Колокола Неглюбки

Разъезжая по русско-украинско-белорусской округе, я всякий раз в благоговении замираю, когда среди пустыря на месте порушенного храма вдруг открывается взору картина возрождаемой церкви.

Такое чувство я не так давно испытал при посещении белорусской вески Неглюбка, что всего в десяти верстах от моего русского села Святск.

Начальник Неглюбского отделения связи Иван Шевцов, на которого я вышел сразу же по приезде в веску, оказался одним из тех, кто возглавил  дело восстановления местной церкви Николая Чудотворца. Сперва он ознакомил меня с обширной деловой перепиской. Потом достал из сейфа завернутую в газету «Савецкая Беларусь» пачку денег и список жертвователей на храм. Просмотрел я этот список, но богатых спонсоров в нем не обнаружил – жертвовали в основном старушки, выкраивая крохи из своих скромных пенсий.

Когда власть (это мне Шевцов рассказывал) руками своих активистов – из числа тех, на ком, как говорят, креста нет – рушила прямо на глазах у оцепеневших прихожан простоявшую 350 лет церковь, среди громил нашелся один такой, который, круша иконостас, попутно еще и высверливал штыком на иконах глаза ликам святых. Одна из таких икон – Николай-угодник с высверленными глазами – до сих пор хранится в доме тетки Шевцова как горькая память о церковном погроме в Неглюбке.

Лишенная церкви, задавленная беспросветным колхозным трудом, с годами совсем оскудела духом веска Неглюбка. Народ погряз в грехах. Однажды сыновья, упившись самогоном, устроили драку, убили отца, выкололи глаза и сожгли его вместе с домом. Вот какой ад приготовил себе на земле Егор Ковалев – тот самый активист, который в 1930 году, во время церковного погрома, штыком выковыривал на иконах глаза святым.

Куда больше поразило меня в Неглюбке другое, тоже связанное с историей сельской церкви. Чем только ни пыталась власть заполнить образовавшийся на месте разрушенного храма пустырь – избой, школой-интернатом, но ничто на нем так и не смогло устоять… Сама земля здесь, похоже, ничего другого, кроме церкви, держать на себе не желала.

Собрались однажды неглюбские старики и раскопали этот самый пустырь. Раскопали и ахнули: фундамент былой церковной обители, оказывается, цел-целехонек – на нем хоть сейчас церковь ставь. Эта весть настолько изумила веску, что народ валом повалил на место раскопок, чтобы удостовериться, все ли так, как говорят.

Собрались на сход и написали в Минское епархиальное управление Московской патриархии прошение разрешить построение в веске церкви, и вскоре Митрополит Филарет благословил святое дело построения храма.

Стали собирать – кто сколько даст – деньги на храм, но скоро поняли, что на свои крохи церковь не построить. Так, на всякий случай, обратились к властям и, против ожиданий, нашли у них не только поддержку, но и помощь. Ветковский райисполком Гомельской области выделил для строительства церкви лес, изыскал кровельное железо. Местный совхоз «Дружба» помог с заготовкой и вывозкой древесины с лесосеки, выделил цемент. Хорошо представляя себе, что даже с такой помощью самой Неглюбке церковь все равно не поставить, директор совхоза Николай Чварков ухитрился «списать», так сказать, на нужды храма поступившие в хозяйство конструкции для двух щитосборных домов.

Этот мой с Марченко разговор состоялся в конце лета, когда я снова наведался в Неглюбку. Строительство церкви уже близилось к завершению.

– Благодать-то нам какая на старости лет выпала! – поделилась со мной своей радостью первая встречная старушка Ульяна Васильевна Соломенная. – Хоть будет где теперь с Богом по душам поговорить. А то ж раньше, когда мы по великим праздникам, бывало, собирались тайком со своими иконками в чьей-либо хате на богослужение, предсельсовета с участковым силой разгоняли наши сходки.

Что ж, для солдатской вдовы, прожившей всю жизнь в рабском колхозном труде и нужде, вот эта возможность поплакаться Богу на свою горькую бабью судьбу, может, и в самом деле есть благодать?!

Спустя полгода Иван Шевцов письмом пригласил меня в Неглюбку на открытие храма, которое было приурочено к 19 декабря. В церковном календаре это день Николая Чудотворца, чьим именем еще четыре века назад как раз и была освящена церковь, пережившая и свое крушение, и свое возрождение.

Народу в тот день собралось – яблоку негде упасть. Сама церковь не смогла вместить всех – жители стояли в проходах, стояли на паперти, стояли вокруг храма. Первое, что я подумал, глядя на это человеческое собрание, – как же много, оказывается, в Неглюбке людей! А еще подумалось: в наше время, наверное, только церковь и способна вот так, без лозунгов и призывов, собрать всех нас и объединить в народ.