«Могилу отца сравняют с землёй, крест снесут, венки поразбрасывают». Скандал на сельском кладбище: не могут поделить участок

Пляска на костях! На «горячую линию» СТВ обратилась жительница деревни Дворище. Двадцать лет назад женщина похоронила здесь мать. Рядом с усопшей нетронутым остался участок ещё на два места.

Пожелав после своей кончины оказаться в одной ограде с близкими родственниками, супруги Брейво заручились устным разрешением председателя, и два десятка лет ухаживали за местом будущего захоронения.

Анна Брейво:
Приехали мои родные. звонят мне: «Что у тебя такое? Похоронен человек. Почему мы не знаем? Мы же родные». У меня в глазах потемнело. «Что?», – говорю. Они почитали – Звонец. Я начала звонить этой Данусе. Говорю: «Дануся, что же ты, мою маму не знала? Росли вместе».

Пенсионеры, сломя голову, бросились в сельсовет с вопросом: как на их законном месте оказался новосёл? Бывший председатель уверяет: он даже не подозревал, что резервировать места на кладбище нужно документально. И раздавал участки направо и налево за спасибо.

Геннадий Брейво:
22 года ничего не говорили: надо платить или заявление писать?

Анна Брейво:
Не то, что у меня, ни у кого документов нет. Он дал – и могила.

Новый глава сельсовета от всего происходящего в ужасе. Женщина клянётся: про договоренности с бывшим коллегой она не знала.

Нина Зуенко, председатель Дворищанского сельского исполнительного комитета:
Я проработала полгода, видела эту сторону захоронения 1990 года, очень заросшую. Там было очень много мест свободных, и как-то у меня созрел план, чтобы эти места занять. О том, что это её место, я не знала, заявления от неё нет, место не огорожено, не лежат ни плиты, снега было много.

По закону, мы не виноваты. Но чисто морально, человечески, как бы, чувствуешь укор, что поступил неправильно. Мы начали с ней переговоры, применили все меры, что можно. Извинялись. Но это человек очень упрямый, и она ответила: «Я не отступлюсь, дело принципа».

Мы на захоронение принимаем любых людей, у нас хоронятся из Минска, из Гродно, из Лиды, которые имеют корни у нас. Мы не имеем права отказывать в захоронении.

Узнав о скандале, разгоревшемся вокруг кладбищенских квадратов, родственники покойного тут же попытались уладить конфликт. Но светский разговор в мгновение ока перетёк в брань с угрозами.

Геннадий Брейво:
Приехали, говорят: «Где твоя эта?» Не буду говорить, как они назвали. Хорошим, приятным таким словом.

Анна Брейво:
Я выхожу, он говорит: «Что, с… ? Хочешь, чтоб завтра прокурор был». Говорю: «Как вам не стыдно? Вы причинили мне вред и приехали, мне угрожаете?»

Впрочем, своя версия есть и у сына усопшего, Виталия. Пенсионеры – самые настоящие волки в овечьей шкуре. Мужчина заверил журналистов: угрозы, действительно, сыпались как из рога изобилия. Но со стороны самих супругов Брейво.

Виталий Здонец:
Мы сделали ограждение для будущего захоронения матери: колышки вбили и натянули бечёвку. Супруг Анны прямым текстом заявил, что это я эти колышки поломал.

Была нам дана в ультимативной форме неделя на перезахоронение, иначе могилу отца просто сравняют с землёй, крест снесут, венки поразбрасывают или в мусорку. Разговаривать дальше не имело смысла, я набрал 102.

Пенсионеры и слушать ничего не хотят. И стоят на своём: после кончины они будут захоронены там, где планировали последние двадцать лет.

Геннадий Брейво:
Можно перехоронить. Я же не буду хорониться возле того чужого, если тут родня моя похоронена.

Анна Брейво:
Я, если умру, всё равно буду хорониться тут.

Виталий Здонец:
Земля эта принадлежит государству, она не в частной собственности. Место под захоронение матери мы, с разрешения исполкома, получили. и я должен выполнить волю матери – быть ей захороненной рядом с отцом.

Проводить эксгумацию могилы отца я не собираюсь.

Юрист, изучив каждую запятую в документах, выносит свой вердикт: законного основания для эксгумации нет.

А единственная возможность для семьи Брейво претендовать на это место – подзахоронение.

Дарина Стригельская, адвокат:
В этой ситуации я бы, наверное, скорее бы даже рассматривала возможность перезахоронения родственника женщины, которая к вам обратилась. Заставить другую сторону поступить так, как хочет эта женщина, которая не оформила свои устные договорённости должным образом, не получится.

Законодательство предоставляет разные варианты. Это может быть и захоронение на гроб. При определённых обстоятельствах можно опустить его на более низкий уровень и сверху производить новое захоронение. Когда уже в следующий раз будет какое-то захоронение происходить в этом месте, сразу опускать на нужную глубину и тогда вот этого 20-летнего срока не потребуется. Как вариант – кремация и захоронение урны с прахом.

Тем временем, кладбищенские войны кипят не только в глубинке. Живые, чтобы быть поближе к мертвым, готовы наплевать даже на закон! За место в заветной ограде им никаких денег не жалко! 

Сергей Широких, заместитель начальника 5-го управления (по г. Минску) ГУБОПиК МВД РБ:
Сотрудниками по борьбе с организованной преступностью и коррупцией был задержан первый заместитель директора КУП «Спецкомбинат бытового обслуживания» г. Минска за получение взяток при выделении участков под захоронение граждан на кладбище «Северное-1».

Суммы взяток составляли порядка 1 000 долларов США за выделение одного места. Пользуясь дефицитом мест на Северном кладбище, данный гражданин через ряд посредников получал денежные средства от родственников умерших.

Примирить разбушевавшихся  сельчан вызывается местный ксендз. Однако даже у священнослужителя не получается образумить обезумевших от ненависти людей.

Виталий Здонец:
Перезахоранивать мы категорически не будем. Отодвигать – то же самое.

Не боятся ни бога, ни чёрта! Племянница обиженной четы взывает к справедливости и уверяет: рыльце в пушку здесь у всех и каждого.

Татьяна Григорович:
У нас то же самое, смотрите: заложили плитку, то есть маме места не оставили. Председатель сказал: «Выберите место». Я говорю: «Тут папа, чтобы вот так не получилось далеко». Новый председатель ничего не обещал. Вот как мне будет этот решать.

Ксёндз Юрий Беганский, настоятель Трокельского прихода:
Это некорректно. Сегодня из-за умершего тела мы воюем за кусочек земли и покойника просто как бы поднимаем. Я сторонник того – что произошло, то произошло. Но должны быть мир, лад и любовь к каждому человеку, но назревает какой-то конфликт. И это конфликт неправильный. Придёт время и мы уйдём с этой земли.

Стыдно мне немножко за моих прихожан, что они так себя ведут, стыдно за верующих людей нашего костёла.

Чем закончится схватка не на жизнь, а на смерть узнаем совсем скоро. Мы будем следить за развитием событий!