Корреспондента «АиФ», который приехал к нему в посёлок Монино, Василий Васильевич встречает на улице. Провожает в дом. После интервью приглашает отобедать. Попутно обследует свои закрома на предмет вина: «Вот, крымское есть!» Поднимаем бокал за Победу.
Прекрасный возраст
9 мая 1945 г. Василий Решетников встретил в Польше. «А 10 мая мы сели в самолёт, заранее вкатив в него «Виллис», и отправились в Берлин. Город дымился, лежал в руинах. С уцелевших окон и балконов свисали, будто прося пощады, белые простыни капитуляции. Возле наших солдатских походных кухонь в очереди с кастрюлями выстроились немки с детьми». До этого он видел столицу Третьего рейха исключительно с высоты 5 тыс. м. Первый раз бомбил Берлин в сентябре 1942 г., взлетев с аэродрома под Серпуховом. Десять часов за штурвалом, когда в кабине, как и за бортом, температура -50 °С и от обморожения с трудом спасают унты, меховые комбинезон и перчатки. Путь с базы и обратно - 3 тыс. км, большинство из которых над вражеской территорией. Плотный огонь немецких зениток. Преследование и атаки мессершмиттов.
Каждый такой вылет - целая жизнь. А у Решетникова их 307. Дважды его сбивали. Первый раз - рядом с линией фронта. Второй раз к своим пробирался больше недели. «Однажды сел с пробитым двигателем «на брюхо» (с убранными шасси. - Ред.) в кромешной тьме, «на ощупь». Не знал, что подо мной - лес, вода, деревня? Сейчас сам удивляюсь - как это возможно?! Прекрасный у меня был возраст для войны - 22-23 года, - рассуждает Решетников. - Если бы родился раньше и попал в авиацию, меня бы, наверное, либо посадили, либо расстреляли. Была такая полоса, особенно в 1937 г., когда очень много представителей командного состава расстреляли. А я всегда вёл себя активно, имел своё мнение. Бог миловал, что не судили за то, что, будучи сбитым, какое-то время до выхода к своим провёл на вражеской территории. Трагична история моего однополчанина Героя Советского Союза Гавриила Лепёхина. Сбитый, он попал в плен, был в заточении в Бухенвальде. Осудили его уже после войны. Я тогда служил на Украине, подошёл ко мне уполномоченный НКВД, сообщил: «Лепёхину как предателю дали 25 лет лагерей». Я удивился: «Вы не ошиблись?» А он: «Наши не ошибаются». Командир дивизии отвёл меня в сторону: «Паря, держи язык за зубами!» Лепёхина выпустили после смерти Сталина и вернули звание Героя».
Во время службы на Украине Решетников встретил свою вторую половинку - студентку пединститута Наталью. «Мы прожили вместе 70 лет. Супруги не стало в прошлом году, умерла вот в этой комнате», - показывает на соседнюю с гостиной. У Василия Васильевича сын, два внука и три правнучки.
Ручка вместо штурвала
А ещё его «дети» - современные бомбардировщики. Ведь это на плечи Решетникова в ХХ в. легла задача перевооружения дальней авиации: «Было тяжелее, чем на войне. Столько нервов и сил!» Предыстория такова: в 1959 г. Решетников установил рекорд по дальности перелёта - преодолел за 21 час более 17 тыс. км, побив американский рекорд в 14 тыс. км. В ответ США модернизировали свои самолёты и пролетели без дозаправки 22 тыс. км, что для наших «дальников» было недостижимо. Требовались новые машины. «Я буквально поселился в КБ Туполева. Мне там выделили кабинет, - вспоминает Василий Васильевич, который в 1969‑1980 гг. занимал должность командующего дальней авиацией, а в 1981-1986 гг. был замглавкома ВВС СССР. - Шла напряжённая работа над созданием дальнего сверхзвукового межконтинентального стратегического ракетоносца Ту-160». Деятельность Решетникова определила тогда развитие отечественной дальней авиации на годы вперёд. К слову, именно ему принадлежит идея заменить в Ту-160 штурвал на ручку, которую используют в более лёгких самолётах: «История вышла скандальная. Все восстали против моего предложения, но я не отступал». И сегодня в знаменитом Ту-160 используют-таки ручку вместо штурвала, и лётчики не нарадуются, ведь ручка управляется движением кисти.
Выйдя в отставку, ветеран выпустил свои воспоминания, рассказы о легендарных лётчиках, книгу о родном дяде Фёдоре Решетникове, знаменитом художнике, чьи картины «Прибыл на каникулы», «Опять двойка» и другие расходились в виде репродукций десятками миллионов экземпляров. А самый первый рассказ он посвятил погибшему другу - Леониду Мальцеву: «Мы лётную школу окончили вместе. Неразлейвода были. На войне потеряли друг друга. Потом узнал, что Лёня погиб. Подробности выяснил лишь в 70-х гг.: в первые месяцы войны немецкая бомбардировочная группа шла на Гомель, и Лёня на своём истребителе врезался в эту гущу. Сбил самолёт противника. Попал под перекрёстный огонь. Пошёл на посадку. Сел. Остановился. Подбежали к нему. А он мёртвый. Его похоронили около Гомеля, в деревне Прибытки. Я был на его могиле. Узнал, что он был женат, но жена умерла. Нашёл его сына. Пригласил его в Москву, он приехал с женой и ребёнком. Отправил их на самолёте на могилу к Лёне, который для меня по сей день самый близкий друг».
Спустя много лет Решетников вновь «вернулся в строй» - когда в небо взмыл Ту-160, названный его именем. Это единственный в мире стратегический бомбардировщик, способный летать со скоростью 2200 км/ч. На одном из «белых лебедей» (так сами пилоты называют Ту-160) во всю длину фюзеляжа русскими буквами написано: «Василий Решетников». Самолёт побывал в Сирии, где выполнял боевое задание. И уже не поднимается рука написать про него «последний герой». Героическая цепочка любви к Родине не прерывается, как и решимость сражаться за свою страну на самых дальних рубежах. Да и есть ли рубежи, которые не в силах преодолеть наш воин, когда речь идёт о борьбе добра и зла?
