За что били Иуду? Польский городок превратился в столицу антисемитизма
25.04.2019 19:39
—
Разное
Уже почти неделю крохотный польский городок Прухник, расположенный в Подкарпатском воеводстве на юго-востоке страны, присутствует на страницах мировых информационных агентств как один из центров польского антисемитизма.
Поцелуй Иуды, Джеймс Тиссо, между 1886 и 1894 годами Фото: Brooklyn Museum
О событиях в Подкарпатье сделал свое заявление Всемирный еврейский конгресс, они стали поводом для прокурорского расследования, срочных комментариев со стороны главы польского МВД, Конференции польских епископов и оживленной дискуссии в польских социальных сетях.
Стоит отметить, что речь шла не о преступлениях, совершенных в Прухнике против евреев, не о вандализме против объектов культа или могил и даже не о прямых оскорблениях. Формально в Подкарпатском городке всего лишь провели старинный обряд, известный там уже не один век. Впрочем, это не делает ситуацию менее скандальной.
Проведенный в Прухнике обряд называется «Осуждение Иуды». Выглядит он следующим образом: накануне Страстной пятницы горожане подвешивают на каком-либо подходящем объекте (обычно на дереве) набитое соломой антропоморфное чучело, которое объявляется Иудой. Под чучелом укладывают 30 палок — по числу серебренников, полученных христопродавцем. На следующий день Иуду несут на площадь перед костелом, где проводится суд и выносится приговор. После этого чучело дружно побивается заранее взятыми палками (обычно принять в этом участие приглашаются дети), а затем протаскивается по улицам города на веревке. Под конец Иуде вспарывают живот и отрывают голову, а остатки соломенного чучела поджигают и сбрасывают в протекающую через город реку Млечку.
К обычаю можно было бы относиться лишь как к варианту локального карнавала, если бы не одна особенность: набитому соломой чучелу Иуды неизменно придаются характерные еврейские черты. На голову ему надевается шляпа — по-видимому, наиболее известный элемент одежды ортодоксальных евреев, приделываются пейсы и длинный крючковатый нос. Именно такую фигуру толстого еврея (набитое соломой чучело, как правило, довольно объемно) с надписью «Предатель 2019» (такая надпись с обозначением года — также старая традиция) 19 апреля дружно избивали дети на улицах Прухника. Когда информация об этом появилась в местной прессе, а видео избиения и процессии распространилось в соцсетях, избежать возмущения, скандала и острых дискуссий оказалось невозможно. Впрочем, как само действо, случившееся в Прухнике 19 апреля, так и аргументы, которые использовали в дискуссии и возмущенные происходящим, и защитники горожан, скорее повод задуматься, что и как можно оправдывать обычаем, а также когда именно мы готовы возмутиться.
Можно задаться вопросом, почему этот обычай, который до сих пор интересовал лишь избранных этнографов, вдруг стал предметом всеобщего обсуждения
Разумеется, избиение чучела еврея на городской улице едва ли может считаться здоровым эле том городской жизни Европы в XXI веке. Оно может выглядеть признаком того, что Польша остается страной, где антисемитизм считается приемлемым на низовом уровне, и достаточно распространенное представление о поляках как о нации антисемитов по-прежнему верно. Впрочем, уместен и вопрос: а возможно ли так обобщать на основе только что увиденных кадров?
Первое, что, наверное, необходимо сказать: не во всех польских городах избивают Иуду на Страстную пятницу. Более того, этот обычай действительно связан исключительно с местечком Прухник, где он известен по меньшей мере с XVIII века (обряды с куклами Иуды когда-то существовали и в других польских городах деревнях, но не дожили до нашего времени). Некоторые исследователи полагают, что сжигание и пускание по реке соломенного чучела — видоизмененный языческий обряд встречи весны, примерно соответствующий восточнославянской традиции сжигания масленицы, которому когда-то попыталась придать христианские формы Католическая церковь. Церемонии осуждения Иуды в Прухнике посвящены тематические страницы, где можно увидеть фотографии шествия с чучелом разных лет — неизменным, впрочем, будут сильно выраженные еврейские черты соломенного Иуды.
Сам Прухник — малоизвестное местечко, затерянное в предгорьях Карпат — это один из наиболее бедных и наиболее традиционных регионов Польши, где население оказалось мало затронуто массовыми миграциями и переделкой границ, вызванными войнами XX века, его не так сильно коснулась индустриализация и в нем действительно могли сохраниться довольно экзотические обычаи. В самом городе проживает 3500 жителей, да и статус города последний раз он получил в 2011 году (в 1930-е годы его решено было считать деревней).
Можно ли говорить о серьезных проблемах с антисемитизмом во всей Польше, просто демонстрируя довольно противоречивый, но все же традиционный обряд, регулярно происходящий лишь в одном никому не известном городке у подножия Карпат?
Можно также задаться и вопросом, почему этот обычай, который до сих пор интересовал лишь избранных этнографов, вдруг стал предметом всеобщего обсуждения, как в Польше, так и в мире. На этот вопрос возможны разные ответы. Прежде всего, тема Польши и ее антисемитских традиций неожиданно актуализировалась в начале 2018 года, когда власти страны приняли закон об уголовной ответственности за приписывание польскому народу ответственности за преступления, совершенные Германией во Второй мировой войне.
Сами инициаторы закона собирались, скорее, использовать его нормы в спорах с Берлином (нынешние польские власти неоднократно поднимали вопрос о желании добиться от Германии компенсации за ущерб, нанесенный во Второй мировой войне) и в борьбе против формулировок вроде «польские лагеря смерти». Однако в итоге закон был воспринят как желание заявить о непричастности поляков к уничтожению евреев, происходившему на польских землях во время войны. Это немедленно обострило многие травмы, существующие в коллективной памяти ашкеназских евреев (где воспоминания о довоенном польском антисемитизме и тех поляках, которые выдавали евреев немецким оккупантам, сохранились достаточно прочно), и вызвало бурю возмущения в США и Израиле. Закон срочно пришлось менять (убрав из него нормы об уголовном наказании), однако теперь тема традиционного антисемитизма в Польше стала вновь актуальна.
На нынешнее консервативное польское руководство смотрят в этом аспекте с некоторым подозрением. И происходит это на фоне и так неоднозначной репутации нынешней официальной Варшавы в Евросоюзе из-за евроскептической позиции правящей партии «Право и справедливость», ее склонности к риторической защите традиционных ценностей, негладких отношений с Германией и т. п. Так что критика польских властей за потворствование антисемитизму (или отсутствие грамотной реакции на неоднозначные выходки) становится востребованной как извне, так и для части польской оппозиции. Едва ли в этом стоит видеть заговор — скорее, это обычные политические механизмы и принципы работы СМИ.
Однако есть и другие вопросы. Несмотря на то что церемония, совершенная в Прухнике 19 апреля, была традиционной, сама традиция эта отнюдь не беспрерывная. Уже в XIX веке церковь начала осуждать эту церемонию и даже добилась ее прекращения, поскольку избиение соломенного чучела очень часто перерастало в нападения на местных евреев (как и в большинстве старых польских городков, заметную часть населения Прухника тогда составляли евреи). Когда в межвоенной Польше эта традиция возродилась, это само по себе стало признаком как минимум снисходительного (а нередко поощрительного) отношения польских властей к антисемитским настроениям населения. После войны, насколько можно понять, такие церемонии происходили далеко не регулярно, и сейчас в течение многих лет городок обходился без того, чтобы вешать Иуду к Страстной пятнице.
Но вот почему-то на нынешнее 19 апреля традицию возродили. При этом организаторы акции до сих пор неизвестны (точнее, жители не называют их посторонним). Саму церемонию подвешивания чучела Иуды (на этот раз его вешали на фонарный столб) осуществила группа, закрывшая свои лица масками. И само избиение Иуды прошло при скоплении народа, с приглашением детей и явно с поддержкой местных жителей, которые почему-то посчитали нужным изобразить Иуду именно как носатого еврея с пейсами.
Власти Польши отреагировали на скандал. Министр внутренних дел Иоахим Брудзиньский назвал обычай идиотским (примечательно, что в заявлении министра церемония названа «хуцпой», что достаточно ярко характеризует проникновение различных идишских оборотов в польский язык). Случившееся однозначно осудил польский епископат. Дело расследует прокуратура. Однако эпизод уже случился, и главный вопрос здесь: насколько обычай оправдывает что бы то ни было сам по себе. В этом смысле крайне характерной оказалась линия защиты тех, кто, если и не оправдывал случившееся в Прухнике, тем не менее посчитал вал критики признаком предвзятости. В «патриотической» и консервативной части польского интернета немедленно стали публиковаться фотографии церемонии, проводимой некоторыми евреями на праздник Пурим, а именно подвешивание (часто с дальнейшим сжиганием) куклы Амана (упоминаемого в Библии советника персидского царя, задумавшего истребить всех евреев). Подобная церемония, тоже проводившаяся на весенний праздник, также могла иметь языческие корни — и одно время носила очевидный характер глумления над христианским культом (куклу перед сожжением не подвешивали, а прибивали к кресту).
Впрочем, как и в случае с чучелом Иуды, этот обычай перестал быть общеизвестным элементом пуримского карнавала и встречался лишь изредка у восточных евреев. Теперь, однако, кто-то решил «возродить» традицию. С появлением подвешенных кукол Амана периодически возникают скандалы: например, в Нью-Йорке в 2016 году кто-то решил сделать такой кукле черное лицо и прическу из дредов. А в Израиле та часть ортодоксальных евреев, которая не признает нынешнее государство и не служит в армии, иногда подвешивает на Пурим куклы в форме солдат ЦАХАЛа. Разумеется, и в этом случае защитники подобных акций говорят о давних карнавальных традициях, а те, кто готов искать новые доводы злонамеренности евреев, получают повод говорить о традиции человеконенавистнической (которая, впрочем, как и в случае Прухника, встречается в единичных скандальных проявлениях).
По-видимому, лучшим выводом из случившегося, который бы касался не только польско-еврейских споров, было бы не оправдывать ссылками на давнюю историю очевидное безобразие. Но также и не делать из отдельных эксцессов какие-то выводы о свойствах и взглядах того или иного народа лишь потому, что эксцесс опирается на «традицию». Это было бы полезным способом глядеть на вещи не только в Польше и Израиле.