Есть улица Центральная. История брестского Пугачёво
Сорок лет назад Пугачёво вошло в черту города. За это время кардинально изменилась жизнь деревни.
Сегодня на её бывших территориях совсем непривычные для сельской жизни строения. Единственное, что напоминает о минувшем, — это улица Центральная. Здесь можно ощутить и понять, как жило раньше Пугачёво.
Деревня в две половины
История деревни насчитывает не одну сотню лет. Её с увереностью можно отнести к одному из самых больших прилегающих к городу населённых пунктов. К моменту входа в черту Бреста здесь проживало более трёх тысяч человек. Пугачёвцы между собой делили деревню на две половины: Пискуры — название, полученное от песчаной территории, и Кончаны, что значит конец. К слову, черта, разделяющая половины, не раз становилась местом выяснения отношений между жителеми, чаще — среди молодёжи. Приумножили территорию Пугачёво примкнувшие на рубже XIX – XX веков три имения, хутор и усадьбы, входившие тогда с 811 жителями в состав Каменицо-Жировицкой волости Брестского уезда.
Название деревня получила, возможно, от владельца этих земель. По одной из версий, некий Пугачёв их якобы купил на деньги, полученные за службу. Дом его располагался, по словам старожилов, вблизи сегодняшнего Южного. Возможно и, что название происходит от птицы пугача, хоть и редкой для наших мест.
С первыми лучами
Жизнь пугачёвцев делилась на будничную и праздничную. Каждое утро в деревне начиналось почти с рассветом, поскольку до начала трудового дня нужно было управиться с делами по хозяйству: покормить домашний скот, птицу, подоить корову. Корова была кормилицей всей семьи, а излишки молока давали возможность заработать.
Утром же готовили в печи пищу на весь день. Завтраком чаще всего были омлет, пшеничные блины или оладьи, драники, варёная картошка. К ним обычно подавали жареное сало с луком, сметану, молоко, солёные огурцы, квашеную капусту. На обед и ужин в печь ставили чугунки с первыми блюдами, гречневой, пшеничной и другими кашами, тыквой, свёклой. Помещали туда и молоко, а образовавшаяся на нём плёнка была любимым лакомством детворы. Десертом, как правило, служили сухофрукты. Распаренные в печи, они заменяли сладости, полакомиться ими не всякий мог.
Особое значение в каждой семье придавали хлебу. Для его выпекания готовили закваску, затем замешивали тесто, которое выкладывали на капустные листья, и выпекали в выгоревшей печи. Жительница Пугачёво Наталья Романюк поделилась: «Такого вкусного хлеба, который выпекала моя бабушка, я никогда больше не ела. Аромат его помню и сейчас». Хлеб выпекали на несколько дней, а то и на неделю. Его бережно хранили: укутывали льняным полотном, чтобы не зачерствел, и помещали в деревянную ёмкость.
Дальше пугачёвцев ждала дневная рутина: работы в поле, сенокосы, заготовки дров… В то же время успевали собирать ягоды, грибы, ловили рыбу, ткали, пряли, шили, строили. Чтобы заработать денег, нанимались к помещикам, строили форт Е, Южный городок, работали в городе.
Мастера и мастерицы
Каждый мужчина в Пугачёво был мастер на все руки, этому начинали учить мальчиков с самого детства. Они знали, как держать молоток, рубанок, топор, косу, как запрягать лошадь, управлять плугом и многим другим. Мальчишек брали на строительство дома, и те выполняли порученную работу. Строительство представляло собой некий ритуал, в котором участвовали не только члены семьи, но и соседи, друзья. Взаимопомощь финансово облегчала строительство. По словам Натальи Романюк, дома строили в одну или две комнаты с верандой. Если дом был однокомнатным, его делили на небольшие зоны с местами для сна и приёма пищи. Если двухкомнатным, то одна комната служила спальней, а вторая кухней, большую часть которой занимала печь.
Каждая хозяйка старалась обустроить свой дом. На пол клали тканые половики, на окна вешали занавески из марли или ситца, на иконы — рушники, ткаными покрывалами застилали постель, снизу к ним прикрепляли вязаные кружева. Также на стенах можно было увидеть вышитые картины и фотографии родных. Нужно отметить, что девочки тоже с детства обучались премудростям женского труда. Их учили прясть, шить, готовить, вести хозяйство, ухаживать за детьми.
Сплетни и контроль
Пугачёвцы умели не только трудиться, но и отдыхать. Собирались на вечёрки, по воскресениям, в большие праздники надевали лучшие одежды — сорочки, фартуки и сидели на лавочках возле дома. Это был своего рода контроль за молодёжью: если прошёл и не поздоровался с сидящими или был одет как-то не так, это тут же обсуждали и доносили родителям. Иногда сплетни могли повлиять на выбор жениха или невесты.
«Перебранцы», девичник, потасовки
Настоящим праздником для Пугачёво была свадьба. На неё собиралась почти вся деревня: кто по приглашению, а кто просто посмотреть. Перед свадьбой в дом невесты приходили сваты, их могло быть от 10 до 15 человек, в зависимости от состава семьи. Если жених был пугачевцем, то они шли пешком по деревне или ехали верхом. Во время сватовства родители и невеста давали ответ, обсуждали всё, что касалось свадьбы.
«Традиционно накануне свадьбы, — вспоминает Наталья Романюк, — в доме невесты дети и все незамужние девушки собирались на девичник, чтобы украсить каравай, невесте же это не разрешалось. После всех приглашали за стол».
По словам ещё одного жителя Пугачёво Геннадия Мартынюка, свадьбы проходили весело, с танцами и песнями под гармонь или баян, и по три дня — с пятницы по воскресенье. В первый день у невесты, во второй — у жениха, а на третий ходили «перебранцы», переодетые и накрашенные, угощали всех, кто попадался по дороге. Наталья Романюк рассказала, что встретить в этот день можно было и переодетую в медсестру женщину, которая пыталась «лечить» встречных.
Почти каждая свадьба проходила с дракой, это была тоже традиция. «Что это за свадьба, если не было драки?» — отмечает Геннадий Мартынюк. Такие потасовки каждую субботу и воскресенье были на танцах, случались они и между деревнями. Часто яблоком раздора служили девушки: пугачёвцы не хотели отдавать их чужим парням.
Забавы
Весело жили и дети. «На Пасху все носили с собой яйца и бились. Также их катили прямо с дороги, по уклону: кто попадёт в яйцо, тот и забирает его себе. Сейчас, наверно, такого нет. На старый Новый год Пугачёво гремело. Мы щедровали, озорничали, да и взрослые по праздникам ходили в гости, пели песни, танцевали. И мы, малышня, там крутились.
На мелководье делали небольшую луку, чтобы неглубоко было, затем клали деревянное колесо от телеги. Дыру в оси колеса совмещали с лункой, вставляли столб, подходящий по толщине, крепили колесо и столб, а уже от колеса разной длины делали оглоблю и фиксировали санки больших размеров. Метра три оглобли выходило на другую сторону столба, чтобы упираться и крутиться. Вот такие у нас получались карусели — двое или трое крутят, а пару человек держатся в санках, а кто просто и за оглобли. Но после нескольких кругов, как правило, все разлетаются по сторонам, голова кружится.
Летом играли в казаки-разбойники, прятки, козла, футбол… Там, где сейчас Вулька, было простое поле, болото. Мы делали самопалы и стреляли по качкам. После еле ноги уносили от охотников, которые, затаивавшись в кустах, ожидали добычу, — но мы-то всё подпортили. Все эти болота нами, пугачами, перетоптаны вдоль и поперёк. Мы даже через них и кустарники ходили на Набережную, где тренировались плавать на байдарках. Весёлое было детство», — вспоминает Геннадий Мартынюк.
Пугачёво давно не то, каким его помнят жители, но, несмотря на это, они не забывают родные места. Вот и на Пасху многие приедут на малую родину, чтобы посетить могилки близких людей, пройтись по родной улице, увидеть знакомые лица и вдохнуть незабываемый аромат своей земли.