Иван Кирчук: “Белорусы звучат очень мощно”

Руководитель прославленного этнотрио “Троіца” Иван Кирчук мечтает о создании музея для своей коллекции уникальных народных инструментов и о белорусском фестивале этнической музыки.

Говорят, что в коллекции Ивана Кирчука — лидера этнотрио “Троіца” — 250 музыкальных инструментов из разных уголков мира. Сколько их на самом деле, не берется сказать даже сам Иван Иванович: коллекция по независящим от него причинам хранится по частям в разных уголках страны. Но Кирчук уверен: коллекция будет пополняться, как и репертуар группы. За семнадцать лет существования “Троіцы” у коллектива не было недостатка в рабочем материале — народной песне. Альбом “Зімачка” в прошлом году завоевал сразу четыре музыкальные премии. Корреспондент “НГ” встретился с музыкантом и поговорил с ним о философском подтексте народных песен, гуслях из Сибири и работе западных звукорежиссеров.

От заката до рассвета

Небольшой кабинет Ивана Ивановича находится в одном из корпусов Белорусского государственного педагогического университета, где Кирчук преподает с 1997 года. Лидер этнотрио ведет нас по узкому коридору учебного корпуса.

— Раньше сидел в другом помещении — просторной и большой аудитории. Там мы принимали много гостей, иностранцев, показывали, что у нас есть. А сейчас мой класс — это кладовка, где можно что-нибудь положить... — предупреждает Иван Иванович. — А ту аудиторию под спортивный зал отдали. Это ведь деньги приносит...

Кирчук — поляк по линии отца и матери, среди его родни — католические священники и монахини в Америке по линии бабушки. Его родители сорок лет пели в католическом хоре. А тут вдруг — белорусские народные песни...

— Как это все вышло, я не знаю, — разводит руками Иван Иванович. —  Все переломилось, когда я после армии приехал в Минск в 1982 году. Тогда начались экспедиции, поездки по белорусским деревням, стала расти коллекция, которая со временем превратилась в музей...

Сегодня в коллекции Ивана Ивановича помимо инструментов — бесчисленное количество записей аутентичных белорусских песен, многие из которых легли в основу композиций “Троіцы”. Часть из них “добывали” в экспедициях, часть была предоставлена архивами Белорусского радио и Академии наук.
Последний раз Кирчук ездил в экспедицию лет пять назад в деревню Михалковичи в Логойском районе. Говорит, что впечатлений была уйма.

— Бабушка, маленькая, сухонькая, ей 92 года тогда было, около часа пела нам песни, читала стихи, — говорит Иван Иванович. — Поразительно, что столько она помнит. Но больше всего я запомнил Пелагею Шмелеву из деревни Сорочи Любанского района. Я пришел к ней всего с одной чистой кассетой (тогда писали все на маленькие аудиокассеты). В итоге пришлось стирать все кассеты, которые с собой были: она почти без перерыва пела с десяти утра до часа ночи. А потом сказала: “Это не мои песни. Это песни моей матери”. Я понял: это ведь не одна такая деревня, это не одна такая бабушка. Беларусь — очень песенная страна, фольклорная, мощная. Думаю, ни одна страна в мире таким богатством не похвалится.

Колядный “микс”

Иван Иванович говорит, что в самой, кажется, простой песне порой сокрыт глубинный смысл, до которого не так просто докопаться. Иногда, чтобы осмыслить народную песню, требуется не один год.

— Мы пели купальскую песню, в которой рассказывается о том, что “дзяўчына гора спазнала і двух хлопцаў любіла”, — объясняет музыкант. —  В деревне это скандал. Да еще и “двух сыночкаў ад іх радзіла”. Это ж в те времена совсем горе было. А дальше говорится о том, что “яна сама іх радзіла і сама ім імя дала: Янам і Пятром іх назвала”. Получается, что Ян — это как раз есть этот праздник, на который исполнялась песня, а Пятро — следующий. Получается, что это необычная женщина. Это могла быть жрица, небесная дева, которая родила святых. И таких примеров в песнях много. Просто расшифровка приходит через лет пятнадцать—двадцать. Когда ты начинаешь понимать, какой в песне необычный текст, необычная мелодия, необычный ритм. Вот, к примеру, “прыехала Каляда вечарам”. Каляда — это языческое божество. Она не пришла утром с солнцем. “Прынясла пірагоў, печыва”. Пироги — это ритуальная еда, они не пеклись каждый день. “Прынесла дудак рэшата”. Решето тоже использовалось в магии, просеивали, гадали на нем. Дудка — это вообще магический инструмент, считалось, что музыканты, которые на них играли, были колдунами. В Берлине я видел древнюю дудку из человеческой кости. “А сама села на куце”. Она не может сесть “на куце”: она — языческое божество, а “на куце” висят “абразы”. Такой вот интересный “микс” в обычной колядной песне.

Это кажется, что положить народную песню на современный лад легко. Не все так просто! Она имеет свой ритм, размер. Она не попадает в рамки стандартных размеров “три четверти”, “четыре четверти”, не вписывается в определенный квадрат, который будет повторяться. Это постоянно меняющаяся музыка.

Как они записывались без пива?

Запись пластинки, благодаря которой в прошлом году музыканты “Троіцы” стали лауреатами четырех белорусских музыкальных премий, велась в Польше на студии Томаша Рогули — звукорежиссера, дважды номинированного на “Грэмми”. Девять песен для альбома музыканты записывали пять недель.

— Каждая из песен на “Зімачке” готовилась очень серьезно, — рассказывает Кирчук. —  На альбоме прописано 420 треков. Это пять Кирчуков поет, десять Дмитриевых играет наложением...

Музыкантам очень понравилось работать с Томашем. Иван Иванович говорит, что у мастера совершенно другой подход к записи, и вспоминает, как записывали альбом на телевидении.

— Нам поставили один микрофон и сказали и петь туда, и дудки играть, и гитары... А Томаш выставил мне восемь вокальных микрофонов и велел в каждый спеть, потом уже выбирал, какой подходит лучше. Когда его пригласили на польское радио и спросили о записи нашего альбома, Томаш сказал: “Понравилось, что ни разу в студии я не увидел пива. Обычно рокеры приходят записываться, так я потом бутылки мешками выношу. А еще поразило, что белорусы принесли два чемодана инструментов, завалили весь второй этаж студии. А часть инструментов я даже не знаю, как называются, хотя часто писал этнические коллективы”.

“Бездомная коллекция”

Говорят, что сегодня в коллекции Ивана Ивановича 250 инструментов, и фактически все они используются в программе “Троіцы”. Что-то привозили из экспедиций, некоторые по заказу делал народный мастер из Марьиной Горки Всеволод Жуковский, мастеривший лиры для “Песняров” и “Хорошек”. Чаротки, жалейки, окарины изготовил  лидский мастер Денис Гром. А гусли прислал в подарок народный мастер Павел Крыж. Он белорус, сейчас живет в Сибири, инструмент оттуда доставляли знакомые на перекладных...

Сколько инструментов у него в коллекции, Кирчук точно сказать не может.

— Они же всякие, мелкие есть совсем, — говорит музыкант. —  Мы как-то их даже не считаем, а учитывая, что приличного места для хранения нет... Помещения, в котором репетируем, конечно же, не хватает. Но с другой стороны, нам его предоставили бесплатно только потому, что любят музыку “Троіцы”. Те предложения, которые были, до смешного дорогие. Наши друзья предлагали нам помещение возле филармонии за 400 евро в месяц. Если бы у нас были такие деньги, наверное, согласились бы на этот вариант.

Репетиционная точка “Троі-цы”, по словам Ивана Ивановича, примерно таких же размеров, как и учебный класс, где сегодня хранится лишь небольшая часть инструментов из коллекции музыканта. В одном помещении собрались совершенно удивительные “соседи”: лира, африканская джамба, мандалины, турецкий саз, австралийский диджериду...

— Это нехорошо для коллекции, но наша кафедра этнологии и фольклористики сокращена, учебных часов стало меньше, — разводит руками дядя Ваня (так его зовут студенты). —  Поэтому что-то приходится “распихивать” дома, что-то отвозить на дачу... Когда мы выступали в Голландии, году в 96-м, нас постоянно спрашивали: “А как вас воспринимают на родине? А сколько у вас концертов дома?” И не понимали: почему эта музыка им нравится, а у нас в Беларуси один-два концерта в год?.. В той же Канаде 1200 фестивалей проходит за год. Только фольклорных! А сколько фестивалей в Скандинавии, Балтике! У нас же, в стране с наибогатейшим песенным фольклором, этногрупп всего пять—семь. У нас нет этнических фестивалей, этнического радио, этнических кафе, где группа могла бы выступать. И это не дает развиваться молодым этническим коллективам. Работают только старые...

“Музыку нужно впитывать в себя”

Полтора года назад Кирчук представил проект этнографического музея в Министерство культуры. Сделал это от безвыходности: некуда было деть коллекцию, инструменты. Но ответа не последовало. Была заинтересованность у городских чиновников, занимающихся вопросами культуры. Они увидели все, что есть у “Троіцы”. Иван Иванович вспоминает с улыбкой:

— Сказали: “О, у вас даже не городской уровень. Это уровень страны!” И на этом разговоры закончились. Я уже не ходил, не просил. Потому что неудобно мне как-то этим заниматься...

Впрочем, Кирчук ко всему относится с поистине народной философией:

— Думаю, просто такое сейчас время. Засилье поп-музыки и эстрады по радио и телевидению. Получается, что больше ничего и нет. Когда детям ставишь другие диски, они спрашивают — а есть такая музыка в мире? Отвечаю: “Да. Просто у нас это не популярно”. Иногда включаешь молодую белорусскую группу, которая находится в поиске, и через пару минут выключаешь. Потому что неинтересно. Им нужно поучиться, послушать, что другие делают в этом же стиле. Мне кажется, что “Троіца” живет за счет того, что она видит и слышит на фестивалях. Музыку нужно впитывать в себя и учиться, пока живешь.