Сколько человек расстреляли в Куропатах? Что не так в позиции депутата Марзалюка

10 апреля к теме Куропат на страницах издания «СБ. Беларусь Сегодня» обратился историк Игорь Марзалюк.

—  Сегодня можно услышать, что в Куропатах лежат 250−350−400 тысяч человек. Так вот, во всем Советском Союзе за эти два года было вынесено внесудебными органами 681 692 смертных приговора — в рамках «кулацкой» и национальных спецопераций. В БССР же, по данным НКВД СССР, к 1 марта 1938 года было арестовано 24 209 человек, из них «по первой категории» (то есть к расстрелу) было осуждено 6869 человек. 

По подсчетам Александра Дюкова, в 1937—1938 годах в Минске к высшей мере наказания были приговорены около 7,5 тысячи человек. Отмечу, что в 1998 году прокуратура Беларуси, основываясь в том числе на результатах дополнительных раскопок в Куропатах, называла уточненную цифру: до 7 тысяч человек, — заявил Марзалюк.

Высказывание Марзалюка можно было бы воспринимать как частное мнение. Все-таки обе его диссертации посвящены совсем другому историческому периоду. Кандидатская звучит как «Магілёў у XII-XVIII стст. (па матэрыялах археалагічнага даследавання і пісьмовых крыніц)», докторская — «Этнаканфесійныя і сацыякультурныя стэрэатыпы насельніцтва беларускіх зямель у X-XVII ст.». То есть специалистом по советской истории Марзалюк все-таки не является.

Но речь идет о председателе Постоянной комиссии Палаты представителей по образованию, культуре и науке.

Кроме того, то же число расстрелянных (7,5 тысячи человек) периодически звучит и в других СМИ. Например, в прошлом году оно упоминалось в тексте колумниста «Спутника» Александра Шпаковского.

Общая линия, которая проводится в таких текстах, понятна: да, репрессии в Куропатах были. Но масштаб репрессии преувеличен, проблема заполитизирована. Но если начать разбираться в цифрах, которые приводит Марзалюк, то окажется, что они, мягко говоря, не соответствуют действительности.

Прежде всего, откуда возникло число в 7 тысяч человек?

В 1988 году археолог и будущий политик Зенон Позняк, а также инженер Евгений Шмыгалёв опубликовали статью «Курапаты — дарога смерці», из которой в СССР впервые узнали о захоронениях в Куропатах.

В этом же году началось первое следствие, которое было завершено в ноябре 1988 года. Затем в январе 1989 года по решению правительственной комиссии дело было возобновлено, оно завершилось спустя полгода. В 1990-е годы прошло третье и четвертое расследование (последнее в 1998 году).

Во время первого следствия было озвучено количество людей, расстрелянных в Куропатах: не менее 30 тысяч. В шести захоронениях следователи обнаружили останки не менее 356 человек. Как утверждается в материалах дела, «более точно установить количество погребенных людей не представляется возможным в связи с тем, что часть костей значительно разрушилась, фрагментировалась…». 

В каждом вскрытом захоронении, не считая тех, что оказались ложными, обнаружены останки в среднем 59 человек. Это число умножили на количество предполагаемых могил (510) и получили названные цифры.

Во время второго и третьего следствия (одно из них прошло еще в СССР, другое — уже в независимой Беларуси) никакие другие статистические показатели не назывались. А вот после четвертого следствия неожиданно было озвучено число в 7 тысяч расстрелянных.

Но чтобы подтвердить это число, требовалось как минимум оспорить методы работы следователей еще в советское время, объяснить, в чем заключалась их ошибка, где были неправильно сделаны подсчеты. Но ничего сделано не было.

Поэтому версии о 7 тысячах расстрелянных не придерживается ни один серьезный специалист по репрессиям. А в атмосфере политического противостояния 1990-х это число воспринималось как аргумент в политической борьбе.

Еще в конце 1980-х годов археолог Зенон Позняк не согласился с выводами следствия. По его версии, в каждой могиле были похоронены в среднем 200 покойников (напомним, следователи считали, что их 59). Если умножить их на количество выявленных захоронений, то получится 102 тысячи.

Откуда такая разбежка? Как пишут авторы книги «Куропаты: следствие продолжается» (начальник следственной части Прокуратуры БССР Валерий Соболев, прокурор Георгий Тарнавский и журналист Евгений Горелик), «во всех раскопанных могилах останки людей обнаруживались сначала по краям, а в центре с „опозданием“ на 10−60 см, а в пятом раскопе даже чуть больше метра. 

Если мысленно представить себе разрез захоронения, то в его центре будет покоиться своеобразная воронка, заполненная пустым песком, в котором, правда, иногда попадаются случайные вещи — галоши, остатки одежды, очки и т.п.». По мнению Зенона Позняка, это свидетельствовало об эксгумации, раскопках могил и выборках костей, «когда кто-то „заметал следы“».

Следователи обратились с просьбой об экспертизе к директору Института археологии АН СССР, академику Валерию Алексееву, но тот выразил сомнения в возможности повторной эксгумации.

— Сохранность костей в погребениях во многом зависит от грунта, и несовпадения в их численности составляют скорее правило, чем исключение; в коллективных захоронениях неизбежны разнообразные соприкосновения трупов, вследствие чего неизбежны перемещения связанных с ними предметов, в том числе и обуви; при заполнении могильной ямы любые слои грунта ложатся более или менее произвольно, и, бесспорно, установить по ним факт повторной эксгумации крайне трудно, в большинстве случаев даже невозможно.

По мнению же Зенона Позняка, число расстрелянных в Куропатах можно увеличить и до 220−250 тысяч человек (именно к этим цифрам и апеллирует Марзалюк). Позняк был уверен, что многие могилы исчезли во время высечки и посадки леса в 1940-х, прокладки минской кольцевой дороги в конце 1950-х — начале 1960-х, а также газотрассы в первой половине 1988 года. 

Но следователи не согласились с этой версией. Кроме заключения Алексеева приводился еще один аргумент: никто из свидетелей никогда не видел и ничего не слышал о раскопках в Куропатах до 1988 года.

Со стороны цифры, которые озвучил Позняк, воспринимаются как завышенные. Но чтобы подтвердить их или опровергнуть, требуется для начала открыть архивы КГБ. В отличие от Украины и даже России (не говоря уже о странах Балтии), они до сих пор закрыты для исследователей. Опровергать цифры оппонента и в то же время не давать ему возможности доказать свою правоту — это, мне кажется, очень странный подход.

А теперь вернемся к цифрам, которые приводит доктор исторических наук Игорь Марзалюк. «Так вот, во всем Советском Союзе за эти два года было вынесено внесудебными органами 681 692 смертных приговора — в рамках „кулацкой“ и национальных спецопераций», — пишет он.

Когда появились эти цифры? Еще в самом конце 1955 года была образована «комиссия Поспелова». Именно она подготовила материалы, на основе которых Никита Хрущев выступил со своим знаменитым докладом на ХХ съезде. 

В документе, который подготовила комиссия (его официальное название «Доклад комиссии ЦК КПСС президиуму ЦК КПСС по установлению причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП (б), избранных на ХVII съезде партии», он доступен в интернете), встречается это число: 

«Таким образом, за два года — 1937−1938 было арестовано 1 548 366 человек, и из них расстреляно 681 692».

Можно ли доверять этой информации? Уверен, что нет. Вспомним цифры потерь в Великой Отечественной войне. В 1946 году прозвучала цифра в 7 млн. Во время Хрущева и Брежнева она увеличилась до 20 млн. Теперь речь идет как минимум о 25 млн. То есть о росте в 4 раза! 

Логично предположить, что такие же метаморфозы могли случиться и в отношении репрессий (напомню, что архивы до сих пор закрыты).

А это значит, что могут быть занижены и другие официальные данные, на которые ссылается Марзалюк.

Отдельный разговор — об Александре Дюкове, на данные которого ссылается парламентарий. В 2012 году он был объявлен персоной нон грата в Латвии. МИД этой страны обвинил историка в том, что тот считал необходимыми тайные протоколы пакта Молотова-Риббентропа, а также считал, что «оккупации стран Балтии не было, а советские депортации были закономерны». 

В 2014-м он был объявлен персоной нон грата в Литве. «Если сторонники — почитатели трудов историка Дюкова ставят ему в заслугу широкие возможности доступа в архивы ФСБ, то его оппонентов столь редкая для историков расположенность ФСБ, наоборот, смущает», — писала «Новая газета».

Даже если абстрагироваться от этих оценок, хочется, чтобы при анализе такой деликатной темы использовались оценки менее ангажированных исследователей, выводам которых можно доверять.

«Мы должны знать свою историю такой, какой она была. Не бояться неудобных вопросов — но и не врать. (…) Куропаты должны стать местом примирения нации, а не местом разлада и общественных разногласий», — пишет Игорь Марзалюк, и с этим сложно не согласиться. 

Но все же хочется, чтобы при этом исследователи не выбирали «удобные» цифры, а придерживались истины. Ведь при ином подходе согласия достичь очень сложно.