«Работы нормальной нет, магазинов полно». Как живет поселок, где закрыли главные предприятия

«Порой за продукцией завода шел такой поток машин, что ворота не закрывались», — вспоминает жительница поселка Воропаево Ирина Зарецкая. Женщина девять лет трудилась крановщицей на местном заводе железобетонных изделий, пока тот не закрылся два года назад. Недавно здесь обанкротилось второе крупное предприятие — деревообрабатывающий комбинат. Большинство людей трудились на этих двух предприятиях, некоторые по-прежнему сидят без работы. 

FINANCE.TUT.BY съездил в поселок и посмотрел, как живут и на что надеются местные жители.

Монопрофильными поселениями называют населенные пункты, экономика которых полностью зависит от одного или двух предприятий, являющихся градообразующими.

К моногородам в Беларуси можно отнести 43% городов, в них проживает 19% населения страны, говорится в исследовании «Моногорода Беларуси: подходы к дефиниции и тренды развития», которое провела профессор БГУ Екатерина Антипова.

Воропаево — городской поселок в Витебской области, где живут 2500 человек. Раньше это место считалось моногородом, так как большинство людей работало на двух крупнейших местных предприятиях. 

Бывшая работница закрытого завода: «Когда получила первую зарплату, подумала, что мне лишний ноль дорисовали»

«Меня называли королева высоты», — с грустью вспоминает Ирина Зарецкая. Женщина девять лет трудилась крановщицей на заводе железобетонных изделий в Воропаево. Сейчас она каждый день ездит на новую работу мимо закрытого предприятия и вспоминает, как «раньше тут кипела жизнь, порой за продукцией шел такой поток машин, что ворота не закрывались».

На завод Ирина попала случайно. Женщина долгое время была инструктором-методистом лечебно-оздоровительного массажа и физкультуры в больнице и принимала частные заказы. Однако заработанных денег не хватало, пришлось искать дополнительное место.

— На заводе в то время были хорошие зарплаты, доходило до 500−600 долларов именно у рабочих. Поэтому я оставила все, съездила в Гомель на курсы крановщика и приступила к делу. Когда получила первую зарплату, просто подумала, что мне лишний ноль дорисовали.

Количество работников постепенно сокращалось, и к моменту банкротства официально без работы осталось около ста человек, вспоминает Ирина. Бывших сотрудников удалось трудоустроить не сразу, некоторые нашли себе место за пределами поселка.

— Я вернулась к лечебному массажу и начала ездить в Минск. Так прошли два года, сын начал ходить в местный садик, и мы уже задумались о переезде. Но два года назад в семье случилась беда — маму парализовало, пришлось срочно ехать в Воропаево. Ее получилось поставить на ноги, но о столице мы уже не думали.

После возвращения женщине предложили место инструктора ЛФК в доме-интернате, сейчас она зарабатывает около 600 рублей в месяц. Она говорит, что в масштабах района это высокая зарплата. 43-летний муж Ирины не нашел подходящую вакансию в поселке и сейчас ездит вахтами в Россию, где трудится охранником.

— Вначале он работал на железной дороге, после сокращения был машинистом котельных установок в ЖКХ. Уехать на заработки — это полностью его решение, перевесила достойная зарплата. Как так получилось в жизни — чтобы прокормить семью, нужно ее месяцами не видеть. Он сам себе делает график, обычно работает полтора-два месяца, а сюда приезжает на неделю. Это время, когда мы все вместе: я, муж, 17-летняя дочка и сын-первоклассник.

Экс-директор деревообрабатывающего комбината: «Раньше бухгалтер не знала, куда деть прибыль»

68-летний Леонид Иванин девять лет был директором деревообрабатывающего комбината до 1996 года — в то время это было успешное и прибыльное предприятие, где трудилось около 700 работников. Начинал с должности обычного столяра и в 35 лет стал руководителем. Говорит, что в то время упор делали на сотрудничество с другими странами — например, складные стулья поставляли в Норвегию, а в Германию уезжали обыкновенные деревянные кресты.

— Это было очень выгодно, и во время моего руководства мы всегда выполняли плановые показатели. Шла такая прибыль, что главный бухгалтер не знала, куда ее деть, зарплаты подняли по максимуму. Даже асфальтировали улицы за счет предприятия и выдавали работникам материалы на строительство жилья, — вспоминает Леонид.

После ухода с завода Леонид Иванин устроился на деревообрабатывающий комплекс в Калининграде. 

Сейчас мужчина не надеется, что предприятие удастся восстановить. Леонид вспоминает, что в 2009 году он предлагал директору предприятия модернизировать производство и наладить продажу деревянных стеклопакетов — у мужчины была готовая технология с калининградского завода. Однако эту идею не поддержали.

— Зато после банкротства комбината в местной газете была заметка на эту тему с заголовком «Складана, але не безнадзейна». И там написано, что соседние предприятия готовы трудоустроить людей, которые остались без работы. Но куда? — говорит Леонид Иванин. 

Бывшим рабочим деревообрабатывающего комбината предложили места на предприятии «Поставымебель» и на заводе «Белит», где производят ветошь, рассказывает антикризисный управляющий деревообрабатывающего комбината Людмила Хоруженок. Делать мебель ушло 18 человек, второй вариант пока никто не выбрал. «За день там нужно обработать 600 кг сырья, и работники боятся, что не выполнят эти нормы», — поясняет женщина.

По словам Людмилы, в январе на ДОКе числилось еще 92 работника, 12 апреля — 56. Это люди, которые не могут найти себе новую работу и предпочитают не забирать документы. У них есть время до 31 мая — после этого всех окончательно уволят. Сейчас комбинат планирует рассчитаться с долгом в ФСЗН — вместо положенных 35% туда выплачивали всего 1%. Также предприятие должно отдать с процентами те самые 460 тысяч долларов, потраченные на закупку инновационного оборудования, — но по факту это невозможно, так как денег нет.

Местный предприниматель: «Будет сезон, пойдут ягоды собирать в лес»

Среди тех, кто остался в Воропаево, предприниматель Павел Марьянович. Десять лет назад он открыл небольшой магазин с товарами для дома и с тех пор работает там вместе с женой. Мужчина вспоминает, что его бизнес начинался с обычной торговли на рынке.

— Когда дело начало расширяться, я задумался о постоянном месте. В поселке как раз стоял заброшенный парткабинет — развалюха без полов и дверей. Забрал его в аренду, и все.

Каждый месяц магазин забирает минимум 300 рублей на обязательные платежи — только аренда обходится примерно в 100 рублей. Какую прибыль приносит дело, Павел не раскрывает, но говорит, что на жизнь хватает. «Вот недавно в Египте были. Нет, ну, а что — работать столько времени и даже не отдохнуть на Новый год?» — улыбается мужчина.

Павел считает, что найти работу в поселке можно. Но, по его наблюдениям, после закрытия деревообрабатывающего завода некоторые жители начали ездить в соседние Поставы, некоторые устроились в местный дом-интернат. Однако есть те, кто никуда не устроился и пока ничем не занимается.

— Когда надо кусок хлеба зарабатывать, пойдут и огород копать, что делать. Если желание есть, любой человек может куда-нибудь устроиться. Кто-то стройками занимается, многие на фурах катаются. Например, знакомые ребята работали на железной дороге за 300 рублей, стали дальнобойщиками и теперь гораздо больше получают. Будет сезон, пойдут ягоды собирать в лес.

Многодетная мама: «Работы нормальной нет, зато магазинов полно»

Многодетная мама Анастасия Шулья настроена не так оптимистично. Раньше она работала санитаркой в доме-интернате, но пока сидит в декрете с тремя малышами.

Девушка беспокоится, что через несколько лет не сможет найти себе работу: «Детей нужно будет отвести в школу и садик, поэтому попробуй так подобрать время, чтобы все успеть. По образованию я кассир-контролер, но магазины работают до 9 или 10 вечера. Уборщиц и поваров тут своих хватает».

У Анастасии перед глазами пример ее собственного мужа — молодой строитель раньше работал на заводе железобетонных изделий, а сейчас вынужден регулярно ездить вахтовым методом в Минск или в Россию.

— В последний раз за 20 дней ему заплатили 600 белорусских рублей. В Москве зарплата больше, но туда еще нужно попасть. В Беларуси у тебя больше прав — если не отдали деньги, можно и суд подать. А что в России? Сейчас он надеется устроиться в местное лесничество, там 500 рублей обещают.

Сама девушка сейчас получает три детских пособия — это около 750 рублей. Младшему ребенку всего полгода, поэтому Анастасия еще некоторое время может не искать работу. Однако уже этим летом молодая мама собирается подрабатывать — принимать у людей ягоды и переправлять их на продажу.

— Зимой особенно нигде не заработаешь, и все, кто живет недалеко от леса, ждут лето. Яблоки — грибы — ягоды. У меня муж в это время целый день находится в лесу, собирает на 70−80 рублей в день. Ну, а что делать? Знаю, что некоторым часть зарплаты дают продуктами, у меня мать так крупу мешками набирает. Работы нормальной нет, зато магазинов полно, одних только ритуальных две штуки.

Местные власти: «Осенью планируем открыть новое предприятие»

В Воропаево есть единичные рабочие места, в основном все вакансии располагаются в Поставах, рассказывают в местном сельсовете.

— Многие уже там работают, несмотря на расстояние в 25 километров. Все остальные пока в стадии ожидания — многие надеются на ягодный сезон, у нас богатые леса. Это хороший заработок, но, к сожалению, сезонный. Кто-то ушел ухаживать за инвалидами, кто-то устроился в соцслужбу или на дистанцию пути. Это самые массовые места, где получилось найти вакансии после закрытия комбината, — рассказывает председатель Воропаевского сельсовета Инна Косаревская.

Осенью на территории железобетонного комбината планируют открыть новое предприятие по деревообработке «Мир дубрав». Сами сооружения уже выкуплены, и к осени туда должны набрать до 25 людей. «На тот момент, когда рассматривался вопрос покупки помещений ЖБИ, деревообрабатывающий комбинат еще работал. Нужно провести перепрофилизацию, на это нужны время и финансы. Но на это предприятие возлагаются большие надежды», — объясняет председатель.