Если ЭКО не пошло впрок: минчанка рассказала свою историю беременности

 Пример минчанки Алёны (имя изменено), с которой пообщалась корреспондент агентства «Минск-Новости» выглядит каким-то невероятным счастливым случаем. Если бы не одно но: диагноз «бесплодие» ей поставили неверно.

Первая беременность у Алёны наступила в 24 года. К сожалению, оказалась внематочной.

— В результате мне удалили одну маточную трубу и шансы забеременеть сократились на 50 %, — рассказывает девушка. — Ты уже представила себе красивую картинку с розовощеким агукающим малышом, и в одну секунду эта картинка рушится.

А испытания только начинались. Впоследствии выяснилось, что оставшаяся маточная труба непроходима. От врача наша героиня вышла с диагнозом «бесплодие» и пониманием, что помочь в сложившейся ситуации может только ЭКО.

— С мужем решили не откладывать эту затею в долгий ящик и обратились в один из столичных центров 

репродуктивной медицины, — рассказывает она. — Обратились в январе, а в протокол — по сути, финальный этап, — вступили в конце июня того же года. Длительная подготовка состоит из нескольких этапов. Самый важный, пожалуй, первый, результаты которого и определяют, есть ли смысл конкретной паре вообще делать ЭКО. Потому что есть различные факторы (возраст пары в том числе), при которых процедура искусственного оплодотворения не даст желаемого результата, а деньги окажутся выброшенными на ветер.

Шансы на успех у Алёны с супругом были неплохие.

— По сути, проблема была только в непроходимости маточной трубы, все остальные факторы, в том числе возраст, отсутствие серьезных заболеваний играли в нашу пользу, — перечисляет минчанка.

Но ожидания не оправдались. Беременность так и не наступила.

Собеседница отмечает, что неприятная новость не стала для нее шоком.

— Само собой, расстроилась, поплакала немного, но ощущения, что мир рушится, не возникло, — вспоминает она. — Возможно потому, что еще до отрицательного теста на ХЧГ (определение уровня хорионического гонадотропина в крови, который является важным показателем развития беременности) знала, что не беременна. Скажем так: ощущений, которыми сопровождалась первая беременность, не возникло.

На вторую попытку экстракорпорального оплодотворения пара не решилась.

— Потом было лечение последствий ЭКО — разбиралась с многочисленными кистами, — делится Алёна. — Несколько раз сменила гинеколога, пока действительно счастливый случай не свел меня со специалистом, которая поставила под сомнение диагноз «бесплодие».

По большому счету, в таких случаях нужно радоваться. Но Алёна подчеркивает, что страшно разозлилась.

— Такая обида была на всех врачей! — девушка на секунду дает волю эмоциям. — Я решила прекратить использование контрацептивов и будь как будет.

Сейчас сынишка Алёны весело агукает, пока мы общаемся с его мамой.

— Сегодня вся эпопея с ЭКО воспринимается как что-то далекое, — отмечает Алёна. — Но тогда моральное состояние было хуже некуда. Приходишь на процедуры (девушка ведет речь об одном из финальных этапов, который включает в себя гормональную стимуляцию яичников. — Прим. авт.), а там толпа народу. Запись, скажем, на час дня, но время, естественно, смещается. Особенно если врач опаздывает. Я в то время работала удаленно и больших трудностей ездить на прием дважды в день не испытывала. 

При этом знаю, что многие женщины брали отпуск, в том числе за свой счет. Некоторые даже увольнялись, чтобы было необходимое для посещений время. Врач одна, и постоянно разрывается между двумя кабинетами. То есть ты еще не успела слезть со смотрового кресла и натянуть штаны, а врач уже ушла в другой кабинет. И что-либо спросить-уточнить просто не успеваешь. С другой стороны, я могу понять, что на удовлетворение праздного интереса у них нет времени — загрузка тогда была колоссальная, а в случае серьезных проблем меня известят. Но осадок все равно остался. Тебе будто делают одолжение, несмотря на то что ты платишь за это серьезные деньги.

Алёна также осталась неприятно удивлена и тем, что про количество подсаженных эмбрионов узнала по факту.

— Вопрос качества остался тайной: никаких документов с полной расшифровкой я не получила, — сообщает она. — И, честно говоря, это странно. Потому что я прошерстила достаточное количество информации о процедуре ЭКО. И в той же Москве пациент может узнать о качестве, количестве эмбрионов и получить эти документы, что называется, на руки. Я не могу говорить за все репродуктивные центры Беларуси, но к организации, куда обращались мы, вопросы все-таки есть.

Процедура ЭКО, которая по факту оказалась бесполезной, обошлась в сумму порядка 4 тысяч долларов.

— Сыну уже 1 год и 3 месяца, а кредит за ЭКО мы платим до сих пор, — смеется Алёна и уже серьезно добавляет: — Но государственная поддержка в виде льготных кредитов на самом деле настоящее спасение для многих пар. Среди моих знакомых есть те, кто делал 4-5 попыток ЭКО. И сумма, как несложно представить, выходит колоссальная. Это может потянуть не каждый. Поэтому кредиты — огромное подспорье. А возможность финансирования первого ЭКО государством, которую сейчас рассматривают, тем более. Это шанс для многих белорусов, которые не могут завести ребенка и позволить себе оплатить ЭКО, стать родителями.