецкие самолеты. От которых нужно прятаться. Никакой противовоздушной обороны не существовало, не было бомбоубежищ» (1. С.94).

                Янчевский Владимир: «2-3 сентября самолеты немецкие, такие маленькие как воробьи — беленькие на солнце, шли на высоте, гул хорошо был слышен. Прошли на Лиду и с высоты бросали бомбы. У нас тогда гнали с поля коней. А самолеты возвращались.  Коровы, кони — такое взгромождение. Як сыпнулi бомбау, штук 50. Нi воднага чалавека не убилi, стaялi пaд навесaм, гумно сложило на нет, наше гумно половину положило. Никого не повредило. Через два дома Юрша Василь в погреб успел. Бомба около погреба. Штук 5 в железнодорожный мост ввалили. Ни одна на мосту не взорвалась — три — за мостом, но ни одна не взорвалась. Лужайка была там, свозили все камення. По этим крушням кинул. По веске фугасками, ямы вялiзныя, по крушням — осколочными.  После освобождения откапывали эти бомбы — свезли их за железную дорогу,  там их взорвали. Метра на три в землю зарывались.

Сегень Ян, начальник 5-й летной базы: «Первые налеты пощадили аэродромные мастерские, ночью после первого налета я переместил  мастерские в город, преимущественно в пригороды, реквизировав  для этого разные  небольшие фабрики и склады».

На католическом кладбище были похоронены первые убитые: Добржаньски (Добржыньски) Станислав 1914 гр.; Корсак Владислав или Вацлав  1912 гр., Звежховски Эдвард  1914 гр.

В последующие дни немецкая авиация осуществляла разведывательные полеты и бомбила железнодорожные пути, разъезды  и мосты на Немане.

« В первых днях сентября выехала из города вся военная администрация.  Казначей выплатил всем гражданским работникам выходное пособие  в размере годового оклада. Мне выдали также «бумаги» на мой мобилизованный автомобиль, который остался у меня как служебный. Вскоре исчез  весь мобилизованный персонал.  Непосредственный мой начальник комендант парка капитан Собаньски полностью сломался, у него случился нервный срыв. Проведал его один раз в его городском укрытии в затемненной комнате и в темных очках. Из разговора понял, что на него надеяться не следует. Комендант базы майор Гурски тоже куда-то исчез. Вынужден был все делать сам (С).

3 сентября Великобритания, Франция, Австралия, Индия, Канада и Новая Зеландия  объявили войну Германии. «Па вёсцы расклеiлi плакаты, узнесла хвалiлiся, што з дапамогай Англii вораг будзе разбiты» (2. С.52).

3 сентября 77-й полк  пешим ходом перешел под Петриков Трибунальский. 4 сентября  занял позиции в районе леса Любень-Ленчна, утром 5 сентября  вступил в бой с немцами. В тот день германские войска прорвали фронт, из Варшавы выехало правительство.  6 сентября сдался Краков. Большая  часть 77-го полка попала в окружение.  В ночь на 7 сентября  Верховный Главнокомандующий Э. Рыдз-Смиглы со штабом и президент Игнаци Мостицки покинули Варшаву. 8 сентября 77-й полк перестал существовать как воинская единица.  Отдельные группы прорвались к Висле. Большинство солдат попали в немецкий плен, многие были убиты (3).

                10 сентября 1-ая эскадрилья KG -2 бомбила лидский и виленский аэродромы, где, согласно рапорту немецких летчиков, были сожжены ангар и бензохранилище.  10 и 11 сентября 2-ая эскадрилья KG -2 бомбила железнодорожные пути вблизи Лиды.

«Весткi з фронта iшлi паўцешныя. Баявыя дзеяннi палякаў спынiлiся. Беларусы, хто ухiлiўся ад палону, пераапрануўшыся  у цывiльнае адзенне, па дваiх i па аднаму праз тыдзень вярнулiся дамоў» (2. С.53).

12 сентября премьер Франции Э.Даладье, премьер Великобритании Н.Чемберлен и главнокомандующий Французской армии М. Гамелен  согласовали «странную войну». 110 французских и английских дивизий, стоявших на Западе против 23 германских дивизий, оставались совершенно бездеятельными».

 Сегень Ян: «Я понимал, что покинутые казармы, мастерские и  склады, расположенные в двух километрах за городом, а также пороховые склады, находящиеся на половине дороги из города до аэродрома, станут добычей окружающих белорусских деревень, в частности большого села Докудово. Организовал и вооружил охрану из работников  мастерских и расставил посты на территории складов, мастерских и перед пороховыми складами.  Отправлял несколько раз разведывательный самолет  (имелась целая учебная эскадрилья, правда часть самолетов этой эскадрильи была уничтожена во время налетов), чтобы сориентироваться, что делается над литовской границей и русской, а также вдоль железнодорожных путей в направлении Львова.  Воздушный разведчик литовской границы утверждал, что воинские подразделения и единичные солдаты переходят в Литву. С восточной стороны  никакого движения не было».

15 сентября утром группа самолетов из 1-й эскадрильи KG -2 уничтожила 2 поезда на линии  Вильно -Барановичи. Самолеты 2-ой эскадрильи KG -2 бомбили станцию  Лида,  железнодорожные  пути и развязки в Молодечно.

«Наша харцерская дружина организовала акцию в помощь раненым солдатам в госпиталях. Мы обращались к людям с просьбой давать теплые носки и папиросы. Я ходила от дома к дому и люди давали по несколько папирос… В трудный для страны момент родители без колебания отдали мужской велосипед для польской армии» (1.С.95).  

15 сентября немцы заняли Белосток и замкнули окружение вокруг Варшавы.

Петриковский Бронислав рабочий завода «Бенлянд»: «16 сентября  до Лиды дошли слухи, что советские самолеты в районе Молодечно сбросили листовки, что Красная армия идет освобождать Западную Белоруссию. Вечером, уже начало темнеть, вдруг зажглись уличные фонари, которые с  начала войны не зажигали … Оказывается, бургомистр города Задурский, узнав о переходе границы советскими войсками, перестал поддерживать меры  противовоздушной безопасности. По городу уже ползли  какие- то неясные слухи. Одни говорили, что на местечко движутся колонны немцев, другие утверждали — не немцы,  а русские идут с востока. Улицы опустели. Полицейских, которые раньше торчали на каждом шагу, нигде не видно. Порядок поддерживают охранники так называемой «Стражи обывательской». И еще по улицам в сторону Варшавской двигались множество машин груженые мебелью. Под вечер я пошел в с.Малейковщину. Недалеко от нее находилось имение Чеховцы, в котором стояло несколько самолетов польской армии. Прихожу домой, а сестра бежит навстречу: «Бронюсь, летчики покидали самолеты и сбежали. А пани из имения хлеб раздает людям».  Ночью в наш дом постучали. Открываю двери, а это представители «Стражи обывательской». И с ними полицейский Эдвард Носевич. « Ты зачем- кричит на меня, от самолета части украл? Отдавай, а то застрелим».  Я убеждаю их, что ничего не брал. Да «стражи» начали шнырять по дому, полезли в подвал. Но ничего не нашли».

Утром 17 сентября Народный комиссар иностранных дел СССР В. Молотов вручил  польскому послу Гржибовскому ноту следующего содержания:  «Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства. … Варшава как столица Польши не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей. … Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными. Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».
В 5 часов 40 минут Красная Армия перешла советско-польскую границу. В направлении Воложин, Гольшаны, Лида действовала Минская группа 11-ой армии под командованием  комдива Я.Т.Черевиченко в составе 16-го стрелкового корпуса (100-я и 2-я стрелковые дивизии), 3-го кавалерийского корпуса (7 и 36 кавдивизии), 6-ой легкотанковой бригады полковника Болотникова. Перед группой была поставлена задача — прорвать фронт противника и наступать в направлении на Ошмяны, Лида и к исходу 17 сентября выйти на фронт Молодечно, Воложин, к исходу 18 сентября овладеть районом Ошмяны, Ивье. В дальнейшем  оказать содействие Полоцкой группе в овладении г. Вильно, а остальными силами наступать на г. Гродно.

В 6 часов в 2 км от Лиды на высоте 200 м взорвался в воздухе самолет PZL P-23B „Karaś” из  51-й разведочной эскадрильи. Погибли  Владислав Борис, Леопольд Лацина и Кароль Радатз.  Экипаж прибыл 16 сентября за отремонтированным самолетом, утром вылетел на полевой аэродром.

17 сентября с утра за отступающими  в сторону Вильно польскими подразделениями двинулись жандармы, полицейские, крупные чиновники, помещики, капиталисты, купцы, все, кто боялся советской власти. Пройдя километров 15 за город польские офицеры погрузились на машины, солдатам сказали: «Война кончилась, идите кто куда хочет». Через Лиду начали возвращаться польские солдаты из ближних к Лиде деревень. Ехали с полным обозом и с лошадьми, повозками.

«Лида 17 сентября напоминала растревоженный муравейник. Металась полиция, неспокойно было в воинских гарнизонах. Дополнительную панику внес самолет, который среди белого дня долго кружил над городом. Он не был похож на те, польские, что стояли на местном аэродроме. «Большевики прилетали» — говорили более догадливые горожане. Именно после появления над городом красноармейской крылатой машины многие богатые лидяне начали паковать скарб и подались из Лиды. Немного раньше опустело помещение полиции, а в здании городской власти несколько чиновников собирали в огромный сундук бумаги. Среди горожан пошли разные слухи. Одни говорили, что немцы приближаются к Лиде, другие- что Красная Армия (Пе).

«К вечеру  из полиции и администрации  никого не осталось. Вместо полиции была сформирована «Страж обывательска» из учителей и  членов организаций полувоенного типа таких, как «Звензок», «Стжелец» и др.  Дошли вести, что Красная Армия приближается к городу со стороны Белицы и остановилась в 5 км в деревне Етки. Коммунисты и  рабочие города начали готовиться к встрече Красной Армии, собрался комитет для захвата власти в городе» (Р).

Главнокомандующий Рыдз-Смиглы вечером по радио отдал приказ: «Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию».

Лондонская «Таймс» вступление в Польшу Красной Армии охарактеризовала как «удар ножом в спину Польши».

Коляга Алексей:  «Советы зашли 17-го. Мы в самолет. Летний, зимний комбинезон. В Чеховцах нас было много- 15 самолетов. Одни полетели на Литву, другие -во Францию, третьи в Латвию».