Поколение потерянных родителей

Воспитание резко эволюционировало, я бы сказал – мутировало. Появился этот культ, о котором уже много сказано – культ ребенка.

«Где МОИ интересы? Иногда я имею право пожить, как мне нравится!»

Жена мне постоянно напоминает, что в общении с детьми я выбираю не те формулировки, не тот тон. Что иногда показываю им свое раздражение или вовсе повышаю голос. Целый абзац уйдет на то, чтобы перечислить все то, что мне надо держать в голове, контактируя с собственными детьми. Она часто делает подобные замечания. Ей, в свою очередь, об этом напоминает семейный психолог, к которому она ходит на групповые занятия. Супруга и сама по профессии и призванию психолог. Справедливости ради надо отметить, что такие высокие требования она выдвигает не только ко мне, но и к себе. Я пыхчу, душу свою гордыню, но прислушиваюсь. Стараюсь исправляться. В конце концов, ведь мы оба хотим вырастить здоровых личностей, хороших людей.

Но в «дни икс», когда мое воодушевление истончается, а у детей уровень «капризона» в крови зашкаливает, во мне просыпается тот, который некогда своими протестами ставил учителей на паузу: «Какого *** тут происходит?! Хватит меня задвигать! Где МОИ интересы? Иногда и я имею право немного пожить, как мне нравится! Сами подстраивайтесь, смиряйтесь и терпите!» И вот в такие моменты мне хочется обратиться ко всем родителям сразу: «Доколе?»

«Не быть помидору арбузом!»

Как-то я побывал на выставке помидоров и диву давался, сколько сортов вывели овощеводы. По цвету, вкусу, сочности, размерам, росту куста и пр., и пр. Один огородник уверял, что у себя в теплице периодически рождает новый сорт. Просто ас-умелец! А слабо из помидора вывести арбуз? «Фигвам!», как сказал бы Шарик из «Простоквашино». Не быть помидору арбузом. Не занимаемся ли мы с женой той же безнадежной селекцией, переделывая меня? Люди добрые, это же надо было делать своевременно: проходить полный психологический курс, желательно с психотерапевтом, хотя, думаю, с гипнозом и медикаментами. Во мне ведь так живучи эти токсичные привычки, что их ни разумом, ни волей не подавишь. Пересмотр всей жизни, выявление темных и белых пятен на маршруте судьбы и заполнение их… чем там? Ну, скажем, осознанностью. Но это бы сделать до рождения детей. Теперь уж на ходу трудновато, да и где взять на эти перемены ресурсы? Я ж весь в работе! Это ж как менять рельсы на действующей ветке метро. А традиции воспитания? У нас ведь в семье ни Макаренко, ни Шаталовых не водилось. Рос, как умел. Откуда брать пример?

«Это полено тесали разные руки: школа, двор, случайные учителя по жизни».

Моих маму и папу – выходцев из многодетных крестьянских семей, по большому счету, воспитали старшие сестры, и лишь немного – мамы, которых просто не хватало на все большое хозяйство. Из-за тяжелого труда и крепкого алкоголя отцы существовали в параллельной реальности, слегка за пределами семьи. Мои родители росли по принципу травы самосейки: проклюнулись, зацепились, заколосились и ладно. Их не окультуривали, не создавали специальные условия, не подпирали и не подвязывали. Из доступных благ – сельская школа, из сладостей – паленый сахар на палочке. Досуга, считай, не было – приходилось сызмальства много работать на земле, в хлеву, на сене. Другой жизни они не видели. Выросли трудоспособными и неприхотливыми, нормальными людьми, вполне социально активными, с человеческими принципами, способными налаживать автономную жизнь. Как же так? Их же никто не воспитывал!

Потом, появились мы с сестрой. Наши родители перебрались в город, казалось бы, они могли принять участие в формировании наших характеров и мировоззрения, освоении социальных навыков, самоопределении. Но нет. Насколько я понимаю, им мешали даже не столько тяжелая работа или отсутствие образования (моя мать работала воспитателем в детском саду), сколько недостаток мотивации и преемственности воспитания. Их ведь никто не учил, что над ребенком надо работать, как над тем самым поленом, из которого должен получиться умненький, славненький Буратино. Они действовали по принципу: раздражитель – реакция. Мы спокойны – они не вмешиваются, мы выходим за рамки, они начинают реагировать, в основном репрессивно. По сему, наше воспитание сводилось к одергиванию и запретам. Это полено тесали разные руки: дом, школа, двор, случайные учителя по жизни. Тесали грубо, я бы сказал, топором. Чтобы ориентироваться в жизнях своих чад, родителям было достаточно наших дневников успеваемости. Там было самое главное: оценки за знания и за поведение. Если знания в основном были приемлемыми, поведение – не всегда. Это про меня. Чем не повод для репрессий?

Но зато у нас хватало возможностей для саморазвития: библиотека, кружки по интересам, спортивные секции, полный двор детей, разных там турников, качелей и прочих бонусов. Сладости в шаговой доступности. Пожалуй, единственным огорчением были ссылки в деревню к бабушке на каникулы. Там мы оставались в изоляции от сверстников на три месяца, с редкими и короткими вылазками в город. Родители тем временем наслаждались жизнью без диктата детей: ходили на танцы и в кино, занимались собой. Эти мои воспоминания честно подтвердила мама. Почти документальные свидетельства той эпохи. Разве человек, вылупившийся в такой семье способен к педагогическим подвигам, не имея соответствующего образования? Как такому из овоща превратиться в ягоду?

Думаете, это упрек моим родителям? Отнюдь. Они жили, согласно своему воспитанию. Да так жило подавляющее большинство окружающих семей нашего спального района. И вот мы росли немного более требовательными к удобствам, немного менее приспособленными к труду, но в целом, тоже нормально адаптировались в обществе. При этом с нами не сюсюкались, не старались угадать наши желания, не стремились узнать, что у нас на душе, например, не травмирует ли нас присутствие нетрезвых гостей на праздновании Нового года? Но это нас не сломило или обозлило. Мы любим родителей и искренне испытываем к ним благодарность. Это снова про меня. И сестру. И жену. Я честно признаюсь: в воспитании детей я мечтаю пойти по стопам своих родителей. Но не могу. Я же стремлюсь к совершенству.

«Грушку или дыньку? Пешком или на папиной шее?»

Но как только дети появились у нас… что-то пошло не так. Воспитание резко эволюционировало, я бы сказал – мутировало. Появился этот культ, о котором уже много сказано – культ ребенка. Именно мы решили, что нашему дитю нужно расти по какой-то модной системе, под пристальным вниманием, с естественной вседозволенностью, принятием всего, что от него исходит. Нам, далеко не философам, вдруг взбрендило воплотить идеи Ницше о сверхчеловеке, на что мы не жалеем ни сил, ни ресурсов, становясь сходу очень чуткими, супер-жертвенными и гипер-толерантными. «Почему ты плачешь? Ты расстроился? Скажи, что тебя расстроило?» или: «Не хочешь есть эту кашку? Скажи, какую тебе сварить? Грушку или дыньку? Пешком или на папиной шее?» Так мы и тащим этот трон, который день ото дня становится все тяжелее. Что-то я не помню такого отношения к маленькому себе. Дали - ешь. Плачешь – плачь. Подумаешь, человек нашелся!

Маленький эпизод из моего детства. К нам часто приезжали многочисленные родственники родителей на всякие юбилеи и праздники. Вот они сидят в гостиной за столом. Я – артистическая натура, давайте, говорю, сейчас вам концерт устрою: спою-станцую-стих расскажу! Они такие: давай один стишок. Коротенький. И все. Я рассказываю, надеясь завладеть их безраздельным вниманием как минимум на ближайший час. Но мне четко дают понять, что моя детская компания им в тягость, мол, вон, у вас в садике утренники, там и самовыражайся! «Пшел в свою комнату!» Обидно? Еще как! Но я смиренно уходил. Понимаю ли я родителей? Теперь – да.

А вот пример взрослого праздника с участием наших детей. Мы почти не общаемся между собой – некогда. Мы смотрим и слушаем только их. Все хором умиляемся и пытаемся найти для них занятие. Для них это само собой. Мне это не нравится. Хочется проснуться. Неужели и мы туда же?

«Смотрю на себя, пострадавшего от неправильного общения с родными: в кого я превратился!»

Нам не подходят методы воспитания наших родителей. Тем более, они действительно далеки от идеала. Но, все же, кто нам сказал, что мы можем предложить что-то лучше? Пока сравнивать рано, но уже сегодня, глядя на этих белоручек и недотрог, на законодательном уровне отученных от общественного физического труда, на этих привыкших к повышенному вниманию эгоцентриков, что-то мне не верится в успех нашего подхода. Мне кажется, им душновато от нашей близости. Им не позволено рискнуть, проиграть, упасть лицом в грязь, пойти каким-то сомнительным, но своим путем. Наша предоставленная свобода лишь фикция. У нас, вроде бы ее не было, но мы вступали в большую жизнь, как пигмеи джунглей Амазонки впервые ступали в город. И ничего с нами не сделалось. Выжили. Теперь же вот, надо перестраховаться, подготовить, снарядить, натаскать как следует. А для этого, видишь ли, надо действовать предельно осторожно, ведь даже коммуникация родного папы может безвозвратно навредить кровинушке. Смотрю на себя, пострадавшего от неправильного общения с родными, в кого я превратился: закомплексованный, проблемный, забитый и оттого несчастный! Честно, не сказал бы. Но помню, что отец со мной говорил так, как считал нужным, достаточно жестко и бескомпромиссно. Куда же смотрела мама? Мы понимаем, что жить, как наши родители, не хотим. Мы критикуем их за их недалекие приемы воспитания, за их кажущееся равнодушие. А я помню строгость. Ошибки, просчеты, обиды. Но и много любви. Не слепой, а такой настоящей, помогающей. Зовите меня ретроградом.

«Не жалко себя? А детей?»

Мы стремимся к совершенству, так как не устраиваем себя самих, такими, как есть. Поэтому все разом ударились в воспитание: начитались книг, напосещались множество семинаров, наслушались и заучили тысячу лайфхаков. Мы и сами уже можем написать том-другой полезных советов про правильное обращение с детьми. Мы отдаем их в продвинутые, дорогие детсады и школы. Мы рассчитываем как минимум на ошеломительный успех. Только вот есть опасение, что наши ожидания не оправдаются или, того пуще, зайдем в тупик, и потом еще будем вспоминать прежние поколения как гениальных в своей простоте учителей.

А вообще, чисто по-человечески, не надоело сгибаться перед своим потомством в три погибели и через шаг справляться о его душевном самочувствии? По мне, так это их только портит, хотя доказать не могу. Разве что вот: мои крохи на просьбу убрать игрушки уже научились плаксивым голосом восклицать: «Ты меня не любись!». Сориентировались.

Нет, правда, ради чего все эти психологические ликбезы? Мы изучаем себя, свои возможности и их пределы? Проводим эксперименты на маленьком человеке в домашних условиях? Или, может, это бизнес-проект: вложись – получишь сторицей? Думаю всего понемножку. Не жалко себя? А детей?

Я, например, сомневаюсь, что надо так много внимания уделять ребенку. Диву даюсь, когда маленький двуногий ослик, надув губки, отказывается идти дальше, а склонившиеся над ним в подобострастии тряпичные родственники готовы нарушить все свои планы, лишь бы не расстраивать дорогую малютку. И вот они стоят, и уговаривают, и стоят. Мне хочется их спросить: «Да что с вами? Что за дьявольский метод вы внедряете? Откуда берете пример? Вы же росли по-другому!» Не уверен, что их ответ меня устроит. Не уверен, правда, что и сам не поступлю таким же образом в похожей ситуации. Что с нами со всеми?

«Драные собаки хотят вырастить улыбающихся львов»

Да что вы, я не призываю отказаться от воспитания! Я не говорю, что рождение детей – не повод меняться. Повод! Меняться необходимо, жертвовать свои время, энергию и прочие ресурсы, лишь бы помочь им встать на ноги и освоиться в этом мире. И все же наша обязанность оставить местечко и для себя, позволить себе некоторые слабости. В том числе и ошибки. Дети встраиваются в наш род, но они не должны стать параличом для нашего развития. Не отягощением, а счастьем. В конце концов, воспитывают и кормят их одни и те же люди, которым нужно быть полными сил. А значит, иногда отдыхать. Это же благоразумно.

Но вот что странно: если наши родители все-таки похожи на своих родителей, то мы похожи на них всех намного меньше. Не знаю, в чем тут дело, возможно, в шквале информации, в которой увязли все наши пять чувств. С некоторых пор мы поселились в какой-то новой парадигме, которую отвергло предыдущее поколение, но которую мы приняли, но еще не освоили. Не определились с ориентирами. Мы усиленно воспитываем детей, чтобы что? Ответ абстрактный – чтобы они стали лучше нас. Лучше в чем? И что будет, когда они станут лучше?

И все же, хотим мы или нет, в одном мы похожи на своих родителей. Они росли на руинах после войны, когда мир приходил в себя. Мы, оказывается, тоже росли на руинах прежней эпохи, строя, мировоззрения, нас зацепило атомная бомбардировка сознания. Последствия ее тяжелы. Мы живем с этим. Кто так себя не ощущает – поздравляю!

Нашим родителям посчастливилось ускользнуть от всех тех перемен в сознании, которые наступили с приходом цифровых технологий и Интернета. Мы же попались, подсели. Теперь мы постоянно повышаем свою квалификацию, благо, у нас есть платные консультанты, коучи, гуру, которые много знают и нон-стопом прокачивают наши скиллы. Но беда в том, что мы, обучая детей, сами давно потерялись в этом лабиринте информации и теряем их. Наши "правильные" методы не работают. Наши толстеющие и капризные детки становятся для нас крестом. Раньше это решалось игнором. Теперь так нельзя: заметят специальные службы и укажут путь. Поэтому лучше сами. Мы растим тех самых улыбающихся львов, сами же являемся драными собаками. Уж простите.

Наша трагедия в том, что мы оказались зажатыми между нашими непонимающими нас родителями и требовательными детьми. Мы – не будем поняты ни одними, ни другими. Мы – потерянное поколение родителей, начавшее понимать многое, но совершенно беспомощное.

Простите, что утрирую и обобщаю. Это я про них. Мы-то с вами – в порядке! А теперь мне пора идти воспитывать своих детей, сопереживать, согбенно выслушивать и исполнять их «хатю!» На этом мой бунт окончен.

Сергей Труханов, Сноб