Белорусский писатель Владимир Андреевич Колесник (1922—1994) родился в белорусской крестьянской семье в деревне Синявская Слобода (тогда в составе Польской Республики, ныне Кореличский район). Кандидат филологических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Белорусской ССР (1979), лауреат Государственной премия БССР имени Якуба Коласа (1980) – для меня больше известен как крупный советский литературовед, соавтор А.Адамовича и Я.Брыля в их книге «Я з вогненнай вёски…».
В конце земного пути Владимир Колесник закончил рукопись автобиографической книги «Доўг памяці», такие труды вынашиваются долго, на протяжении всей жизни. Последнюю книгу Владимир Андреевич к сожалению уже не увидел, дорабатывала ее жена Софья Михайловна. Предисловие к книге написал друг писателя, земляк Янка Брыль, и назвал свое вступление “Помнік”.
“І я разумеў, разумею значэнне Калеснікавых капітальных літаратуразнаўчых кніг, уключна з апошняй прыжыццёвай, “Усё чалавечае”, аднак на працягу гадоў я не мог спакойна заўважаць, як ён з кожнай паездкі ў Мінск вяртаўсяя за свой берасцейскі пісьмовы стол з мноствам новых ды новых, у большасці не зусім абавязковыых, заказаў на артыкулы, рэцэнзіі, водгукі, з-за якіх успаміны зноў адкладаліся, колькі яму пра іх не дакучай…”.
Литературовед В.Колесник много писал о других писателях, это отнимало время и силы, на свои воспоминания времени почти не осталось, успел только рассказать о детстве, родителях, соседях, юности, партизанке, а это почти 600 страниц мемуаров.
Книгу мне подарили на одной из встреч в Кореличах с читателями, вид у нее рабочий, вся в карандашных пометках, закладках. Темы у меня могут меняться, а источник остается прежним – книга «Доўг памяці», постоянно ее перечитываю, ищу и нахожу подтверждение своих вопросов.
Но больше всего в книге меня поразила одна пронзительная тема – память о светлых чувствах, первой юношеской любви к девушке Зине Масловской, она трагически погибнет в июле 1942 года. Писатель всю жизнь мучился и казнил себя, что виноват в смерти любимой девушки, вся его книга – непреходящая боль и покаяние.
Так случилось, что начинающий, еще неопытный подпольщик, комсомолец Володя Колесник передал Зине записку, он собирался уходить в лес, в партизанку, но написал то письмо не зашифрованным текстом, как того требовала тревожная обстановка оккупации и работа в подполье, а открытым посланием. «Яшчэ і яшчэ я прыгадваў тэкст пісьма і лавіў сябе на тым, як мая памяць пачынае даваць збоі… Я пачынаў ненавідзець сябе за гэты маладушны падшэпт памяці, а тады яна бралася рабіць нешта адваротнае: высвечвала і выпірала самую неабачную мясціну бяды – упамінанне Сталіна, яго заклік – паднімаць партызанскі рух. “Навошта я гэта зрабіў?” – пытаўся я ў думках з дакорам сабе. Дагаджаў свайму паганаму зухаўству? Трэба было напісаць чыстым намёкам пра ўсё. Чаму б не напісаць: “Вяселле хутка, чакай сватоў, рыхтуй пасаг” – і ўсё ў такім духу».
«Доўг памяці», прежде всего, книга, о не состоявшихся юношеских надеждах, предвоенных мечтаниях, романтической влюбленности молодых людей, и, конечно, образ Зины Масловской, идеализированный писателем. Но он мог себе позволить такую возвышенную идиллию, светлый женский образ помогал ему выжить, перетерпеть все лихие испытания, тяжелые ранения. Часто думал о смерти, как об избавлении страданий, жизнь для него закончилась со смертью Зины, оставалось одно мучительное существование, мир, полный красок и звуков, угас, душа омертвела.
Новогрудский краеведческий музей, как всегда помог мне в моих поисках, зав.фондами Анна Турович прислала фотографии Зины Масловской, хочу по снимкам прокомментировать историю ее короткой жизни.
Зина Масловская родилась в 15 октября 1919 год на хуторе Митрополь, теперь он вошел в черту Новогрудка, в семье военного фельдшера, решила стать врачом, закончила медицинские курсы, в первые месяцы войны Польши и Германии работала в полевом госпитале, полученный тяжелый опыт разочаровал ее в профессии. Училась в Новогрудской польской гимназии, осенью 1939 года создается Новогрудское педагогическое училище, молодые люди в объединенной БССР заново подают документы. Старший друг В. Колесника по педагогическому училищу Володя Артюх познакомил с Зиной «…якую ведаў яшчэ па камсамольскім падполлі на Наваградчыне».
Володя и Зина мечтали получить дипломы учителей и работать в сельской школе.
Зинаида Владимировна Масловская (1919-1942гг.)
1.Портрет постановочный, скорее всего в фотоателье. Волосы на прямой пробор, вязаная шапочка, зимняя одежда, меховой воротник декорирован под снег. Из-за косметики, фоторетуши лицо потеряло свое естественное, нежное выражение, подведены брови, глаза, губы.
Будущий писатель любил рисовать, у него хорошо получались портреты знакомых, а вот любимой девушки портрет не удавался.
«Як перадаць гэты рух на нерухомым малюнку? Найцяжэй было намаляваць Зініны губы, хоць вусны яе таксама мелі класічную правільнасць, ды прапарцыянальнасць аказалася крыху звужанай: верхняя губа, лёгка прыўзнятая, выдавала пачуццёвасць натуры, а ніжняя –наадварот – была с трога падкрэслена. Калі яна смяялася, а смяялася часта, відаць было, што рот яе завялікі, як на антычныя меркі, адкрываўся рад белых-белых, густа пасаджаных зубоў. Нават у лёгкай ухмылцы можна было дагледзець снежную белізну яе зубоў. Падбародак у яе прыгожа падкругляўся, надаючы ўпэўненасць пасадцы галавы, быў ён крышку велікаваты, але гэта скрадвалася малюсенькай какетлівай ямкай на барадзе. Было ў яе твары нешта экзатычнае, штосьці ад гаіцянак Гагена. Яна і на здымках выходзіла не надта падобнай на сябе… Зіна ставілася да майго малявання ўважліва, цёпла, хоць ніколі не лесціла пахвальнымі словамі ў адрас маіх прац. Яна проста хацела, я гэта адчуваў, каб я не спыняўся на дасягнутым. У Маслоўскіх аказаліся ў Мінску блізкія родзічы (здаецца, па бацькавай лініі). Зіна летам 1940 году атрымала дазвол наведаць іх і паехала ў Мінск. Яна прывезла мне багаты набор мядовай акварэлі ленінградскага завода “Советский художник”, некалькі каланковых пэндзляў і дзесяткі два цюбікаў алейных фарбаў. Для мяне гэты падарунак быў цэлы скарб.».(Уладзімір Калеснік «Доўг памяці»)
- «20 марта 1935г. Уласнасць З.Маслоўскай». Фото сделано на улице, дневной свет, Зина в белом берете, зимнее пальто, меховой воротник, в руках перчатки. Рядом подруга, она без шапки, короткое полупальто, обувь – ужасная, растоптанные туфли. Девушки, наверное, у магазина, в витрине книги или газеты, перед зданием выложена тротуарная плитка, виден кусочек брусчатки, позади еще не растаял мартовский снег, елка. На тротуар падают тени людей, кто-то из друзей их фотографирует.
- Новогрудок, насыпной курган памяти Адама Мицкевича, подпись «Успамін з маладых гадоў. 12 мая 1936г.» На фото Зина с подругой. Весна 1936 года холодная, все тот же белый берет, челка на левый пробор, глазастая девушка улыбается, демисезонное пальто сероватого цвета под черный пояс. У подруги тоже берет, но темнее, из рукавов пальто выглядывают светлые манжеты блузки, в вырезе пальто белеет воротничок платья, скорее всего девушки одеты в гимназическую форму Новогрудской польской гимназии.
- Фото постановочное, фотоателье И. Мельцера, на заднем плане нарисована картина. Зина Масловская справа, зимний вариант одежды, тот же белый беретик, высоко поставленный воротник, рядом подруга, у нее модный большой воротник, на голове шляпа-чалма. Молодой человек в модной кепке под козырек, белоснежный воротничок рубашки, галстук.
“Скобла Иван Ив. Бывший подпольщик, работал вместе с Зиной, живет в деревне Пуцевичи. 1937 год”.
“Злавілі Лёву карнікі, ён наткнуўся на засаду, якую тыя зрабілі на партызан, недзе ў астраўку на нёманскім абалонні паміж Гнесічамі і Лаўрышавам. Пачуўшы гэта, я гарачкава сцяміў, што Лёве, мабыць, не ўдалося знішчыць майго пісьма… Што тая арыштаваная – Зіна… Значыць, маё пісьмо не проста трапіла ў іх кіпцюры, але было тут жа запушчана ў следчую машыну гестапа ці СД і прывяло – да Зіны. А ў ім было ж усяго адно імя адрасаткі. У канцы пісьма стаяла таксама адно – Валодзя… Канешне, пра метады дазнанняў у гестапа мы былі дастаткова наслуханы… У любчанскім гарнізоне былі людзі, якія ведалі, што сярод знаёмых Лёве дзяўчат па наваградскім педвучылішчы была Зіна Маслоўская. Рэгулярна ездзячы цераз Любчу ў Наваградак па службовых справах, Лёва пару разоў заязджаў ва Уселюскую школу да Зіны і Тані перакінуцца слоўкам… Я ўзнаўляў у памяці слова па слове тэкст свайго пісьма, лаяў сябе, што не напісаў больш зашыфравана: чаму б не паставіць замест імёнаў першыя літары? Шкадаваў, што не валодаў ні я, ні хто іншы ў нашым падполлі сакрэтамі сапраўднага шыфравання, пра эфектыўнасць якога не раз чытаў у дэтэктыўных раманах.» (Уладзімір Калеснік «Доўг памяці»)
- «Маслоўская Зіна, настаўніца белар., 7-гадовай школы ва Ўселюбе (каля Навагрудка). Загінула ў часе вайны ў гэстапаўскай турме за сувязь з партызанамі, – у яе знайшлі пісьмо Ул.Калесніка, адрасованае партызанам. Наваградак, 1940-1941г.»
Любимое место жителей Новогрудка фотографироваться на кургане. Летний день, можно разглядеть цветы, у девушки пышные, волнистые волосы подстрижены под каре. Темное однотонное платье, может шелковое, короткий рукав-фонарик, белый круглый воротник. Зина себя сама обшивала, на левой руке часики. «Ёсць толькі адзін здымак, на якім Зіна падобна да сябе жывой – гэта здымак ля вялікага дрэва. Зіна там у лёгкай летняй сукенцы, і з твару яшчэ не сышло радаснае ўзбуджэнне ад таварыскай размовы з сябрамі… Зіна любіла гэты здымак, паказвала мне адбітку і аднойчы падарыла. На жаль, фота згарэла з маімі рэчамі і дакументамі ў першыя дні вайны. Здымак гэты ў мяне ўсё ж ёсць. Яшчэ адну адбітку ўзяў Аляксей Карпюк у Зініных бацькоў пасля вайны і перадаў мне. На адваротным баку фіялетавым чарнілам накрэслена магіла з крыжам, на магіле каска і напісана трагічная дата – “УІІ.І942”. Прыблізная дата супадае з выхадам у партызаны першай нашай баявой дружыны з Сіняўскай Слабады і Пагарэлкі…» (Дата смерти известна – 31 июля 1942г.)
Зіна ўмела рабіць розную работу: яна адразу пасля сямігодкі вучылася на краўчыху, мела швейную машынку, шыла жаночае адзенне. У яе была сталая кліентура ў Наваградку, але яна не любіла гэтага занятку з-за аднас тайнасці. Адна справа шыць сабе ці каму знаёмаму модную рэч, а другая – займацца гэтым штодня, шыць для хлеба». (Уладзімір Калеснік «Доўг памяці»)
Книга воспоминаний написана ярким, живым словом, его проза поэтизирована, все повествование пронизано светлой любовью, писатель точен в деталях, подмечал привычки, обычаи, особенности довоенной жизни, много и трагических страниц, земляки легко узнают родные места, названия деревень, знакомых мест, имена и фамилии людей. Невозможно привести много развернутых цитат, читают первоисточник – саму книгу «Доўг памяці», она давно стала не только историческим и географическим Памятником, но и классикой, а классику читают и перечитывают.
Продолжение следует.
Ирина Шатырёнок.